Пробуждение Семаргла (СИ) - Андреева-Сапфиро Галина. Страница 27

– Нужно будет аккуратно выведать это у Маркела, так, чтобы он ничего не заподозрил,

– подумал я. Я стоял у окна, пока не затекла рука с кольцом. Наконец, оторвавшись от созерцания, я с наслаждением растянулся на диване. Лунный диск переместился на небе, поток света от него упал на мой диван. Держа кольцо в левой руке, я поднял его над лицом, а правой нащупал «гайку» со вставленным в нее камнем и машинально повернул ее по часовой стрелке. Со щелчком «гайка» слегка сдвинулась, я испуганно подскочил, но ничего не произошло.

– Вот идиот, – подумал я, – как же я не догадался ее покрутить раньше, ведь сама форма гайки намекала на это!

Я встал, включил настольную лампу, поставил ее на стул около дивана, на котором расположился сам. Кольцо повернулось на одну грань «гайки». Теперь напротив вертикальной риски установился другой символ. Что означали эти значки на гранях кольца, держателя камня, я понять не мог. Они походили на иероглифы или на буквы экзотического языка. Я осторожно еще раз повернул кольцо, снова раздался щелчок, и оно переместилось на одну грань.

– Ага, – подумал я, – ничего страшного не произошло. Похоже, головку кольца можно открутить, и вдруг внутри его я что-нибудь обнаружу. Сдерживая нетерпение, я медленно вращал обод с камнем. Щелк, щелк… семь щелчков, осталась последняя грань. Я набрал в грудь воздуха, задержал дыхание и осторожно повернул обод, совмещая последнюю восьмую грань, на которой был изображен значок в виде креста с тремя косыми перекладинами, с риской. Из камня в лицо ударил ярко-синий ослепляющий луч, от резкой боли во лбу потемнело в глазах. Затем боль мгновенно разлилась внутри черепа, словно туда плеснули расплавленным металлом. Опрокидываясь на спину и теряя сознание, успел подумать: «Я активировал кольцо».

Я очнулся и лежал, соображая, где нахожусь. Голова гудела, пульсирующая боль во лбу колюще отдавалась в висках и затылке.

С трудом повернув голову, осмотрелся. Я лежал на спине, на диване, почему-то одетый, в комнате было темно, значит сейчас ночь. Я не мог вспомнить, как здесь оказался. С ужасом сообразил, что не помню ничего, даже своего имени. Охвативший ужас ледяной волной омыл мозги и они, выйдя из оцепенения, включились в работу. Память возвращалась фрагментарно, кусками, не связанными линейным временем. За картиной из детства всплывали школьные воспоминания, я вспомнил брата, отца, свои тренировки по скалолазанию, вспомнил, как совсем маленьким ездил с матерью на море. Но были и какие-то странные воспоминания – панель, усеянная разноцветными клавишами кнопок, черная бездна с немигающими искрами звезд за прозрачным фонарем кабины, передо мной на стене большой экран, на котором я вижу причал космической станции. Затем вдруг я увидел себя в пустыне. Жара, белесое небо с голубоватым солнцем, рядом уткнувшаяся в песок металлическая стрела летательного аппарата. Воспоминания из настоящей реальности были перемешаны с воспоминаниями из моих прошлых жизней, они мелькали в памяти как картинки в калейдоскопе. Воин в кольчуге с мечом и воин в суперсовременном обмундировании, пилот космолета и наездник робота, похожего на стрекозу – все это был я.

Откуда-то выплыли строчки стихотворения, автора которого я не помнил:

Постепенно успокаиваясь, я осторожно перевернулся на бок, затем на живот, в ребра уперлось что-то жесткое. Пошарив под собой рукой, достал маленький предмет, оказавшийся кольцом. При виде его плотину моей памяти прорвало окончательно. Теперь я вспомнил, наконец, кто я и что со мной произошло. Я легкомысленно активировал артефакт, и исторгнутый им импульс вырубил меня почти на час. Что это был за импульс энергии, и как он скажется на мне, я даже не предполагал. Яркость воспоминаний о повседневной реальности притушила память о прошлых воплощениях, они отступили в тень и стали бледными тенями прошлого, когда настоящее предъявило на меня свои права.

