Вернувшийся к свету (СИ) - Вэдер Ольга. Страница 27

Лэйано, Альфарад и Матто поспешили на поиски Ардаггера.

Старший дан находился в одном из дворцов города и в окно заметил спешащего брата.

Пока саанары осматривали нижние этажи, Лэйано поднялся наверх и увидел Хозяина Харда. Ардаггер был без доспехов, в расстегнутой рубашке, но в его левой руке грозно блестел Грэмин. Правую руку дан, по всей вероятности, не мог поднять. Младший брат прикусил губу, увидев кровавые пятна на рубашке старшего, - грудь Ардаггера тоже была рассечена. По лицу из раны, тянувшейся от середины лба до виска, текла кровь, капая с брови на щеку. Волосы у виска мокры были от крови. Раны не спешили затягиваться, поскольку в плоти застряли мельчайшие частицы железа, требовалось время, чтобы они растворились. Саннар бы умер от подобных ран, дан ослабел.

Но и в таком состоянии Ардаггер оставался смертельно опасным противником.

Лэйано давно знал то, что многим становилось известно во время схватки с Ардаггером: удары Кэрхеда - смерть, отбить их невозможно, можно только увернуться. Однако сейчас была возможность рискнуть вступить в поединок с этой смертью в человеческом облике. Резко выдохнув воздух, младший из данов шагнул вперед.

И понял, что напрасно: над его головой со свистом пронесся Грэмин. Лэйано спасло то, что в момент шага он запнулся о ковер и отклонился немного в сторону, чтобы сохранить равновесие. Он отскочил, Ардаггер двинулся на него, держа перед собой меч. Кэрхед молчал, а в его глазах брат сумел разглядеть абсолютное равнодушие. Ему было все равно, выиграет он поединок или проиграет: он едва стоял на ногах и держался усилием воли. Лэйано отступил еще на шаг, сообразив, что каждое движение дается брату с большим трудом. Ардаггер остановился и разлепил спекшиеся губы.

- Ты по-прежнему меня боишься? - хрипло спросил он.

- Перестань, - Лэйано разозлился, потому что брат оказался прав. - Чего ты добиваешься? Нас трое, а ты в таком состоянии, что еле стоишь. Брось меч.

Старший создатель мира на секунду закрыл глаза. Потом открыл их, и теперь Лэйано увидел в глазах брата боль. Ардаггер покачнулся. Он терял сознание, но меч держал крепко и нашел силы улыбнуться. Лэйано поражался брату и восхищался им: он не знал, смог бы в такой ситуации держаться так, как Ардаггер. А старший дан тем временем снова покачнулся, выронил меч и упал, лишившись чувств - потеря крови и боль сделали свое дело.

Потом его привезли в Оннелан, а Кэрхед сбежал оттуда в первую ночь: тогда никто не знал, что меч Грэмин появляется по зову хозяина. Как злилась Линнель! Редко повышающая голос, она кричала на саанаров: "Почему вы оставили его без охраны?! Почему не надели цепи?"

Цепи были сделаны такие, что дан не освободился бы.

"Думали, если он ранен, то не опасен? Его магия тут слаба, но обычная-то сила осталась! Вы понимаете, что мы упустили шанс прекратить войну?!" Саанары понимали, что виноваты, и хмуро смотрели в мраморный пол светлого замка. Линнель злилась еще и потому, что Ардаггер уехал из Оннелана на ее любимом коне, Грае. Она догадывалась, что братец специально взял Грая, чтобы позлить ее сильнее.

Пока в Оннелане бушевала Линнель, Ардаггер мчался на молочно-белом Грае в Хард, собирать войско. Он набрал небольшую армию и направился к Деннеру. Знавшие его удивлялись: никто не понимал, для чего при небольшом войске огромный обоз. Об этом знал Бартог, оружейник Ардаггера, тогда совсем молодой парнишка. С момента осады Деннера он и стал хорошо известен.

Подойдя к Деннеру ночью, в полной темноте и тишине армия Кэрхеда окружила город. Хоть Деннер располагался на месте впадения Ойрея в Горный Хрусталь, между стенами и берегами рек оставалось достаточно места, чтобы осаждающие смогли разместиться, и утром горожане с изумлением обнаружили под стенами войско из Харда. Хуже всего пришлось правителю города, когда он узнал всадника на огненном коне. Откровенно говоря, он рассчитывал, что Ардаггер будет вечным пленником Оннелана, лишь поэтому решился выдать его. Нынче же, глядя вниз с высоких стен, горожанин понял, какую беду накликал на город. Он понимал, что Кэрхед не пойдет на переговоры и пощады не будет.

