Мой неверный друг (СИ) - Кургат Мария. Страница 38

— Даже так… — задумчиво протянул собеседник. – Но что ты будешь делать, если все же встретишь Эостэр? Говорят, что она не упускает возможности спуститься к смертным под нашей личиной, чтобы принять участие в пьянящем потоке человеческой жизни. Дух рассвета слишком сильно любит веселья, яркие костры и залихватские танцы.

— Что же вы еще не в хороводе, раз так почитаете весеннего духа рассвета?

— О, я бы с радостью, — искренне воскликнул мужчина, хотя его задумчивые орехового цвета глаза оставались все такими же безучастными, — только, к сожалению, полным-полно дел, из-за которых, собственно, сюда и приехал. Но не стоит недооценивать силу этого праздника, ведь Эостэр всегда прислушивается к самым потаенным желаниям человеческого сердца. И даже может унять те боль и холод, что застыли в столь юных глазах.

Я помимо воли опустила голову, пряча взгляд, но было поздно, в голосе мужчины послышалась легкая улыбка:

— Позволь празднику захватить тебя, пусть на время, но Эостэр услышит…

Это было последнее, что сказал странный мужчина, прежде чем уйти, оставляя меня в гуще толпы одну. Город был наполнен звонким смехом вперемешку с музыкой и пьяным запахом весны. В детстве я очень любила праздники временного цикла[12], сопровождаемые большими гуляньями и различными интересными обычаями, но со временем просто переросла их, как и свою глупую веру в волшебство этих дней.

Однако не успела я выйти к площади, как чья-то хрупкая ладошка схватила меня за руку, утаскивая в водоворот танца. Я оглянуться не успела, как меня обступил круг горожан, вынуждая принять правила обрядовой игры вокруг соломенного чучела из старой постели, которое всегда возводили за неделю до праздника Эостэр – древний обычай прощания с прошлой жизнью.

Всего лишь миг – и передо мной вновь та самая девушка, протягивающая невероятно пышный венок из первых весенних цветов. Только сейчас я осознала, что незнакомка выделялась среди других – она словно не чувствовала холода, танцуя в слишком легком для такой погоды белом платье с красивой вышивкой по низу юбки.

— Спасибо, — изумленно прошептала, принимая подарок и понимая, что мне нечего дать в ответ, как того требовали традиции.

— Танец! – с озорным блеском в голубых глазах потребовала она, а я не могла отказать: глупые обычаи дня Эостэр.

Девушка победно улыбнулась, встряхнула золотой копной волос и потянула меня в самую гущу веселящихся горожан. Она озорно и громко смеялась, не отпуская моей руки. Даже когда закончился бранль[13] и быстрая музыка сменилась спокойной. Признаться честно, даже боль в ноге прошла. Однако я все равно мягко, но в то же время твердо отвела её ладонь, желая поскорее отсюда уйти. Только отпускать меня не захотели, приглашая теперь уже на парный танец.

Мне вдруг стало смешно. Она тоже принимает меня за мальчишку?

— Я станцевала обещанное, — специально выделяя окончание первого слова, отстраненно напомнила я.

— Ты слишком грустная и хмурая, — вдруг сказала незнакомка, не удивляясь моим словам. – В этот день стоит отдаться окружающей атмосфере веселья и непринужденности, иначе разозлишь духа.

— Что мне дух, когда своим существованием я прогневала самих богов? – сняла венок и протянула обратно девушке. – Спасибо, но мне некогда веселиться.

Она нахмурилась, неожиданно сильно меняясь в лице: вся радость и легкость исчезли из светлых глаз, после чего склонила голову и приблизилась.

— Что ты… — я не договорила, как ее губы накрыли мои, одаривая вкусом хмельного меда и наливки.

Легкий поцелуй принес с собой аромат весенних трав и медленно разливающее тепло внутри. Горечь и боль словно отошли на задний план, оставляя за собой лишь легкость и веселость праздника.

Когда же я открыла глаза, передо мной уже никого не было, только сладкое послевкусие на губах и нежный венок цветов в руках.

