Изнанка судьбы - Лис Алина. Страница 63

— Мой… — я решила называть вещи своими именами. — Мой любовник. Он фэйри. Я не скажу вам его имя и клан, пока не буду уверена, что вы друзья.

Это не было совсем уж ложью. Я не крала флейту Рэндольфа, она попала ко мне случайно. И что совсем уж странно — непонятно откуда, но я твердо знала, что в этой случайности была закономерность. Флейта стала моей потому, что воин хотел этого, и никак иначе.

Они обменялись понимающими взглядами.

— Я думаю, это все объясняет, — резюмировал Ринглус. — Любовь — такое дело. А где сейчас твой фэйри, девочка?

— Не знаю, — против воли я всхлипнула. Насколько легче было бы, будь Рэндольф рядом. Как я соскучилась по его молчанию! — Нам пришлось расстаться.

Они снова понимающе переглянулись. Это неприятно, когда все вокруг всё понимают, а ты одна сидишь, как полная дура.

— Прости нас за нелюбезный прием, дитя, — мягко сказал Ринглус. — Жизнь среди людей учит не доверять им. Мы должны были убедиться. Будь нашим гостем. Ты голодна? Мы накормим тебя. Если нужен отдых, можешь поспать. Никто не будет гнать тебя и не причинит вреда.

Все как-то сразу стали ужасно заботливыми со мной. Тильда протянула миску, до краев наполненную ароматным варевом из овощей и мяса. Заснувший было голод вдруг проснулся и вцепился в меня когтями, аж желудок свело. Обжигая язык, почти не чувствуя вкуса, я глотала похлебку и остановилась, только когда ложка заскребла по дну.

Остальные фэйри уже разбрелись, и у костра сидел один Зигфрид. Не вступая в разговоры, он наполнил снова мою миску. В этот раз я ела медленнее, помня о приличиях.

После сытной еды начало безудержно клонить в сон. Слишком много всего навалилось в последние дни. Я боролась, как могла, но сон оказался сильнее. Так и заснула у костра, прижимая к груди чехол с флейтой.

Проснулась я резко, точно по сигналу вскочила и тут же впечаталась в стенку. Села, потирая лоб. Пока я спала, кто-то перенес меня внутрь одного из фургончиков и заботливо укрыл одеялом.

Здесь было душно, но тепло. Рядом мелькали всполохи огня от переносной печки. Я неловко завозилась впотьмах, пытаясь понять, как выбраться отсюда.

— Элисон? — окликнул меня голос Тильды. — Ты не спишь? Иди сюда.

— Не сплю, — наконец удалось выпутаться из одеяла. Я зачем-то на четвереньках проползла до середины вагончика, где светились малиновым жаром угли в маленькой жаровне.

— Как раз вовремя проснулась. Скоро завтрак. А потом надо будет решать, что нам делать дальше.

— А какие есть варианты? — я сразу поняла, что она имеет в виду «что нам делать дальше с тобой», и насторожилась.

— Ты можешь уйти. Или можешь остаться с нами. Но в последнем случае ты должна приносить пользу. Мы не в том положении, чтобы кормить нахлебника. Даже двух…

— Двух? — вяло удивилась я.

Щедрое предложение фэйри было странным. Как и то, что они так сразу поверили в мои добрые намерения. Я бы на их месте точно не стала привечать «человечку».

— Решать тебе, детка, — продолжала женщина. — Но я бы посоветовала держаться нас, пока Ринглус не передумал. Иначе ни ты, ни твой малыш не переживете эту зиму.

— Мой… кто? — я окончательно потеряла нить разговора.

— Ты беременна, маленькая. Не знала? — она тихо засмеялась. — Всегда с вами, человеками, так.

— Беременна? — опешила я. — Вовсе нет! Рэндольф бы никогда…

— Плохо, что он не сказал тебе. Но он и правда любил тебя, иначе не отдал бы чейнадх.

— Нет, — сердито возразила я. — Я не беременна. Он бы не сделал этого, не спросив меня!

Она усмехнулась с видом превосходства, и я даже на секунду засомневалась в своей правоте. Что я знаю о фэйри? Мог ли Рэндольф подумать, что, оставив подобный «прощальный подарок», поступает верно?

