Дева и чудовище (СИ) - Сытник Ирена. Страница 9

Услышанное поразило Эллис в самое сердце. Да и кто бы не удивился, узнав вдруг, что она супруга собственного отца!

— Святые Небеса, милорд… — прошептала изумлённая девушка, — Зачем было это делать? Если вы хотели мне добра, можно было просто забрать меня в свой дом…

— В качестве кого? — нахмурился граф. — Служанки? Приживалки? Содержанки? На потеху черни и вассалов? Нет! В вас течёт благородная кровь двух знатных родов! Вы никому и никогда больше не будете прислуживать! Пусть прислуживают вам те, кто совсем недавно смотрел свысока, пусть кланяются и унижаются, как заставляли унижаться вас!.. Простите, милая, мою горячность…

— Но… что мне теперь делать? Я рада, что у меня появился отец, но я лишилась супруга! А как же наследник? Разве вы о нём не мечтаете?

— Я отказался от этой мечты, когда стал с вами у алтаря. Пусть у меня не будет сына, зато я отдам долг дочери, которой пренебрегал долгие годы.

— Значит, у меня никогда не будет настоящего супруга? — улыбнулась девушка. Но в её голосе прозвучало плохо скрытое разочарование.

— Наберитесь терпения, дорогая… Возможно, через несколько лет я благополучно скончаюсь, вы станете молодой, богатой, красивой вдовой, и у вас отбоя не будет от женихов! Вы выберете супруга по своему желанию, а не чужому принуждению.

— О чём вы говорите, милорд! — в ужасе замахала руками девушка. — Вы ещё не старый, и проживёте много лет, я надеюсь…

Губы графа искривились в его обычной зловещей улыбке. Он потрепал дочь по щеке и обронил:

— Надеждой живы будем…

10

День рождения Элиссандры Ламас Трейвилт графини Атонианской супруг решил отпраздновать очень пышно. Во-первых, ей исполнялось семнадцать лет, — возраст расцвета любой девушки. Во-вторых, он хотел показать всем и сразу, что его супруга не просто купленная для забавы кукла, а госпожа и полновластная хозяйка Атонианской долины.

К балу и приёму гостей готовились заблаговременно: подъезд и большой приёмный зал украсили гирляндами искусственных цветов, изготовленных из золотой и серебряной парчи, шёлка и лакированной бумаги, бархата и атласа. Стены обтянули шерстяными обоями и гобеленами. В канделябры и люстры вставили тысячи толстых свечей, горевших ярким ровным светом. Полы натёрли воском и устроили галерею для музыкантов. Нанятые в городе и доморощенные актёры и актрисы готовили грандиозное выступление под руководством приглашённого из столицы режиссёра. Замок вычистили, вымыли, покрасили и отремонтировали, слугам и рабам пошили новые красивые одежды. Приглашения разослали заранее, не забыв ни одного, самого дальнего и бедного вассала; также соседям: графу Дохитскому и герцогу Эратскому. Правда, последний сообщил, что не сможет побывать на торжестве лично, но супруга с дочерьми приедут обязательно. Он извинился и прислал подарок — пару великолепных рысаков.

В назначенное время гости начали съезжаться. Те, кто приехал заранее, ждали во дворе, пока их пригласят в замок. По мере прибытия, а также знатности и общественного положения, гости сопровождались в зал, где церемониймейстер объявлял их имена и они шествовали к возвышению, на котором восседали хозяева. Отдав дань вежливости и вручив имениннице подарки, они отходили в сторону, уступая место другим гостям.

Эллис восседала в резном кресле рядом с супругом. Она была прекрасна, как экзотический цветок, одетая в великолепное модное платье, привезённое из столицы, украшенная роскошными украшениями и дорогой заморской косметикой. Она притягивала восхищённые взоры кавалеров и завистливо-ревнивые — дам. Сейчас она меньше всего была похожа на маленькую испуганную девочку, какой была полгода назад, на церемонии в храме, а выглядела уверенной и довольной жизнью женщиной. Леди Айскин, поздравив графиню, сказала, отойдя в сторону:

— А она совсем не похожа на несчастную овечку, отданную на заклание…

— Я бы сказал, совсем наоборот, — поддержал мать Брисс. — Она выглядит сытой кошкой в чулане со сметаной.

