Попаданка. Дочь чокнутого гения (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна. Страница 20

При воспоминании о последнем поёжилась, обхватив себя руками. Нет уж, вот кому-кому, а ему лучше не попадаться.

Выход один – ждать. Долго или не очень, вопрос десятый, да и ответить на него я не могла при всём желании.

Вернулась на своё рабочее место, опустилась на пол рядом с бумагами и скривилась – живот урчал, есть хотелось, и тут уже никакие уговоры не действовали. Да и как объяснить организму, что нужно потерпеть? Никак. Стараясь не обращать внимания на громогласные просьбы «покорми меня», продолжила работать. Бумаг-то осталось достаточно, хотя гора и уменьшилась.

***

Два сшитых блока, третий… Нет, больше не могу! Желудок уже не просто урчал, он в узел скручивался. И жажда проснулась вовсе не к месту. От досады ударила по полу кулаком – только я могла попасть в такую нелепую ситуацию.

Очередной приступ боли подтолкнул к действиям. Уверенным шагом вернулась в кабинет, подошла к двери, занесла руку, чтобы пробарабанить по деревянной поверхности, да так и застыла. А, если Эдар?

Прикрыла глаза, прислонилась к прохладной стене. Дилемма та ещё. Что выбрать – мнимое спасение или мучительное ожидание?

Если думать, как нормальный человек, то выбрать столо первое, только я же не нормальная. С моей кармой вызволить меня мог именно братец Дакара. Да так вызволить, что мало не покажется.

К бумагам возвращаться не стала. Прошлась по кабинету хозяина, рассматривая аскетичную обстановку. То ли Дакару наплевать на комфорт и уют, то ли всё это великолепие сделали до него, и он не торопился менять хоть что-то в лучшую сторону. Как, собственно, и быт в замке. Ведь с его возвращением практически ничего не изменилось. По крайней мере, я не слышала в сплетнях прежнего энтузиазма и возведения Дакара в разряд местных божков. Выходит, ему наплевать. Печально, а так хотелось верить в светлое будущее для жителей этого замка. В частности для Амисы.

Провела рукой по массивной крышке стола и уселась в хозяйское кресло. Хм, несмотря на невзрачный вид, очень удобное. Мельком взглянула на шкаф и подалась вперёд – на широком блюде лежали маленькие булочки, фрукты и ещё что-то, похожее на великанские семечки. А рядом высокий графин с алой жидкостью и металлический фужер, отделанный по ободку и ножке золотыми узорами.

И пусть потом меня накажут за самовольство и воровство, но… Прости, Дакар, это выше моих сил.

Оказалось, что в графине вино довольно крепкое, с оттенком терпкой горечи. Его я выпила от силы пару глотков, уж слишком мне такое не по вкусу. А вот фрукты, булочки и неизвестные великаны – очень даже. Особенно последние – под чёрной кожурой скрывалась жёлтая мякоть, сочная, одновременно напоминающая яблоко и клубнику. В общем, от голода мучиться больше не пришлось. Уже хорошо.

Сытая, довольная, откинулась на спинку стула и с блаженной улыбкой на губах прикрыла глаза. Во всём теле появилась лёгкость, какая-то неестественная, будто тела у меня вовсе нет. Стало клонить в сон, веки налились свинцом, и меня затянуло в вязкое марево. Неужели с двух глотков вина так развезло?

***

Где-то скрипнула дверь…

Где-то послышались шаги…

Где-то прозвучал голос…

Где-то остановилось время…

Всё это за гранью моих ощущений, за гранью слышимости и понимания. Будто меня поместили в стеклянный ящик, и всё происходящее за его пределами доносилось до меня фоновым гулом – неразборчивым, булькающим.

Слова, вроде бы простые, человеческие, превратились в мешанину звуков – в эхо далёкого прошлого. Мне не хорошо и не плохо, просто никак. Я не чувствовала себя, не понимала, где нахожусь и кто так настойчиво пытается докричаться до меня. Почему-то сравнила это амёбное состояние с призраком. Наверняка бестелесные создания именно так себя и чувствуют – частью чего-то непонятного.

Казалось, я могу существовать в этом воздушном состоянии вечность. Это ведь так прекрасно – не ощущать ничего. Ни страха, ни боли, ни голода… Странно… Почему я подумала о голоде?

– Лиза? – наконец, различила слова, сказанные низким, рычащим голосом.