Многие горожане, наблюдая со стен за действиями воинов Харда, не могли сообразить, чем они заняты. А те в большинстве своем разгружали возы и под руководством Бартога собирали невиданное дотоле оружие - осадные машины.

Расседлав Табара и накрепко привязав стальные поводья к могучему дубу, дан отошел и с удобством устроился на земле. Подстелив плащ и подложив под спину седло, он полулежал и посматривал то на Деннер, то на работу солдат, которые волокли к стенам готовые орудия. Дан ждал, когда все будет готово, и неторопливо прихлебывал из фляжки вино - самое сладкое из всех - вино первого урожая первого виноградника.

Наконец орудия выстроились по периметру вдоль городских стен. Огромные камнеметы и трубы, выплевывающие огонь, катапульты, баллисты - эти названия машины получат позже, а сейчас безымянные творения бывшего подручного кузнеца, ныне первого изобретателя Харда стояли, готовые к бою. К Ардаггеру подскакал Шайни; другие саанары, кроме Кайта и Гратто, которые были в Дагано, остались с Бартогом.

- Хозяин! - почтительно окликнул дана Стрелок. - Бартог говорит, что можно начинать.

- Так начинайте, - пожал плечами Ардаггер.

Раздалась громкая команда Бартога, и сотyz машин сработали одновременно. На полминуты город заволокло дымом. Когда он рассеялся, все солдаты Харда, включая саанаров и самого Бартога, удивленно и восторженно заорали: разрушения были чудовищны. Не удивился один Кэрхед. Он бросил на Деннер короткий взгляд и снова приложился к фляжке. Машины ударили еще раз и еще. Стены начали ломаться и обваливаться.

Бартог изменил прицел части машин и зарядил их россыпями камней, обмотанных ветошью и мягкой смолой. Перед выстрелом ветошь подожгли - на город обрушился ужасный огненный дождь.

Над Деннером поднялись дымки, затем они слились в один большое клубящееся черное облако: вспыхнул пожар. Скоро дым с изнанки принял красноватый оттенок, поскольку пламя поднялось высоко. Тушить огонь не поспевали.

Ардаггер безучастно смотрел, как гибнет одно из его любимых мест. Машины работали, круша и убивая. Солдаты не кричали, с ужасом поглядывая на орудия, на город, на дана. Ардаггер молчал, по-прежнему лежа на плаще и потягивая вино. Машины работали. Бартог продолжал командовать, но без энтузиазма. Стены рушились в огонь, дым заволакивал небо, Ардаггер молчал. Солдаты заряжали орудия безо всякой охоты, избегая глядеть в глаза друг другу. Бартог пристально смотрел на Хозяина, но тот не шевелился.

Ардаггер видел, как падают зубчатые стены и ажурные башни этого сказочного по красоте города, и вспоминал, как он чертил план Деннера, как строил его, как вместе с Раймором украшал башни резьбой, он вспоминал, чего стоило ему отстроить Деннер. Вспоминал и молчал, глотая сладкое вино, которое в этот миг казалось ему горьким.

Машины продолжали обстрел. Бледный Бартог нервно расхаживал между ними, но боялся отдать приказ закончить стрельбу. Харстэй поправлял поводья, с удивлением обнаружив, что у него дрожат руки. Раймор отвернулся: у него было ощущение, что погибает близкий человек. Картан глядел в землю, шевеля губами и покачивая головой, словно осуждая кого-то невидимого. Бонтарх Костолом сидел на своем коне, не сводя полного ужаса взгляда с застывшего лица Ардаггера.

Неожиданно стрельба оборвалась.

- Белые флаги, Хозяин, - сообщил Шайни, - я приказал прекратить.

- С каких пор ты отдаешь приказы, Стрелок? - тихий голос Ардаггера заставил Шайни сжаться и побледнеть. - Продолжайте!

- Но... - попробовал возразить Шайни.

Ардаггер глянул на него.

Стрелок махнул Бартогу рукой, и машины заработали снова. Больше никто не рискнул подойти к дану. А тот лежал, допивая крепкое вино, и, когда фляжка опустела, он далеко отбросил ее прочь, но сам не поднялся, пока последняя башня не рухнула в огонь. Кэрхед посмотрел на место, где несколько часов назад сверкали под солнцем серебристые крыши домов и башен, встал, сплюнул, взял седло, пошел к Табару, и впервые в жизни огненный конь отпрянул от хозяина.