– Впредь нужно быть осторожнее с незнакомыми вещами! – С раскаянием подумал я. В памяти всплыл рассказ Марка о Люцифере, который должен найти «ключ», включающий его высшие способности. Мое «приключение» перекликалось с этим рассказом, но так как на могущественного Ангела я явно не тянул, то, немного удивившись совпадению некоторых деталей из рассказа Марка с тем, что произошло со мной, просто отбросил это воспоминание и решил лечь спать. Боль в голове немного утихла. Я чувствовал усталость, разбитость и недомогание, а завтра ехать в Храм. Взглянул на будильник, он показывал три часа ночи.

– Но что ж, – философски рассудил я, – еще есть время поспать. Осторожно поднявшись с дивана, стараясь не делать резких движений, я дошел до стола и спрятал кольцо на свое место. Затем разделся, лег и моментально уснул.

Глава 4. Трансформация личности

Утром меня разбудила мать.

– Вставай, соня, все каникулы проспишь. Уже двенадцать часов! Умывайся, обедай и собирайся в поездку.

Я проснулся и сел на диване, соображая, приснилось мне история с кольцом или это было на самом деле. Голова не болела, лишь в ушах раздавался еле слышный звук, будто где-то далеко вибрировала струна. Я потряс головой, но «дребезжание» не пропало. Со зрением тоже было что-то не то. Окружающее слегка расплывалось, словно было не в фокусе. Как я не пытался сконцентрировать взгляд, четкости добиться не мог. Все предметы были окружены легкой туманной дымкой.

– На рефракцию света не похоже, да и освещение не то. Может быть, у меня зрение упало из-за вспышки из кольца, и я стал близоруким? – Встревожено подумал я. Но решив не обращать на такую мелочь внимания, встал и начал одеваться. Время прошло незаметно, около пяти часов я оделся и пошел к школе, где уже собралась толпа ребят. В пять вечера подали большой автобус, заказанный нашим директором в каком-то турагентстве соседнего городка. В него загрузилось два восьмых класса и один девятый, и мы выехали. За полтора часа в пути мы перепели все песни, что знали, хотя я чаще слушал, чем пел. К концу дороги все утомились и стали дремать. Зимой темнеет рано, поэтому полюбоваться на пейзаж за окном не удалось, от скуки и ритмичного покачивания автобуса я тоже стал зевать. Когда подъехали к воротам ограды храма, ребята высыпали из автобуса, морозный воздух быстро всех привел в чувство. Автобус, обдав нас на прощанье выхлопом сизого газа, уехал, а мы стояли зачарованные необычным зрелищем: за оградой на возвышении, на фоне звездного неба парил белый храм, окруженный призрачным сиянием. Свет Луны отражался в куполах, и они тоже казались нереальными, сотканными из золотистого света. Несколько фонарей, ведущих от ворот к храму, тускло тлели, не затмевая сияние звезд. И все это великолепное зрелище было окутано тишиной, которую изредка нарушал только треск ветвей изредка лопающихся от сильного мороза.

В храме было тепло и пахло ладаном. Огоньки зажженных свечей мерцали в полутьме гроздьями светлячков. Мы разделись и повесили одежду на длинный ряд крючков, прибитых прямо к стене. Вскоре вышел батюшка, и началась вечерняя служба. Звон в голове у меня усилился, словно кто-то перемешивал в ней хрустальные льдинки. Окружающее все также расплывалось перед глазами. Но то ли от специфического освещения в церкви, то ли от его раздробленности – множество огоньков над свечами трепетали и мерцали, создавая непередаваемый световой фон, дымка, окружающая предметы приобрела радужную окраску. Я стоял у стены и смотрел на толпу прихожан, заполнивших храм накануне Рождества, на своих одноклассников, стоявших перед священником, на иконы и свечи, и видел, что все они окружены прозрачными коконами, переливающимися всеми цветами радуги. Это было необычно и красиво, но непривычно для зрительного восприятия.