Астрономия. Узнавай астрономию, читая классику. С комментарием ученых. Страница 8
Герои Короленко рассуждают о молниях как о грозном оружии высших сил, которые те применяют по своему усмотрению. На самом деле молния относится к разряду физических процессов, так как представляет собой гигантский электрический искровой разряд в атмосфере. Обычно он может происходить во время грозы и проявляется яркой вспышкой света и громом. На Земле сила тока в молнии лежит в диапазоне от 10 до 500 тыс. ампер, а напряжение – от десятков миллионов до миллиарда вольт. Температура в ней поднимается до 30 тыс. градусов. Все эти цифры свидетельствуют о чрезвычайной опасности молнии для человека, тело которого хорошо проводит электричество, которое, в свою очередь, нарушает нормальную работу жизненно важных органов. Вода – идеальный проводник электрического тока. Известно, что молния на воде поражает не только в точке попадания, но как минимум в радиусе 100 м, а некоторые специалисты предупреждают о том, что зона возможного поражения гораздо обширнее – от 500 и даже до 1500 м. Так что купаться в грозу смертельно опасно. Для защиты от молний люди сооружают громоотводы (которые правильнее будет называть молниеотводами). Молниеотводы изготавливаются из металла, имеют форму штыря и располагаются высоко над землей. Форма молниеотвода и материал, из которого он изготовлен, способствуют хорошей проводимости электрического заряда. А «притягивает» молниеотвод электрический разряд потому, что молния разряжается в самый близко расположенный к облакам предмет. Именно поэтому молниеотводы поднимают над землей выше всех предметов в округе. И поэтому же нельзя прятаться от грозы под деревьями, тем более под высокими. Существует родственное молниям атмосферное явление, связанное с с электрическими явлениями в газах. Это шаровая молния. Однако для этого уникального природного явления до сих пор не построена научная теория, которая бы описывала возникновение и протекание процесса, а также позволяла бы воспроизвести данное явление в лабораторных условиях. Спектр шаровой молнии отличается от спектра «обычной» молнии не только шарообразной, но и грушевидной, овальной и неправильной формы, имеет неоднородное свечение цвет от красного до желтого, реже голубой, белый или синий.
IX
Солнце, солнце!.. Я не подозревал, что и на меня его новое появление произведет такое сильное, такое облегчающее, такое отрадное впечатление, близкое к благоговению, к преклонению, к молитве… Что это было: отзвук старого, залегающего в далеких глубинах каждого человеческого сердца преклонения перед источником света, или, проще, я почувствовал в эту минуту, что этот первый проблеск прогнал прочь густо столпившиеся призраки предрассудка, предубеждения, вражду этой толпы?.. Мелькнул свет – и мы стали опять братьями… Да, не знаю, что это было, но только и мой вздох присоединился к общему облегченному вздоху толпы… Мрачный великан стоял с поднятым кверху лицом, на котором разливалось отражение рождавшегося света. Он улыбался.
– Ах ты, б-боже мой!.. – повторил он уже с другим, благодушным выражением. – И до чего только, братцы, народ дошел. Н-ну!..
Конец страхам, конец озлоблению. В толпе говор и шум.
– Должны мы Господа благодарить… Дозволил нам живым остаться, батюшка!..
– А еще хотели остроумов бить. То-то вот глупость…
– А разве правда, что хотели бить? – спрашиваю я, чувствуя, что теперь можно уже свободно говорить это, без прежней напряженной неловкости.
– Да ведь это что: от пития это, от винного. Пьяненький мужичок первый и взбунтовался… Ну, да ведь ничего не вышло, слава те господи!
– А у нас, братцы, мужики и без остроумов знали, что будет затмение, – выступает внезапно мужичок из-за Пучежа. – Ей-богу… Потому старики учили: ежели, говорят, месяц по зорям ходит, – непременно к затмению… Ну, только в какой день – этого не знали… Это, нечего хвастать, было нам неизвестно.
– А они, видишь, как рассчитали. В аккурат! Как ихний маятник ударил, тут и началось…
– Премудрость…
– Затем и разум даден человеку…
– Вишь, и опять взыграло… Гляди, как разгорается.
– Содвигается тьма-то!
– Теперь сползет небось!
– Содвинется на сторону – и шабаш.
– И опять радуется всякая тварь…
– Слава Христу, опять живы мы…
– А что, господа, дозвольте спросить у вас… – благодушно подходит в это время кто-то к самой ограде. Но ближайший из наблюдателей нетерпеливо машет рукой: он смотрит и считает секунды.
