Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 81

Понятно теперь, почему мне выделили комнату прямо над её кабинетом.

Осознание накрывает меня смесью самых противоречивых чувств.

— Фотографу, который тебя на съёмку рекламы пригласил, обещали яйца оторвать, если он тебя пальцем тронет или обидит как.

Внутри и жарко, и холодно от бешеной смеси эмоций: радость, что не бросили, раздражение, что опять всё контролировали. Но да, дедуля прав: это в их стиле. Обиженная недоверием, я всё же улыбаюсь, и в груди разливается тепло.

А дедуля недовольно продолжает:

— Только из-за действия манка творится чёрте что.

— Ты о чём? — Мне невероятно легко от того, что родители не вычеркнули меня из своей жизни.

— Лерусь, ты ушла в лес и не вернулась, но манок заставляет всех думать, что у тебя всё хорошо. Твоему отцу присылали отчёты, что ты так и не нашлась, но с тобой всё хорошо, он нам передавал, что тебя не нашли, но с тобой всё хорошо. Потом ты прислала письмо, что уехала учиться по обмену, и теперь твой отец ищет, куда именно, чтобы и там за тобой присматривать, но нет ведь никаких данных о том, что ты переехала. И при этом он уверен, что с тобой всё хорошо. Как это по-земному называется… когнитивный диссонанс, вот. У них всех сейчас жуткий когнитивный диссонанс, но для твоего отца с его манией контроля это особенно тяжело. Надо будет разомкнуть действие манка и нормально всё объяснить, а то как бы умом не тронулись.

— Да, конечно, я попрошу Арена…

Если вернётся. Зажмурившись, мысленно тянусь к нему, и, будто фильм, на веках вспыхивает видение: среди развороченных, обгорелых коридоров Пат Турина мерцает внутренний щит.

Арен жив. Шумно выдыхаю.

— Чем он тебя обидел, Леруся?

— Ох, дедуля, столько всего произошло! Ты же давно здесь не был, а тут…

Осекаюсь, вспомнив намерение постепенно готовить дедулю к происходящему, чтобы не переволновать. Но как это сделать, если одни факты из приключений в этом мире потянут за собой другие?

— Что случилось? — в голосе дедули появляется тревога.

Вздохнув, собираюсь с мыслями.

— