Сказка — ложь! (СИ) - Караюз Алина. Страница 33

Я сокрушенно вздохнула. Монстрика было жалко, привыкла я к нему, да и вообще, из него бы вышел отличный домашний питомец — большой, теплый и очень пушистый (это если бы он дал себя отмыть и расчесать). И характер у него замечательный: дрессировке поддается, своих знает, чужих не пускает. Мне такой сторож на даче бы не помешал.

Расшалившееся воображение тут же подсунуло картинку: довольный монстрик, отмытый и вычесанный, в растянутых трениках и резиновых калошах, лежит в шезлонге, с газетой, и лениво порыкивает на соседей, которые, поминутно замирая и вздрагивая, крадутся вдоль забора. Я не сдержала истерический смешок.

А потом вспомнился герцог и я опять поскучнела. Его Светлость был слишком хорош, настоящий образец мужской красоты; все в нем казалось идеальным, без единого упрека, кроме характера. Если монстрик представлял собой воплощенное добродушие, то его человеческая половина наоборот, обладала несносным характером. Но от правды не деться, герцог был очень привлекательным мужчиной, и я испытывала к нему вполне закономерное влечение. Если бы еще он не оказался таким кобелем, я бы с удовольствием провела с ним пару ночей, а так…

Я посмотрела на свои пальцы, торчащие из дырочек в крышке, и всхлипнула.

А так, пусть разбирается сам со своими фанатками. Может и правильно, что та ведьма его заколдовала. Посидел пару-тройку веков в своем замке, подумал. А вдруг даже умнее стал?

Над ухом раздался тоненький писк, похожий на комариный. Назойливый такой и противный, что захотелось потрясти головой и прочистить ухо.

Я недовольно сморщилась, изловчилась и задрала подбородок вверх, пытаясь взглядом отыскать причину дискомфорта. Увиденное заставило недоуменно заморгать. Появилось практически непреодолимое желание протереть глаза.

Прямо надо мной, в полуметре от моих глаз, танцевали крошечные существа, каждое из которых было размером с бабочку-капустницу. Субтильные человекоподобные тельца, тонюсенькие ручки и ножки, несоразмерно большие головы и разноцветные крылышки за спиной. Странные гости зависли в воздухе, трепеща крылышками будто колибри, и именно от них шел тот противный комариный писк.

Пока я ошалело разглядывала новых действующих лиц, одно из них подлетело немного ближе, и я смогла рассмотреть его личико: черты оказались вполне человекоподобными, точнее, как у героев аниме: огромные темные глазищи, фарфоровые щечки и крошечный рот. Голову существа венчала шапка золотистых ворсинок, напоминающих волоски на пчелином брюшке, тельце было абсолютно обнажено, а гендерные признаки напрочь отсутствовали. Существо тоже разглядывало меня с взаимным интересом.

— Галюны, — обреченно вздохнула я. — Первые признаки кислородного голодания.

Существо спустилось еще ниже и опасливо ступило на стеклянную крышку. Вслед за героем-первопроходчиком и остальные рискнули подлететь ближе.

Несколько мгновений мы общались взглядами, причем мой, скорее всего, выражал покорность судьбе и замаячившему на горизонте сумасшествию. А вот в глазах существа царил чисто научный интерес.

— Человек! — крошечные губки на кукольном личике шевельнулись, и я услышала голосок, тоненький, как мышиный писк. — Как ты сюда попал?

— А? — мне показалось или к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились?! — Ты кто? Сгинь, нечистая!

Существо с важным видом прошлось прямо над моим лицом, сложив ручки за спиной, остановилось и повторило еще раз:

— Как ты сюда попал?

— Ла, — машинально поправила я, уставившись странному глюку прямо между ног, где все было гладко и красиво, как у пластмассовой куклы.

— Что? — огромные глаза удивленно моргнули.

— Попала. Я женского рода.

— Это не имеет значения! — существо небрежно взмахнуло ручкой. — Что ты делаешь в нашей пещере и зачем залез-ла в этот странный ящик?

— Сама не знаю, — пробормотала я вполголоса и уже немного громче добавила: — А ты кто?

— Фея, — существо приложило ручку к груди и согнуло ножки будто в реверансе.

Я не сдержалась и гыгыкнула.

— Кто? — переспросила еще раз, думая, что ослышалась.

— Цветочная фея! — повторило существо, недовольно сузив глазки.