– Не мешай! – останавливают из толпы. – Чего лезешь, – не видишь, что ли? Еще ведь не вовсе кончилось.
– Отдай, отдай назад! Осади! – вполголоса, но уже без всякой внушительности произносят городовые. Солдаты, ружья к ноге, носы кверху, с наивною неподвижностью тоже следят за солнцем. Гриша, торжествующий, смешался с толпой и имеет такой вид, как будто готов принимать поздравления с благополучным окончанием важного дела. Астрономическая наука приобрела в его лице ревностного адепта. Окруженный любопытными, от которых еще недавно слышал язвительные насмешки, он теперь объясняет им что-то очень авторитетно:
– Труба… она вещь не простая. Содвинь ее, уж она не действует. Она по звезде теперича ставится. Все одно ружейный прицел.
– Как можно содвинуть, вещь понятная! – ласково и как будто заискивающе поддакивают собеседники.
– Тонкая вещь!
– А не грех это, братцы? – раздается сзади нерешительный вопрос, оставшийся без отклика.
Солнце играет все сильнее; туман все более и более утончается, и уже становится трудно глядеть невооруженным глазом на увеличивающийся серп солнца. Чирикают примолкшие было птицы, луговая зелень на заречной стороне проступает все ярче, облака расцвечиваются… В настроении толпы недоверие, вражда и страхи умчались куда-то далеко вместе с пеленой полной тени, улетевшей в беспредельное пространство…
Я ищу старика скептика. Его нигде нет. Между тем кое-где открываются окна, до тех пор закрытые ставнями или тщательно задернутые занавесками. Давешняя старушка робко отпирает свою закупоренную хибарку, высовывает сначала голову, оглядывается вдоль улицы, потом выходит наружу. К ней подбежала девочка лет двенадцати.
– Бабушка, бабушка, а я вот все видела!
– Ты зачем убежала, греховодница, когда я не приказывала тебе?
Но девочка не слушает и продолжает с веселым возбуждением:
– Все видела, как есть. И никаких страстей не было. По небу стрелы пошли, и потом солнышко, слышь, темнеит, темне-и-ит…
– Ну?
– Ну и все потемнело. Задернулось вот, и все одно… чугунным листом. Ей-богу, правда, как вот заслонка-те перед солнцем и стоит. А потом с другой-те стороны вдруг прыснуло и пошло выходить, и пошло тебе выходить, и опять рассветало.
Бабушка ворчит что-то, но старое брюзжание звучит уступчиво и тихо, а детский голос звенит с молодым торжеством.
Мы сидели уже на пароходе, когда последний след затмения соскользнул ни для кого уже незаметно с просиявшего солнечного диска.
В третьем классе в публике живо ходила по рукам брошюра: «О солнечном затмении 7-го августа 1887 года»…
Астрономия – это наука о Вселенной. Она изучает небесные тела: звезды, планеты и их спутники, астероиды, кометы и метеориты, звездные скопления, туманности и галактики, межзвездное вещество, черные дыры и многое другое. Астрономия знает о небесных телах все, ну или почти все: где и как они родились, из чего состоят и как выглядят, где живут и куда летят, с кем дружат или ссорятся. Она может заглянуть в прошлое небесных тел и предсказать их будущее. Астрономия занимает особое место среди других наук, потому что астрономические объекты расположены от нас настолько далеко, что их невозможно «пощупать» или провести над ними какие-либо эксперименты. В результате астрономам приходится изучать далекие звезды, галактики, квазары и другие небесные объекты по излучению, которое от них приходит. При этом на каждом этапе развития астрономии ее характер менялся, а цели и задачи всегда определялись уровнем науки и техники, а также возможностями приборов, при помощи которых проводились астрономические наблюдения. И если самым первым «оптическим прибором» был глаз человека, то сейчас на службе ученых работают самые мощные телескопы – как наземные, так и космические. С появлением первых телескопов астрономия стала развиваться очень бурно. Считается, что первый телескоп (от греч. «теле» – вдаль, далеко и «скопео» – смотрю) изобрел Галилео Галилей в 1609 г. Он вставил в кусок свинцовой трубы с двух ее концов плосковыпуклое и плосковогнутое стекла для очков. В дальнейшем разработкой первых телескопов занимались ученые разных профессий из разных стран: Польши, Нидерландов, Англии, Франции и др.