Мой неверный друг (СИ) - Кургат Мария. Страница 14

— Жива, – помимо воли вырывается единственное слово.

— Кто жива? — рядом раздается знакомый взволнованный голос.

Далион! Он снова здесь, сидит рядом, на краю кровати. Сколько прошло времени? За окном рассвет.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает обеспокоенно и осторожно проводит рукой по моим волосам.

Не спешу отвечать, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего не болит, разве что неприятная слабость во всем теле. О чем и сказала, замечая промелькнувшее облегчение в серых глазах.

— Это хорошо...

И снова тишина. Почему-то в его присутствии неловко. Вроде хочешь что-то сказать, но не можешь найти слов. Да и нужно ли? Уж слишком большая радость и какое-то непривычное облегчение переполняли меня после встречи с родными.

— Дай, пожалуйста, руку.

Если он и удивился, то не показал этого, послушно выполнив просьбу. Протянул мне чересчур женственную для мужчины ладонь с тонкими аристократичными пальцами. Моя же, с мозолями и ссадинами, на фоне его кажется грубой и некрасивой, однако все равно меньше.

Закрываю глаза, пытаясь нащупать знакомое плетение, ощутить собственные нити, так глупо использованные несколько лет назад. Вот они... у самого сердца, тесно переплетаются с сосудами и аурой. Как странно. Изумленно замерла, уже не рискуя сделать то, что собиралась.

— Плетение давно стало частью меня, — неожиданно с горечью проговорил Далион, прекрасно догадываясь, что именно делаю. — Даже ты не сможешь избавить меня от него.

В его словах был смысл. Небесные нити действительно крепко вросли в ауру и сплелись с сосудами и жизненно важными органами. Только как такое возможно? Все должно было быть иначе! Я никогда не видела, чтобы проклятие так себя вело. Впрочем, это не обычное проклятие, а Далион не простой маг.

— Придется тебе потерпеть мое присутствие, — иронично улыбнулся он, отпуская мою ладонь. — Мне же научиться жить с этим, как жил и раньше.

На какое-то мгновение, кажется, даже стало совестно. Какую бы боль ни причинил мне Далион своими действиями, я не имела права так поступать. Вот только поняла это слишком поздно. Как теперь исправить то, что сделала? Ведь на самом деле, что бы я ни думала, не будь моего проклятия, он бы даже и обещания никакого не давал! Да, вряд ли когда-нибудь прощу Далиону мои жуткие годы в пансионе, пусть он даже в самом деле сделал это только лишь, чтобы спасти от того мифичного друга его отца, как не прощу и его попытки лишить меня силы – только все это не давало мне право распоряжаться чужой жизнью. Теперь ответственна за то, что происходит с ним…

— А до того, как ты отдал мне браслет, что ты чувствовал? – холодно спросила я, понимая, что раньше именно исцеляющее плетение сдерживало мое проклятие. — Помнишь, ты сказал, что стал чувствовать проклятие, только когда отдал мой старый браслет.

— Помню, — с удивлением согласился маг, — казалось, раньше проклятие было не так глубоко, сейчас же оно словно все сильнее врастает в сердце, — Далион положил ладонь на грудь. — Однако, когда вновь увидел тебя, стало легче. Это странно, но твое присутствие будто бы ослабляет давление…

Откровенно говоря, я просто не знала, что сказать. Ведь была уверена, что сниму проклятие и освобожусь от ненужного мне внимания Венского. Просто забуду его, как частичку своей прошлой жизни. И все равно – верны ли мои догадки? Пусть он в самом деле наместник светлой богини, меня это не касается. Вычеркнула бы его из собственной жизни, выбрав путь Темного бога, а теперь, выходит, сама загнала себя в ловушку, связав нас лишь сильнее. Почему мы слишком поздно осознаем свои поступки? Почему сначала делаем, а только потом думаем?!

— Ты ненавидишь меня, — по-своему расценил мое молчание Венский. – У тебя есть на это право, ведь я не сдержал обещание. Знай, оправдываться или извиняться не стану, ведь мои слова уже ничего не изменят, но прошу лишь одно – не прогоняй. Мне больно, когда тебя нет.