Я вспомнила своего упрямого воина и поняла: нет. Или все, что я думала о Рэндольфе, было неправдой, и он не стоил ни единой слезинки.

— С чего вы вообще решили, что я… того?

— Ты играешь на чейнадхе, детка. И как играешь! Твое дитя будет великим музыкантом.

Я помотала головой, от сердца отлегло. Если все их аргументы — талант к игре на флейте, я могу быть спокойна. Моих странностей хватит на то, чтобы играть на любом инструменте, не будучи в тягости.

Возможно, они рассердятся, когда узнают правду. Но нельзя сказать, что я здесь кого-то обманула. И Тильда права, я не в том положении, чтобы крутить носом.

— Как и какую пользу я могу принести?

Глава 8. Опасная работенка

Рэндольф

— Не хочу, чтобы Терри уезжал! — она хмурится и надувает губы.

— Это ненадолго, — отвечает Рэнди.

— Ничего себе «ненадолго»! Десять лет!

— Это традиция, Элли. Он будущий десница тана, значит, должен пройти послушание у Мастера интриги.

Она отворачивается и шмыгает носом. Рэнди вздыхает. Он сделал бы что угодно, чтобы она не плакала, но пойти против традиций клана не вправе даже тан.

Будь Рэндольф старше и умнее, он бы ответил, что понимает ее чувства. И что ему тоже больно расставаться с братом.

Когда они встретятся через десять лет, Терранс будет иным. Мастер обтесает его, как скульптор кусок мрамора. Научит быть осторожным в словах и трижды осторожным в поступках. Научит планировать, думать, договариваться. Научит советовать тану, но не идти против его решений.

Что останется от прежнего друга? Смогут ли они сохранить то, что связывает их сейчас?

Будущий глава клана Танцующих-с-Ветром слишком юн. Он плохо знает себя и еще хуже — других. Его тоска — отражение тоски девочки, но он проживает ее, стиснув зубы, потому что его учили: будущему тану не к лицу слабости.

Элисон вскакивает, упрямо топает ногой. Огонек, солнечный зайчик на холме, кусочек живого творящего пламени.

— Я так не играю! Я королева или нет?

«Королева, — молчаливо отвечает ей мир. — Королева этого холма и этих менгиров. Человечка-с-тенью, девочка-колдунья. Давай, выпусти на волю своих птиц, прикажи облакам играть в догонялки. Твоя власть начинается и заканчивается здесь, твой друг все равно уедет, потому что такова его судьба».

Но она еще не привыкла к потерям и еще не знает, что такое смирение.

Рэндольф слишком поздно понимает: что-то не так. Исчезло солнце, небо над головой налилось синью — словно великан плеснул из гигантской чернильницы и над площадкой повис лязг и клацанье.

— Получилось!

Ослабевшие ноги не держат, но фэйри успевает поймать девочку в объятия.

— Смотри, Рэнди! Я смогла.

Рэнди обнимает ее — человечка-Элли, доверчивый рыжий котенок, одна невеста на двоих с братом. Обнимает и смотрит, как неумолимо и непреклонно движет свои веретена ткацкий станок судьбы. Отец рассказывал ему о машине, созданной богами для того, чтобы каждая тварь заняла полагающееся ей место в полотне бытия, о Хаосе, что стремится изорвать ткань в клочья, и Стражах, призванных охранять божественное творение…

Миф племени фэйри. Метафора, вызванная из небытия ребенком, который не желает признавать слова «нет» и «надо».

— Давай уйдем отсюда, Элли.

— Уйдем, — она делает шаг навстречу машине. — Только поправим, чтобы Терри не уезжал.

— Нет. Это может быть опасно.

Девочка останавливается и смотрит на него — умоляюще:

— Мы осторожно. И никому не скажем! Ну, пожалуйста! Пожалуйста-препожалуйста.

Терранс старше почти на год, но в негласной иерархии их маленького королевства на троих главный — Рэндольф. Если он скажет сейчас «нет», Элли послушается. Уйдет, побоится делать что-то в одиночку.

Долг… его слишком много в жизни будущего тана. Слишком много «нельзя» и «надо», Рэндольф устал от них. Он не хочет расставаться с братом, не хочет, чтобы плакала Элли. И ему интересно посмотреть поближе на странную машину.

— Ты знаешь, что с ней нужно делать? — с сомнением спрашивает он у подруги.