Пробуждение Семаргла (СИ) - Андреева-Сапфиро Галина. Страница 49

Затем, слегка вздохнув, сказал:

– Твое зрение может легко перемещаться от трехмерного видения к многомерному. Ты усилием воли можешь изменять уровень вибраций своего биополя, влиять на структуру вещества, изменять скорость течения личного времени и прочее. Подумай, Глеб, как ты будешь чувствовать себя среди обычных людей? И как они будут относиться к тебе? В лучшем случае – будут сторониться, считая тебя странным. А если посчитают опасным, могут и убить, белую ворону в стае заклевывают насмерть. Ты обречен на одиночество среди толпы. Твое место здесь, среди людей подобных тебе. Подумай об этом. А еще подумай, ради чего, а точнее кого, ты все это делаешь, в чем твое предназначение?

– Ты будущий защитник людей, от твоих способностей будет зависеть жизнь многих. В этом ты должен черпать силы и обрести опору для духа. Это твой путь, твоя жизнь, обрети спокойствие и равновесие в душе, найди в этом радость и воодушевление. Черпай силу из этого источника. Ты эволюционируешь гораздо быстрее, чем основная масса человечества. Одиночество есть плата за это ускорение. Ты становишься каналом для энергий высших сфер. Привнося их на Землю, незаметно помогаешь быстрее эволюционировать всем людям и самой планете, ты одновременно и «трансформатор горячих энергий» и, в то же время, катализатор процесса развития общества.

Размышляя позже о нашем разговоре, я пришел к выводу, что пути назад у меня нет, жить среди обычных людей я уже не смогу, мой путь только вперед, к совершенству, необходимому для достижения неведомой мне пока цели. Пока! Ибо ничего не происходит случайно в этом мире! У меня есть предназначение! Я уверен в этом. Придет время, и я узнаю, в чем оно заключается.

Глава 3. Снова в Аркаиме

Ложась спать, я несколько раз надевал на палец кольцо, в надежде, что оно снова покажет мне события в древней Гиперборее. Мне хотелось узнать, что же за катастрофа произошла в те древние времена, и куда направлялся воин со своим отрядом. Но кольцо не откликалось на мою просьбу.

Прошел месяц с тех пор, как я познакомился с курсантами из нашей группы. То ли я стал более коммуникабельным, то ли ребята подобрались со схожим менталитетом, но я сдружился со всеми. Из нас получилась отличная команда. Иногда я вспоминал об Эрике, что-то мне подсказывало, что мы еще увидимся. А своей интуиции я научился доверять. Я выяснил, что помимо общих занятий, каждый из нас проходил индивидуальное обучение. Причем специализация у всех была разная. Каждый из группы имел своего наставника, которого только он один знал в лицо. Кроме Германа. Герман, как я понял из проскальзывающих мелочей, не только курировал нашу группу, но и был главным над всем корпусом наставников.

Лидером группы стал Захарий Арджан, он был и самым старшим, в июле ему исполнится двадцать шесть лет.

Родители Захария: отец – наполовину украинец, наполовину афганец и мать еврейка, наградили его не только редким именем, но и очень смуглой кожей и иссиня-черными: цвета воронова крыла, волосами. В отряде его прозвали Жукером. Он был пилотом военного вертолета и обладал подготовкой спецназовца. Из скупо оброненных замечаний, а расспрашивать на базе было непринято, мы узнали, что он несколько лет прослужил во французском Иностранном Легионе и участвовал в боевых действиях где-то в Африке, оттачивая свое мастерство. На базе «Ковчег» он, как и я, развивал в основном, свои психофизические способности. Складывалось впечатление, что его ввели в группу, как будущего руководителя. Остальным курсантам было от восемнадцати до двадцати лет. Трое из них пройдут инициацию этим летом: Матвею и Кириллу исполнится двадцать один год в апреле, а Ивану в мае.

Матвей Зоринов – был специалистом по оптике и электронике, его брат-близнец Кирилл – по телекоммуникации и связи, и отлично играл на саксофоне.

Иван Русаков, по прозвищу Русак, был навигатором, радиоинженером и поэтом. Каждый из нас получал от него на день рождения личное стихотворное поздравление. Спокойный и уравновешенный Иван обладал редкой мужской красотой: на фоне волнистых светло-русых волос контрастно смотрелись тонкие черные брови и выразительные карие глаза. Выделялся он и высоким ростом. Стройная фигура с узкими бедрами выглядела бы хиловато, но ее уравновешивали широкие плечи и рельефно обозначенные мускулы. «Тебе бы по подиуму ходить, девчонок с ума сводить», шутили ребята, «а ты как крот под землей живешь!» Он первый освоил астральное каратэ, а по меткости и скорости стрельбы сравниться с ним не мог никто кроме меня. Матвей и Кирилл – два брата близнеца, в противоположность Ивану были сероглазыми шатенами и красотой не блистали, но обладали легким характером, искрометным умом, природным обаянием, были не заносчивы и дружелюбны. Им обоим нравились водные виды спорта и занятия дайвингом. В прошлой «гражданской» жизни Матвей занимался паркуром. Он преодолевал препятствия, как горизонтальные, так и вертикальные, с такой легкостью и стремительностью, что ему позавидовала бы любая мартышка, недаром у него была кличка Кенгур – мужской вариант от Кенгуру. Кирилла, более флегматичного, мы звали просто Кир. В новой военной жизни увлечением братьев стали прыжки с парашютом.