— Подожди, подожди, а что цветочные феи делают в пещере? Вы же, вроде, должны жить на поляне, полной цветов?

— Мы и жили, — существо согласно кивнуло, — пока кто-то не заколдовал наш лес. Весь мир перевернулся в один момент. Небо и земля поменялись местами, а вечная весна превратилась в вечную осень. Все наши цветы погибли, лес облетел и пришел в запустение. А нам пришлось прятаться от холода в этой пещере. Там, дальше, есть горячий источник, он нас и спасает.

— А едите-то вы тут что? — удивилась я.

Малыш волне натурально всхлипнул, моментально растеряв весь свой гонор, и шмыгнул носом.

— Мы ж цветочной пыльцой и нектаром питаемся, — сказал он плаксивым тоном, — а теперь приходится поститься и есть споры грибов и мха. А это очень грубая пища для нашего желудка.

— Да-а, дела, — глубокомысленно изрекла я. Кажется, не только герцог и его люди пострадали от колдовства Конкордии. Вот и еще жертвы обнаружились. Судя по всему, лес-то этот не просто так здесь стоял, и эта ведьма нарушила естественный ход вещей, перенеся сюда замок с его обитателями. — Говоришь, у вас тут вечная весна была? А кроме вас тут еще кто-нибудь живет?

— Эльфы живут лесные, — сказала фея, — но они очень боязливые, так просто не подойдут.

— Ух ты! — я прямо загорелась. Неужели, здесь и эльфы есть?! Перед внутренним взором тут же предстали красавцы блондинистой наружности, длинноухие и безобразно привлекательные. — А где они?

— Да вон, за камнями прячутся, — малыш махнул ручкой куда-то себе за спину.

Я попыталась поднять голову и посмотреть, где же там эти красавцы, но не увидела ничего, кроме кучки небольших валунов, сваленных у внутренней стены пещеры. Кучка была слишком мала, чтобы за ней мог спрятаться двухметровый накачанный эльф из моих эротических фантазий.

— И где же они? — нетерпеливо заерзала я на своем неудобном ложе.

— Да вот же, — фея опять тыкнула полупрозрачным пальчиком в сторону камней.

— Не вижу.

— Ну, говорю ж, прячутся. Боятся!

Остальные феечки, по одной, тоже начали спускаться на стекло, правда где-то в районе живота и груди. Ближе к лицу они подходить не желали, видимо, предпочитая оставаться на безопасном, как им казалось, расстоянии.

— А вы, значит, не боитесь? — хмыкнула я, разглядывая весь этот рой. Феечек оказалось целых пятнадцать штук, не считая предводителя, который с важным видом вышагивал вдоль моего носа, заставляя немилосердно косить глаза.

— И мы боимся.

— А зачем тогда пришли?

— Любопытство сильнее, мы никогда не видели человека так близко — вздохнула фея, будто извиняясь. — К тому же нам было интересно, зачем ты туда забралась.

— Да я, в принципе, и не забиралась, — тоскливо протянула я. — Меня сюда засунули. Теперь вот пытаюсь выбраться — и никак.

— А зачем?

— Что «зачем»? Зачем засунули или зачем выбираться?

— И то, и это.

— Ну-у, — я глубокомысленно возвела очи долу, — зачем меня сюда засунули, это вопрос филосовский, и дать на него ответ может только тот, кто это сделал. А вот как выбраться — это вопрос насущный, над которым я сейчас безуспешно работаю.

Фея смешно сморщила личико и раздраженно затрясла головой.

— Много непонятных слов, — сообщила она писклявым голоском, — ничего не ясно.

— Я не сама сюда залезла, — повторила я еще раз, удивляясь непонятливости крошечных существ. — Меня засунули против воли. Ясно?

— А кто это сделал?

— Похоже, та самая особа, что и превратила вашу вечную весну в вечную осень.

Честное слово, во время всего этого диалога я героическими усилиями сдерживала нервный смех. Стоило лишь представить, как я выгляжу со стороны, лежащая в стеклянном гробу и разговаривающая с крошечным крылатым существом неопределенного пола, как меня пробирала мелкая дрожь, а в горле начинало першить от попытки сдержать истерический хохот. Но когда из-за края атласного покрывала, на котором я лежала, показался остроконечный зеленый колпачок, рыжие вихры и расширенные от страха зеленые же глаза, уставившиеся на меня в немом изумлении, я не выдержала и разразилась гомерическим хохотом.