— А я рада, что у Эллис всё хорошо, — улыбнулась Люсиль.

Словно почувствовав, что говорят о ней, Эллис посмотрела в их сторону. Люсиль незаметно послала ей приветственный жест и Эллис ответила вежливым кивком и благосклонной улыбкой.

— Прямо, как королева на троне, — процедил сквозь зубы Брисс. — Давно ли она штопала твои чулки, сестрица?

— Перестань, Брисс, — нахмурилась Люсиль. — Что было, то прошло. Теперь она графиня Атонианская, наша госпожа.

— И я должен кланяться и целовать ручку своей бывшей рабыне! — со злостью закончил лорд Брисс.

— Ну, во-первых, она была моей, а не твоей, а во-вторых, я никогда не считала её рабыней, так же, как и папа…

— Тише, дети, тише… — прошипела леди Айскин, с опаской косясь в сторону возвышения. — У графа большие уши и скорые на расправу руки… Говорят, он прирезал своего управляющего только за то, что тот посмел заговорить с графиней наедине…

— Неужели? — удивилась Люсиль.

— Да, я тоже слышал эту историю, — кивнул Брисс.

11

Между тем гости прибывали и огромный зал заполнялся народом. Гора подарков на столе позади именинницы неуклонно росла. Писарь еле успевал записывать названия и вид подарков. Камеристки, принимавшие дары и относившие в общую кучу, даже запыхались.

Церемониймейстер между тем назвал новые имена:

— Лорд Эвильсен с супругой и братом лордом Дометианом.

В зал вошли двое мужчин и женщина. Мужчины были очень похожи, только один постарше — лет сорока, а второй младше — не больше тридцати. Оба недурны собой: высокие, статные, светловолосые, с безукоризненными чертами лиц и весёлыми карими глазами. Жена старшего, леди Эвильсен, наоборот — невысокая полноватая женщина, с миловидным, но простеньким личиком. Но супруг бережно поддерживал её под руку и относился с почтением и уважением.

Лорд и леди Эвильсен преподнесли изумительной работы шкатулку из нефрита, а лорд Дометиан (судя по тому, что назвали лишь его имя, без родовой фамилии, мужчина имел титул, но ни земель, ни замка, ни иной собственности) вручил камеристкам корзинку, в которой, на шёлковой подстилочке, спали два крупных большеголовых щенка, сопроводив подарок словами:

— Миледи, я иждивенец в доме брата и не могу одарить вас дорогим, достойным вашего высокого положения подарком. Но эти милые щенки принадлежат к хорошей сторожевой породе, выведенной нашими предками. Став взрослыми, они, возможно, защитят вас от врагов или недобрых людей… В любом случае, они могут стать добрыми и верными друзьями.

Увидев кутят, Эллис на миг забыла о роли великосветской дамы и всесильной госпожи и превратилась в юную девушку, какой, по сути, оставалась под маской.

— Ой, какие хорошенькие! — всплеснула она руками. — Я мечтала иметь собачку!

И тут же смущённо покосилась на графа. Но тот и бровью не повёл на выходку супруги. Расслабленно откинувшись на спинку, он обводил зал и толпящихся под стенами людей скучающим взглядом. Эллис наклонилась к лорду Дометиану и прошептала:

— Ваш подарок, сударь, сегодня самый лучший…

— Я рад, что угодил вашей милости, — склонился в изящном поклоне лорд Дометиан.

Эллис приказала одной из камеристок отнести щенков в свои покои и приставить слугу, который будет за ними убирать и кормить.

Дометиан отошёл, уступив место следующему гостю. Девушка невольно проводила взглядом высокую стройную фигуру.

По плану церемониймейстера, вначале должен был состояться бал, затем, уставшие и проголодавшиеся гости переходили в банкетный зал, где слуги, к тому времени, успеют накрыть столы для пиршества, а после все вновь возвращались приёмный зал, переоборудованный для представления. По окончании зрелища, гости прощались с хозяевами и покидали торжество: те, кто жил близко, уезжали домой, а приехавшие издалека оставались ночевать в специально подготовленных комнатах. Устройством на ночлег и отбытием гостей занимался дворецкий. Церемониймейстер же следил, чтобы торжество прошло, как было задумано и одобрено Его Светлостью.