Герман отменил очередное занятие, сославшись на срочное дело, и посоветовал мне прогуляться по свежему воздуху. Ребята были заняты, а одному кататься на лыжах что-то не хотелось. Герман, заметив мое колебание, позвал с собой:

– Идем, посмотрим, что там с погодой!

Мы отправились в зал, где стояли мониторы слежения за территорией вокруг базы.

– Так, температура минус шесть, ветра нет. Отличная погодка! – Сказал он, взглянув по пути на висящий на стене небольшой экран.

– Знаешь, в десяти километрах от базы находится озеро, а на его берегу лежит необычный валун, похожий на огромное лицо человека в экзотическом уборе. Его высота около трех метров. Стоит посмотреть.

Я в замешательстве взглянул на него, нам не разрешали так далеко отлучаться от базы.

– Туда лучше добираться не на лыжах, а на твоем модернизированном мотоцикле, – продолжил он.

К мотоциклу, который родители подарили мне на пятнадцатилетие, отец приделал лыжи: одну длинную под колеса, и две коротких по бокам. Мы с Романом иногда катались на нем вокруг базы, а один раз даже ездили на нем ко мне домой, правда, не одни, вместе с машиной, перевозящей военнослужащих.

– Ну, я пошел! Не скучай.- Герман махнул мне рукой и исчез.

Я сидел перед экраном компьютера, рассматривая пейзаж на поверхности. Последний день марта выдался солнечным. Ледяной наст ослепительно сверкал первозданной белизной. Сосны еще стояли в снежном уборе, но это ненадолго, через неделю, другую все заплачет и потечет.

– В городах, да и в поселках снег серый, грязный, а здесь – красота, экология высший класс! – Размышлял я.

– Пожалуй, следует выбраться из своей берлоги, пока держится небольшой морозец, а то потом придется месить снежную кашу. – Решил я и поднялся.

Положив в рюкзак флягу с водой, фотоаппарат и пару коробков спичек, я натянул комбинезон, пристегнул к поясу нож и отправился за пропуском и потом в гараж. Разовый пропуск «выход-вход» мне выдали на удивление быстро, задав только один вопрос: куда я намереваюсь отправиться. Обычно мариновали дольше, дотошно выясняя маршрут и в сотый раз инструктируя, как вести себя в случае чрезвычайных ситуаций. Все складывалось удачно.

– Даже слишком! – Скептически подумал я, но получив из рук охранника свой лыже-мотоцикл, выбросил из головы все мысли в предвкушении поездки к озеру.

Включив Унком – универсальный коммуникатор, на средний уровень защиты, и сверившись по навигатору, я оседлал свой «вездеход» и помчался по ледяному насту.

– Хорошо, что не остается следов! – Почему-то подумал я.

Я мчался, лавируя между деревьями, радуясь свободе, солнцу и морозу. Оставив позади две трети пути, притормозил. Эйфория быстро улетучивалась, возникло чувство тревоги. Я перешел на панорамное зрение и осмотрелся, все было спокойно. Все же я сконцентрировался и увеличил частоту колебаний ауры, в таком состоянии все чувства обостряются и утончаются. Следующие километры я уже ехал настороже. По навигатору я проехал десять с половиной километров, уже должно было появиться озеро, но впереди по-прежнему простилался лес. Решив, что Герман указал расстояние примерно, я двинулся дальше. Моя тревога нарастала по экспоненте. Через километр я снова остановился и переключил Унком на повышенную защиту. Не вернуться ли мне на базу, подумал я, но все-таки решил двигаться дальше. Мне не хотелось отступать, почти достигнув цели. Через три километра я снова остановился, что-то было не так. Закрыв глаза, я сосредоточился на своих ощущениях. Там, куда я направлялся, присутствовало зло. Кожа покрылась пупырышками, сердце забилось в ускоренном ритме, но возвращаться я не собирался. Я должен узнать, что там впереди. И почему Герман направил меня сюда? Может быть, это испытание моих способностей? Я почувствовал злость. Проехав немного вперед, спрятал мотоцикл в ложбинке, забросал его снегом, замаскировал лапами сосен и дальше пошел пешком. Наконец, за соснами и переплетением ветвей кустов показалось озеро. Я изменил режим работы мозга, максимально ускорив частоту вибраций. Теперь я был невидим в большом диапазоне зрения. Сев на снег, сквозь переплетения заснеженных веток осмотрел берег озера. Левее, на берегу лежала черная каменная голова, вперив взгляд в небо над горизонтом. Она была видна в профиль. Выделялся большой нос, идущий от середины лба по дуге и крупные выпяченные губы. На голове просматривался высокий головной убор, похожий скорее на корзину, чем на корону. Я вспомнил о бинокле и усмехнулся. Мое зрение в режиме телескопического многомерного видения теперь не уступало биноклю. Вдруг я уловил какое-то движение на периферии зрения. Поднапрягшись, я слегка подкорректировал настройку видения. По направлению ко мне от берега озера лениво плыли три бледных сферы ядовито-зеленого цвета. Они двигались друг за другом, сохраняя дистанцию, внутри каждой просматривалось темное пятно. Сразу вспомнилась сеть, навешанная Темными около фермы, где я тренировался перед переездом сюда. Но те сферы были не больше футбольного мяча, а эти – метра три в диаметре. Я затаился. Но разве спрячешься среди голых веток, оставалось только надеяться на Унком, который скрывал свечение моей ауры, и на свою невидимость на физическом плане. Когда первая сфера медленно проплывала мимо меня, я разглядел внутри нее человеческий силуэт верхом на небольшом одноместном снегоходе.