Изнанка судьбы - Лис Алина. Страница 18

Невкусно, но правителям придется проглотить это.

Регент откидывается на спинку кресла, чтобы наградить меня взглядом, полным тяжелой ненависти.

Мне и раньше приходилось сталкиваться с уродливым высокомерием фэйри по отношению к «смертным», но никогда я не ощущала его так болезненно и ярко. Каждой жилочкой, даже кожей. Словно мы с Ламбертом разбудили дракона, дремавшего в душе почти каждого сиятельного фэйри.

Единогласное решение, что уже вынесли правители в своих мыслях, гласит: грязным людишкам и их отродьям нечего делать у кормила власти. Они не могут отвечать за фэйри. И сколько бы обратных примеров я ни приводила, как ни убеждала в компетентности и знаниях Ламберта, как ни уважали его сородичи, правители не станут слушать.

К счастью, у нас есть еще Марций Севрус.

— Князь Церы? — изумился Ламберт, когда я предложила ему свой план. — Но почему? Он презирает полукровок ничуть не меньше, чем людей.

— Он служит закону.

— Все судьи служат закону.

— Не так. Закон — его смысл жизни.

Мы поймали его, надменного князя Церы. Поймали в ловушку, столкнули в его душе две веры. Две правды. Веру в превосходство фэйри над людьми. И веру в абсолют закона.

Я знаю, что возьмет вверх.

Закон — бог князя Марция, его суть и стержень. Он не сможет судить неправедно, а значит, дело лишь за моим мастерством юриста.

И прочие правители, наблюдая, как я медленно, но уверенно возвожу башню из несокрушимых доводов и аргументов, осознают это всё лучше.

Оттого они и полны бессильного гнева.

— Почему мы ее слушаем? — пронзительным и сварливым голосом спрашивает Стормур. — Кто она вообще такая?! Рабыня, человечка в ошейнике…

Я киваю, скромно опустив глаза. К этому вопросу я тоже была готова.

— Я — Голос лорда-Стража…

— Подстилка, — подсказывает он.

— Голос, — поправляю я, словно не заметив оскорбления. — Здесь и сейчас я лишь тень лорда Элвина, который пожелал оказать помощь и покровительство Ламберту леан Фианнамайлу в ответ на последующую дружбу фэйри Гэльских холмов.

Мой голос негромок и спокоен, ни тени возмущения или ликования на лице. Я профессиональна и бесстрастна.

Рука Ламберта под столом сжимает мою руку в жесте безмолвной поддержки, и я возвращаю ему рукопожатие.

Мы победим!

Почти победили…

Элисон

Как оказалось, наша гостиница находилась всего в одном квартале от дома Томаса Бакерсона. Так что я не стала терять время — сразу пошла наносить визит стряпчему, с утра. Я бы еще вечером к нему побежала, но было поздно. Неприлично.

Он оказался точно таким же, как в моей галлюцинации. Высоким, полноватым, с приятным лицом и залысинами. Я так обрадовалась этому подтверждению правдивости своих видений, что заранее почувствовала к Бакерсону расположение. Вроде и знаю, что делаю все правильно, но так трудно доверять себе, если все вокруг считают тебя полоумной.

Он выслушал мои сбивчивые вопросы и удивленно поднял брови:

— Откуда у вас такая информация, мисс Майтлтон?

— Ну-у-у… от отца!

Я до последнего надеялась, что он просто не слышал о смерти папы. Конечно, все слышали, наша тяжба с дядей — главный скандал последних трех месяцев. Но вдруг до Бакерсона слухи не дошли. И поэтому он с нами не связался.

— Вы уверены в этом? Он оставлял какие-то записи? Говорил прилюдно о завещании?

— Нет.

Показалось, на лице стряпчего мелькнуло облегчение.

— Простите, мисс Майтлтон. Должно быть, вы не так поняли вашего родителя. Мы действительно были знакомы с графом, но он никогда не предлагал мне выступить душеприказчиком. — Он помолчал, потом добавил: — Я очень сочувствую горю, постигшему вашу семью.

Земля под ногами зашаталась. Мой самый страшный страх — оказаться безумицей во власти бреда. В тщетной надежде я вглядывалась в честное лицо Бакерсона, ища на нем подтверждение своей правоты. И не находила. Он сидел рядом, весь сочувствие и вежливый интерес, за которым прячется скука.

— Но как же так… не может быть! Я точно знаю… Он говорил. Про шкатулку-головоломку. Которую вы спрятали в тайник. Вот в этом кабинете!

Шкатулку я особенно хорошо разглядела. Из темного дерева, инкрустация белым камнем и вся расписана странными символами, как на моем кольце с Терри. Встречу — ни с чем не спутаю.

Стряпчий развел руками:

— Шкатулки, головоломки, тайники… Леди, я вас уверяю — обычные дела о наследстве совершенно лишены подобной романтики. — Он подался вперед и перешел на доверительный шепот: — Простите, мисс Элисон. Вы ведь старшая среди детей графа? Это не у вас ли иногда бывают припадки?

— Вы так вежливо спрашиваете, не безумна ли я? Нет, не безумна! — Я не вполне была уверена в своем ответе, но прозвучал он вроде бы твердо. — Похоже, я действительно не так поняла своего отца. Извините, что отняла время.

— О, вы нисколько не помешали. Поверьте, я был бы счастлив помочь вашей семье.

Я соблюла приличия. Попрощалась, выслушала заверения приязни и уважения, выразила ответные. Маменька могла бы мной гордиться.

Силы оставили меня на улице, прямо у дома Бакерсона. Я сделала несколько шагов вдоль ограды и поняла, что все, не могу больше. Еще немного — и сяду прямо на мостовую, как нищенка.

Я столько сил приложила, чтобы попасть сюда. Обманула мать, сестер. Поскандалила, как никогда в жизни. Я вообще плохо умею ругаться и продавливать свое мнение. А тут ничего: припекло, и смогла.

И все зря.

Стыдно будет взглянуть в глаза Саймону. Ему я сказала правду. После того как мы вернулись от ши, отношение брата ко мне сильно поменялось. У нас появилась маленькая тайна на двоих. И рядом не было Терри, а мне так хотелось хоть кому-то рассказать про завещание.

Брат мне не поверил. Ничего не сказал, но было видно: не верит. Просто решил, что проще взять меня с собой, чем спорить. И как теперь я скажу ему, что он был прав? Как я вообще могу доверять себе? Если это видение было бредом, не бред ли Терри? Моя встреча с колдуном? Путешествие к ши?

— Не могу так, — прошептала я и уткнулась носом в раскидистый дуб, подпиравший ограду с внешней стороны. Дерево было шершавым на ощупь и пахло сырой корой.

Так мы и стояли, в обнимку. Видел бы меня кто из знакомых — не избежать слухов. Полоумная Элисон Майтлтон опять чудачит. С деревом обнимается и разговаривает.

— Может, мне и вправду выйти замуж за Блудсворда? Может, он меня любит, а тот разговор пригрезился?

А может, это все — бред, и я давно в Батлеме, лежу, привязанная к кровати?

— Мэри! Мэри! — сначала я даже не поняла, что голос Бакерсона доносится из-за ограды. — О, Мэри! Вот ты где!

— Я сметала снег с дорожек. Вы что-то хотели, господин?

— Да. Мэри, если будут приходить и расспрашивать про шкатулку — ну, ту самую, которая пропала, — то ты ничего не слышала, не знаешь и подобной вещи у нас никогда не было! Поняла?

— Что же мне, и стражникам лгать, если спросят?

— Эти бездельники давно забыли про нее, Мэри, — голос стряпчего дрожал от вполне искреннего негодования. — Они никогда не найдут взломщика. Кучка дураков, дармоедов и пьяниц! А мне надо спасать репутацию!

Я медленно отпустила дерево. Кулаки сами собой сжались. В душе закипала ярость. Хорошая такая, настоящая.

— Подлец, ах какой подлец, — возмущение было настолько сильным, что я продолжила вслух, словно рядом был Терри. — И еще улыбался, говорил, что хочет помочь! Негодяй!

Арбалетной стрелой я взлетела обратно по ступеням крыльца и замолотила в дверь.

Открыл сам хозяин.

— Мисс Майтлтон? Вы что-то забыли?

— Вы… вы… — гнев душил меня. Даже слова подбирались с трудом. — Это подло, Бакерсон! Помните, что сказал мой отец? Он вас с того света достанет! Вам не будет покоя за то, что предали его доверие!

— Мисс Майтлтон, я не понимаю…

— Вы солгали насчет шкатулки! — наконец выпалила я. — Я все слышала! Вы хотите утаить завещание? А что будет с нами, вас не волнует, да? Как можно быть таким бесчувственным себялюбцем?!