Когда утонет черепаха - Сэ Слава. Страница 5

Джудит указала на утончённого блондина в ярком пиджаке.

– Эй, Альфред! – крикнула певица хорошо поставленным голосом. Её призыв заглушил рокот праздника. Альфред обернулся, замахал руками и побежал на зов. Анна хотела привстать из уважения, но вспомнила, что она богатая дама. Лишь чуть улыбнулась продюсеру. Тот бросился лобызать руки обеим, потом щёки и шею. Анна с удовольствием поймала удивлённый взгляд Роберта.

– Познакомься, Альфред. Это моя лучшая подруга. Вас, кстати, как зовут?

– Анна.

Альфред говорил без пауз, нараспев. Любое событие, самая мелкая мелочь приводила его в восторг.

– Анна, ты красавица! Ты фантастическая! Где-то снимаешься? Почему я тебя не знаю!?

– Я пресс-секретарь, занимаюсь рекламой.

– Сейчас работает только вирусная реклама! Мы с тобой обязательно придумаем бомбу! Хомячки полопаются от восторга!

На прощание Альфред снова всех целовал. Велел не пропадать – и сбежал.

Всё вокруг сверкало, кружилось, грохотало. Господа артисты умеют выключить голову и бездумно, без единой мысли нестись. Всё равно куда. Им не важно, чему радоваться. Они могут танцевать и плакать, лишь бы не бездействие. Сидеть мрачно и думать о неприятностях на работе они не умеют.

Праздник ворвался в Анну, затопил по самую макушку. Ох, завтра буду рыдать – на секунду подумала она, но тут же отвлеклась. Её вытащили на сцену. Пела она косо, а вот танцевала потрясающе. Танец Коломбины исполнять не стала, просто затмила кордебалет и остановилась. Аплодировали все – богачи, артисты и даже официанты. Лично Томас Грек тащил Анну куда-то в портьеры, Джудит тянула назад, в сторону благопристойности. Потом появился Роберт. Посмотрел внимательно на Томаса. Либидо певца от такого взгляда улеглось.

– Пора ехать, наверное – сказала Анна.

– Ночуем здесь – ответил Роберт. И добавил устало, в ответ на возмущённый взгляд.

– У всех свои номера. Твой, например, триста пятый.

И выдал Анне карточку-ключ.

К трём часам ночи в Джудит села батарейка. Ну, как села. Певица отказывалась покидать поле боя. Она теряла равновесие, трижды её подхватывали мужчины, один раз не успели, артистка грохнулась на пол с удивительно немузыкальным звуком. Но тут же вскочила.

– Песня! – объявила она. – Осенняя любовь!

И полезла на сцену. Её стащили вниз. Велели встать в очередь. Анна предложила дойти до номера, выпить таблетку от головы.

– А от душевной боли есть?

– Эти таблетки от всего.

– Стрихнин, что ли?

– Амбарбутазол.

– Звучит надёжно. Пойдём. А ты не сочиняешь, такое лекарство есть в природе?

– Не буду же я обманывать лучшую подругу!

– Логично.

Певица рухнула на кровать. В сумочке ничего похожего на лекарства не оказалось. Анна побежала к портье, а когда вернулась, великая Джудит уже влезла под одеяло и заснула. В её ридикюле Анна нашла такую же карточку. Позвонила, спросила, в каком номере остановилась Джудит. Соврала, что хочет вернуть потерянную серёжку. Для достоверности смеялась, рассказывая про их совместный танец. Четыреста третий. Апартаменты звезды ничем не отличались. Анна не помнит, как разделась и принимала душ. Всё сквозь сон. Помнит только, в коридоре под утро шумели. Или показалось?

Проснулась от солнца. Шторы не затянула. В зимней Прибалтике солнце как творческий работник, просыпается к обеду. Вещи остались в другом номере. Но скрестись в дверь не пришлось. Джудит уже сидела в баре с сигаретой и рюмочкой. Лечила нервы. Без грима её не узнавали. Анна не была уверена, что звезда вспомнит вчерашнюю дружбу.

Может даже сделает вид, что незнакома. Высокого полёта птица. Но Джудит обрадовалась, полезла обниматься. Анна польщённо хихикала. Ей было немного жаль, что никто в баре не понимает, кто и с кем тут целуется.

– Слушай, а твой шеф, у вас с ним правда ничего такого?

