Велик (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна. Страница 46

— Голову убери, я сказал! — яростно прошипел Анчар, нащупывая вслепую ручку двери. — И не мотай ей — ничего не вижу!

Едва удерживаясь, чтобы не закашляться, молодой волшебник выгнул спину еще больше, положил голову на плечо Анчара и изо всех сил скосил глаза, пытаясь разобрать в темноте, где дверь и где ручка.

— Я открою! — руки магов одновременно легли на медную слоновью голову и потянули.

Шаги… Десять ступеней…

Только бы дверь не заскрипела!..

Дверь не заскрипела.

Возможно, по той причине, что просто не двинулась с места.

— Кабуча…

— Толкай!!!

Пальцы Агафона надавили на слона, дверь подалась — на удивление тихо, и тандем волшебников, вихляясь из стороны в сторону и наступая себе на ноги, как пьяная сороконожка, ввалился в библиотеку. Заградительные чары мягко коснулись их, щекоча, будто гигантская паутина — и пропустили.

— Стой! Повернись! — шикнул атлан. — Закрыть надо!

Он начал поворачиваться вправо, Агафон влево. Тут же, осознав ошибку, оба изменили направление вращения, чувствуя себя демонстраторами какого-то причудливого устройства для самостоятельного отпиливания голов…

— А-а-а, да провались оно!.. — прошипел задушенно Мельников, вывернулся из-под цепочки, схватил дверную ручку и абсолютно не дрожащими руками[28] прикрыл дверь.

Шаги зазвучали в коридоре.

Светошар, вызванный Анчаром, вспыхнул на пару мгновений, освещая зал, куда они попали, и погас.

— Туда! — атлан рванул коллегу за рукав в плавающую перед ослепленными глазами темноту.

Пробежав несколько метров по свободному проходу между клетками, Анчар свернул направо, налетел на угол узилища неизвестной книги и грохнулся на пол, роняя на себя товарища. Светильник вылетел у него из руки и плюхнулся в какую-то воду, обдав их теплыми брызгами. Дверь беззвучно приоткрылась, и тьма у порога растворилась в тусклом облаке света масляной лампы. Конспираторы застыли, прикусив языки, и если бы смогли — остановили бы даже сердца, грохочущие, как им казалось, не хуже стада резвящихся слонов.

Шаги от двери медленно двинулись вперед, точно неизвестный был стариком или не был уверен, куда идти[29], потом свернули налево, направо, снова вперед… Книги, очевидно, потревоженные светом, завозились, вокруг захлюпала вода, и волшебники впервые заметили, что в библиотеке висела удушливая влажность — словно на болоте.

— Где же это может быть… где же… сто лишайных бабуинов… — бормотал тем временем хрипловатый голос. — Надо бы их всех опросить и подписать на клетках, где про что… но было бы еще время… было бы время… Время… времени нет совсем… проклятая старуха…

Шаги остановились где-то сзади и слева, метрах в двадцати от их застывшей, как ледяная гора, кучи-малы. Анчар скосил, едва не вывихивая, глаза, чтобы разглядеть вошедшего, но, как ни старался, кроме основания клетки и тюрбана, съехавшего на правый глаз, не увидел ничего. Хотя, с другой стороны, страдающий бессонницей любитель почитать не видел их тоже, и впервые за несколько минут атлан глубоко вдохнул, немного успокаиваясь.

Поиски ночного читателя тем временем были в разгаре. Медленно ступая, он, похоже, переходил от клетки к клетке, останавливаясь и задавая книгам один и тот же вопрос, тихо и неразборчиво — атлан улавливал лишь ритм и длину, и каждый раз они были одинаковы. В ответ звучали не менее тихие голоса, странно булькающие, будто отвечавшие полоскали в это время горло — и неизвестный переходил дальше.

И как бы это «дальше» не превратилось постепенно в «ближе», забеспокоился маг.

Агафон нервно шевельнулся — возможно, эта же мысль пришла в голову и ему. Подгадав под очередное произнесение вопроса читателем, его премудрие шепнул в затылок Анчару:

— Если до нас дойдет, я буду принимать меры.

Как ответить так, чтобы не обнаружить себя, атлан не придумал[30].

Ночной читатель остановился снова, уже ближе:

— Способ лишить колдунью ее сил, — еле разборчиво долетело до слуха Совета Магов — и тут же в ответ клокочущее:

— Эта книга не знает ответа на вопрос.