— А мне больно, когда рядом ты, — честно призналась я, понимая, что в происходящем только моя вина. – И никаких извинений давать крестьянке ты не должен, как и обещаний. Ты был в своем праве распоряжаться моей судьбой, пока во мне не проснулась сила. И в смерти родителей твоей вины нет – война не щадит никого, я прекрасно это понимаю. Более того, не знаю, что именно случилось. Мои нападки были не оправданы, за это должна я просить прощения. Однако то, что ты пытался сделать еще тогда, в школе, действительно никогда не смогу забыть. Только все это детские обиды, которые не давали мне права лишать тебя свободы выбора…

— Кори! – договорить мне не дали, сжав мои ладони. – Послушай Кори…

— Нет, Далион, это ты меня послушай! – я не стала делать попыток вырваться. – Клянусь, что придумаю, как освободить тебя от проклятия, и тогда, поверь, потом ты и не вспомнишь об одной слишком наглой крестьянке. Ты – будешь свободен!

— Я никогда не буду свободен, — он покачал головой. — Ты не задумывалась, почему твое проклятие страха так странно сработало? Да, возможно дело в том браслете, но ведь сейчас его нет. Почему ты не хочешь принять того, что нравилась мне задолго до проклятия? Ты не думаешь, что такой результат вышел потому, что я действительно испытываю к тебе чувства?

— Даронн не говорил с тобой, да? — неожиданно поняла я, действительно не особо веря, что дворянин мог заприметить какую-то чумазую неотесанную девчонку. — Что было после того, как я сбежала из академии? Как ты оказался здесь? И…

Задать главный вопрос я все-таки не осмелилась, однако хотела знать — пытался ли он хотя бы спасти моих родных? Впрочем, кажется, Далион сам все понял.

— Ты ведь давала клятву при вступлении в Ковен магов?

Кивнула.

— Все совершеннолетние маги были призваны на войну, в том числе и мой отец. Я не стану лгать, будто сделал все, что в моих силах, чтобы спасти твоих родных. Нет, это не так. Почти сразу вместе с остальными целителями я был отправлен в самые горячие точки. Мне даже не удалось просто переговорить с отцом, ведь он, как и я, был сразу брошен в центр боевых действий… — Далион запнулся, словно собираясь с мыслями. — Война пришла внезапно. Столько лет мы держали границы, и в один миг они просто рухнули. Я не мог все бросить и кинуться в Гортил, хоть и старался выбирать места поближе, только все равно не успел...

И снова тишина. Я не знаю, что сказать. Тогда он сам продолжает.

— Переходами и перемещениями управляет Ковен, он распределял магов. Нет, не подумай, что я оправдываюсь, многое произошло с того момента, как ректор созвал нас в зале, но молю: не надо ненавидеть меня. Это убивает.

— А твой отец? — тихо спросила, в действительности не ненавидя его. Кажется, я вообще ничего к нему не испытывала, лишь досаду от того, что наши пути снова пересеклись.

— Погиб…

— Прости.

— А ты? — он коснулся дрожащими пальцами моей щеки. — Что случилось?

— Это долгая история, — у меня не было никакого желания рассказывать все то, что пережила за эти несколько месяцев. — Да я и не хочу вспоминать.

Он не стал настаивать, ведь и у Далиона осталось то, что хотелось бы забыть. Возможно, когда-нибудь мы расскажем друг другу, но не сейчас. Сейчас меня вновь начнут по ночам преследовать кошмары сырых темниц и жуткие встречи со Светлым Паладином…

***

Медленно потекли дни в этом странном, но таком уютном и, кажется, родном месте. Меня удивляло, что совершенно чужие люди помогают друг другу, проявляют заботу, сопереживают и дарят частичку своего тепла. Нет, не скажу, что стала абсолютно верить всему, что видела, или доверять этим невольным товарищам по несчастью, но не признать удивительно доброе отношение здешних гостей не могла.

Я тоже помогала. После того, как оправилась, каждое утро вставала ни свет ни заря и шла на кухню, где заготавливала лечебные мази. Со временем окрепла и Дора, которая совсем не сердилась на меня, хотя сама я простить себя так и не смогла. Рангор верно сказал, что погрязши в собственной боли и эгоизме, забыла о других. И теперь я старалась исправиться.