– Роберт? Конечно, ничего. Просто начальник мой. Хотя, мужчина интересный.

Джудит посмотрела в глаза внимательно. Допила рюмочку. Затянулась.

– Это хорошо. А то я переспала с ним. Неосторожно. Так сказать, задумалась. Ну, ты чего так вытаращилась? Ты ж сказала, у вас ничего?

Анна приказывала мимическим мышцам вернуть на место брови и челюсть, вышло плохо. Джудит неопределённо хмыкнула.

– Мне самой удивительно. Я вообще не собиралась. И он тоже, что интересно. Да и не было ничего, формально. А с другой стороны, всё было.

Это объяснение совершенно ничего не прояснило. Джудит пожала плечами. И без того стёртый её голос сейчас ещё понизился, почти до баритона. Раскурила вторую сигарету.

– Он вообще-то к тебе пришёл. А я ж не знала. Я забыла, в чьём номере сплю. Проснулась, когда он сзади подполз. Ну, обнял. А я пьяная, просыпаться лень. С этими гастролями, пока глаза не откроешь, не вспомнишь, где упала. Думаю, может дома. Может, мой прицеливается. Мужики все одинаково подползают на самом деле. Потом чувствую – не мой. Вот, думаю, дела. И не Тотошка, вроде. Хотя Тотошку я на ощупь плохо помню. И тут он говорит, повернись ко мне, любимая. Ну, я и повернулась.

– Так и сказал?

– Они все так говорят.

– А потом?

– В это время он находился, скажем так, ниже экватора. Ну и когда поднялся в высокие широты, удивился.

– И что?

– И вышел. Сначала из меня, потом из постели. Извините, говорит, обознался.

– А ты?

– Ничего, говорю. Приходите ещё. А то и оставайтесь. Грех прерывать такое знакомство.

– А он?

– Буду очень рад, говорит, в другой раз. Сейчас слишком много эмоций. Прям, нахлынули чего-то. С юмором мужик.

Анна перевела дух.

– Ну и хорошо. Можно считать, ничего не было.

Джудит посмотрела серьёзно.

– Нет, к сожалению. Нельзя так считать. Потом было продолжение. Так себе продолжение, причём. Этот твой…

– Роберт.

– Да, Роберт. Оделся кое-как и к выходу. Я пошла провожать как вежливая хозяйка. Выходим в коридор, там люди какие-то идут. Пьяные на вид. А мы выходим – просто сразу понятно, это у нас не урок пения был. А эти, прохожие, говорят, мы ваши поклонники. К Роберту, спрашивают, вы самый счастливый поклонник, наверное? И дёрнул меня нечистый за язык. Пошутила. Нет, говорю, это насильник. Ворвался, овладел. Тут вспышка, вспышка… Откуда фотоаппарат достали?

Прежде чем продолжить, Джудит долго и без удовольствия курила.

– Ну и вот. Была небольшая драка. Мы ж хотели фотоаппарат отобрать. Я билась как тигрица. Роберт вырубил портье, который вообще ни при чём. Твой друг в гневе плохо видит, кажется. Лучше его не серди. Как бы то ни было, тот, что с камерой, сбежал. Все они оказались журналистами. Настоящие говнюки с какого-то мелкого портала. Роберт куда-то звонил, пытался купить весь портал, но с утра ему там не поверили. Теперь вот.

Джудит положила телефон. На экране красовался заголовок:

– Великая! Они назвали меня великой! Я же ещё не умерла! Нет бы назвать неподражаемой. Или там обворожительной.

Статья богато иллюстрирована и снабжена подзаголовком «их нравы». На первом фото Роберт под руку с Анной входят в зал. Потом гости, гости, праздник, потом Анна танцует, Роберт шепчется с какой-то бабой. Фото расставлены по принципу усиления драматургического накала. Вот Анна хохочет и обнимается с Альфредом, потом с Томасом Греком. Из чего следует, баба она гулящая. Вот танцует на сцене. В разрезе платья видны трусы, символ порока. Ноги на снимке выглядят отлично, кстати. Дальше – размазанные лица, и вот уже Роберт с голым торсом душит портье, а Джудит выглядит и правда изнасилованной. И снова фото Анны, выдернутое будто бы из личного дела. В конце сделанное чуть не со спутника фото жены Роберта. Подпись утверждает, это именно жена. В конце снова красивая Анна, змея и разлучница.