Вороны не умеют считать - Гарднер Эрл Стенли. Страница 38
– А кто устроил взрыв динамита на прииске? Шарплз?
– Шарплз тут ни при чем. Муриндо убрал его напарник – рабочий, добывавший вместе с ним изумруды в заброшенном штреке. Когда на прииске появились агенты спецслужб, этот рабочий испугался, что Муриндо выдаст его, и взорвал динамит. А вообще, Дональд, все вышло замечательно, правда? Мы получим кучу денег: во-первых, от благодарной Доны Грэфтон, неожиданно оказавшейся наследницей Коры Хендрикс, во-вторых, от Шарплза. Я вовсе не намерена оставить в покое этого мерзавца – зря, что ли, я таскалась в Колумбию?
– Послушай, Берта, – прервал я ее восторженную речь, – пока Фрэнк Селлерс в хорошем настроении, скажу ему, что пора всерьез заняться Ширли Брюс, а то как бы ей не удалось отделаться обвинением в непредумышленном убийстве.
– Ты что, с ума сошел? Самое что ни на есть убийство с отягчающими!
– Все не так просто. Представь себе Ширли Брюс в суде: скрестит, вытянув, свои красивые ножки, состроит жалобную мину на прелестном личике и станет рассказывать присяжным, как старый развратник Кеймерон пытался ее изнасиловать...
– Но ведь экспертиза показала, что Кеймерона убили, когда он говорил по телефону!
– Спорим – все сойдет за непредумышленное убийство?
– Нет, Дональд, спорить с тобой я не буду, – с угрюмым видом сказала Берта.
В дверь осторожно постучали. Элси Бранд вскочила и открыла ее – на пороге стояла новая секретарша с большим пакетом в руках.
– Просили передать мистеру Лэму, – сказала она.
– Похоже на оконное стекло, – ехидно заметила Берта. – Что это, Элси?
Я кивнул Элси, и та развернула упаковку.
Это была та самая картина – юная девушка стоит у трапа, свежий ветер развевает волосы, взгляд устремлен вдаль, за горизонт.
Когда Элси снимала обертку, на пол упала открытка. Я поднял ее и прочитал:
«Дорогой Дональд, вам, кажется, понравилась эта картина. Ваша коллега сказала, что вы открываете новую частную контору. Буду очень рада, если в вашем кабинете будет висеть моя работа. Еще раз благодарю вас за все.
Искренне ваша, Дона».