А вот откликнуться на зов не получилось. Буквально заставила себя открыть глаза, пытаясь сфокусироваться на окружающем пространстве, но не смогла.

– Много выпила? – тем временем голос и не собирался оставлять в покое. Меня хорошенько встряхнули, таким варварским способом приводя в чувство.

И, как ни странно, помогло.

Лицо Дакара, склонённое надо мной, расплывалось, но всё равно я узнала его.

– Сколько. Ты. Выпила. Вина? – чеканя каждое слово, он вновь задал вопрос.

Разлепить пересохшие губы не смогла – они склеились намертво. Потому с трудом закрыла и открыла глаза и так два раза.

– Два бокала? – упавшим до шёпота голосом переспросил мужчина.

Он смеётся? Да я бы эту горькую гадость ни за что в таком количестве пить не стала. Очень осторожно качнула головой.

Хозяин выдохнул и уже более спокойно уточнил:

– Два глотка?

В ответ прикрыла веки – от качания перед глазами заплясали яркие вспышки, будто бомба взорвалась.

– Хорошо, – уже для самого себя произнёс Дакар и, подхватив меня на руки, куда-то понёс.

На этом моменте вновь провалилась в небытие, а очнулась…

Очнулась от слов:

– Так надо! – и насильного вливания в меня жидкости.

Голову чётко фиксировали, так что ни увернуться, ни выплюнуть не вышло.

А потом, после одной экзекуции началась вторая, более мучительная. Мне в рот влезли пальцами и надавили, провоцируя рвоту.

Горечь… Гниль… Желчь… Вкусы попеременно сменяли друг друга, а мои мучители (кто это был, поняла по обрывкам фраз – Дакар, Амиса и Грасса) всё не желали успокаиваться. Вливали жидкость, чтобы потом вновь вызвать рвоту.

Я сбилась со счёта, то и дело пыталась провалиться в беспамятство, но мне никто не позволял – раз за разом получала увесистую оплеуху и приходила в себя.

Наконец, всё закончилось. Меня опустили на что-то мягкое и сверху чем-то придавили. Теперь я ощущала всё – боль в желудке, ноющую, надрывную, огнём горело горло, и ещё мне было холодно. Казалось, во мне разыгрался ледяной буран. Он с каждым мгновением отвоёвывал всё больше пространства, заставляя меня выстукивать зубами чечётку.

– Она так не согреется, – устало бросил Дакар. – Давай на шкуру к камину.

– Уверен? – вот уж кого не ожидала услышать, так это Эдара.

Ответ не расслышала, подавившись собственным стоном – конечности скрутило судорогой, так что захотелось завыть от боли.

Тяжесть сверху исчезла. Меня подняли, можно даже сказать, что осторожно, хотя теперь любое прикосновение было невыносимо. Послышался треск ткани, и кожу обдало холодом. Хотя куда уж больше, я и так скоро готова была превратиться в ледышку. Потом стало всё равно, организм попросту выключился, как перегоревшая лампочка.

Глава 8

Дрёма нехотя отступала. Сонная тишина рассыпалась, оставляя взамен приглушённый треск и тихое дыхание, что тёплым дуновением касалось виска. А ещё мне стало жарко – так, что непременно захотелось глотнуть свежего воздуха, сбросить с себя липкую духоту.

Приоткрыла один глаз, ничего не поняла и закрыла обратно. Всё плыло, качалось и останавливаться не спешило. Подождала несколько минут и попыталась снова – результат оказался куда лучше, вот только…

Почему я лежу, уткнувшись в чью-то грудь?!

Тут соизволила проснуться память, вытаскивая из глубин события прошлого дня. Меня заперли в кабинете; я, желая успокоить оголодавший желудок, наелась хозяйских булочек и фруктов, глотнула вина и… Поплатилась за своеволие. Не знаю, что это было за вино такое чудодейственное, но возникло такое чувство, будто я раз десять оказалась под колёсами грузовика.

Попыталась выпутаться из крепких объятий Дакара (а в том, что это именно он, не сомневаюсь – запах росы и утренней свежести ни с чем не перепутаю), но тело ватное, непослушное, и единственное, на что меня хватило, – кое-как подтянуть руку к груди. И вот ещё одно открытие – одежды на мне не было, совсем, как и на мужчине рядом. Точнее, я не могу однозначно сказать про Дакара, но там, где положено быть рубашке, ткань отсутствовала. Проверять, на месте ли брюки, не стала.