Неужто и вправду сама Эостэр? Мне было трудно в это поверить, однако никакого другого объяснения в голову не приходило. Да и честно говоря, совсем не хотелось гадать, ведь вокруг музыка, танцы, уличная еда и ярмарка, на которой можно выпить эля. Меня вдруг захватили непривычная легкость и давно забытое чувство непосредственной радости. Ноги сами пустились в пляс, вливаясь в очередной танец. На этот раз горожанам связывали руки, после чего участники гуськом следовали за ведущим, повторяя разнообразные фигуры. И мне не казалось это странным или глупым, как раньше. Я никогда не любила кароль, не понимая, как взрослые серьезные люди могут веселиться из-за такой ерунды. Однако сейчас сама получала наслаждение от этого танца и озорной мелодии.

В какой-то момент я вынырнула из «змейки» горожан, оказываясь под городской ратушей, украшенной красно-белыми символичными цветами сегодняшнего праздника – цвет крови и молока, что обозначают жизнь и смерть.

Здесь народу было не меньше: большинство толпились у длинных столов с праздничной выпечкой, блинами, традиционными блюдами весны и глиняными кувшинами различных наливок. Но мое внимание привлек невероятно вкусный аромат домашней птицы на вертеле. Во рту невольно образовалась голодная слюна, а в животе заурчало. Проклятье! Все мои деньги остались в поклаже. Интересно, удастся ли кусочек стащить?

Мужчина, который с серьезным видом поворачивал тушки уток, с таким же серьезным выражением лицом отгонял всех наглых и голодных.

Не удастся. Однако меня это совсем не расстроило. Ведь здесь было так хорошо и весело, что казалось, ничто не может испортить моего приподнятого настроения. Пробегая среди горожан, я незаметно стянула сладкую выпечку с яблоками, замечая совсем рядом мелькнувшую в толпе знакомую белокурую макушку. Однако когда пробралась следом, странной девушки уже не было. На площади вновь затеяли парные танцы и игры, а тихий знакомый мотив заставил меня приподняться на носочках, чтобы лучше рассмотреть. Маленькая светловолосая девочка играла на скрипке ту самую мелодию, что часто исполнял Далион. Она словно затрагивала самые потаенные струны моей души, вызывая тоску и прежнюю боль. На мгновение позабылась радость праздника, напоминая мне того, кому доверилась… однако почти сразу мелодия сменилась другой, словно освобождая из плена горьких воспоминаний. Коснулась ласково лица и губ, вновь даря ощущение хмельного меда. Желая отогнать странное наваждение, мотнула рыжими кудрями, что теперь доставали до плеч, но горько-сладкий вкус на губах никуда не исчез.

Девочка больше не играла, смотрела прямо на меня знакомыми светло-голубыми глазами.

— Эостэр? – тихо спросила, совсем не ожидая увидеть девочку рядом. Она звонко рассмеялась и протянула мне свою скрипку.

— Я не умею на ней играть, — сконфуженно прошептала, принимая очередной дар.

— Тебе и не надо играть, — невозмутимо ответила девочка. – Сама посмотри!

Непонимающе опустила взгляд, держа в руках знакомый детский браслет, что когда-то давно, словно в прошлой жизни, дарила маленькому Далиону. Тот самый, что на моих глазах сожгли храмовники. Но как такое возможно? Я ведь видела, что его уничтожили.

— Меня попросили тебе передать, — с теплотой сказала девочка, словно понимая, какие мысли сейчас бродят в моей голове.

— Кто? – взволнованно спросила. — Светлая Имара?

— Скажу, если растворишься в сегодняшнем празднике, — добродушно заявил дух рассвета, а то, что это она, сомнений больше не было. – Твое сердце не может растопить даже поцелуй весны. Позволь себе побыть просто юной девушкой без тяжкой судьбы за плечами. Окунись в круговерть яркой человеческой жизни. Ваша жизнь столь скоротечна, а вы тратите ее на войны и потери. Зачем рветесь на поле битвы?

Признаться откровенно, я сама не знала ответа на этот вопрос, но Эостэр он и не нужен был.

— Вы сгораете в собственных чувствах, но именно это делает вас теми, кто вы есть: сильными в своей воле и слабыми перед временем, — она вдруг развеялась лёгкой дымкой прямо у меня на глазах, оставляя за собой горько-сладкий аромат.