Что-то глухо стукнуло — как если бы ударили по клетке кулаком, и неизвестный яростно прошипел:

— Сто лишайных бабуинов!.. Эта последняя была… Проклятая старуха! Из-за нее двадцать ночей подряд ходил в это болото… чтоб они тут все передохли… Просветленная… Да чтоб ей Белого Света до конца дней не увидеть! Чтоб ее кости сгнили, а волосы принялись расти через глаза!.. Песчаная гадюка… Чтоб ей ослепнуть… оглохнуть… онеметь… дабы не смогла она больше отравлять против меня разум абиоя… вернее, то, что у него известно под этим названием… тупоголовый бегемот, не видящий ближе своего носа…

Бормоча сквозь зубы проклятия и оскорбления в адрес сильных мира сего, человек снова пошел — но на этот раз свет фонаря и шаги удалялись, пока не захлопнулась дверь и в зале не воцарилась тьма и тишина.

— К-кабуча… — выдохнул Агафон, со стоном облегчения скатываясь на пол. — Я думал — всё… моя коленка… м-м-м-м…

— Я тоже думал, — хмуро проговорил Анчар, принимая сидячее положение, и вызвал крошечный светошарик на уровне пола. — Ты понял, кто это был?

Молодой чародей перестал тереть зашибленное колено и нахмурился.

— Может, я ошибаюсь… и знаю не всех жрецов и магов храма… что вряд ли… но мне кажется, это был Верховный.

— Мне тоже так кажется, — кивнул атлан.

Агафон поразмыслил еще немного и пришел к выводу:

— Кокодло. Больше некому. Жрец, имеющий доступ к абиою и заполучивший в конкуренты саму Старуху, может быть только один. Хм… А на людях они — сама любезность и гармония, только что дуэтом не поют.

— Богиня одна, значит, и Верховный должен быть только один.

— Математика для первого класса жреческой школы… — хмыкнул Агафон. — Хотя скоро построят храм братцу Синю, может, туда переведется… если будет себя хорошо вести. Но значит, приперло нашего вождя, если по такому вопросу по ночам тайком книжки ищет. Чтоб я остался жить в этой парилке, если Старуха не знает о его чувствах к ней. Так что хорошее поведение может и не помочь…

— Кстати, о книжках! — спохватился атлан. — Что это за твари?

Шарик приподнялся — но не выше уровня подоконника в дальнем конце зала — и маги глянули в клетку, рядом с которой имели удовольствие полежать.

Безразмерный рот с толстыми красными губами… огромное желтое брюхо… короткие розовые лапы, пальцы которых терялись в черной воде… Анчар изумленно моргнул — глаза его встретились с меланхоличными карими очами самой громадной жабы, какую он только мог вообразить.

— С дуба падали листья ясеня… — тихо присвистнул Агафон, оглядывая монстра высотой ему по плечо. — И это — книга?!..

— Это — книга, — бесстрастно проквакала жаба. — Это книга, созданная Верховным жрецом Просветленной богини Уагаду Одхиамбо Умелым, магом Десятого Пояса, в год Песчаной Звезды, пятом году сражения Просветленной Уагаду с возлюбленным братом ее Синьоболокодване Возвышенным, шестьсот пятидесятом году по общему летосчислению со времени Большого Эксперимента, и озаглавленная им «Хроники одной войны, или бьет — значит, любит»…

Через два часа Совет Магов собрался в комнате Агафона. Анчар заново наложил антипрослушивающее заклинание, дважды проверил его, захлопнул ладонью рот коллеги, собравшегося что-то сказать, снял заклинание, наложил измененный и усиленный вариант, трижды проверил, и только тогда опустился на стул и откинулся на спинку в изнеможении.

Не рискуя снова получить по губам доброжелательной, но грязной ладонью, Агафон вопросительно пошевелил бровями.

— Можно, — шепнул атлан. — Только негромко. Очень. Может, конечно, пребывание здесь располагает к паранойе, но…

— …лучше перебдеть, чем недобдеть, — повторил Агафон максиму Граненыча.

— Истинно. Особенно здесь. И сейчас, — кивнул Анчар и устало выдохнул. — Итак, давай подытожим, что мы узнали. Во-первых, брат — бог войны и одержимых, а сестра — богиня мести и раздора. Во-вторых, постройка храма призовет Синьоболокодване на Белый Свет из… от… короче, оттуда, где он сейчас находится. В-третьих, что в последний раз, до того, как их забыли, Уагаду билась с ним минимум пять лет и за этот срок они вдвоем умудрились прикончить всех остальных местных богов. Поэтому, наверное, Кокодло и выбрал Уагаду альтернативой Жирафу.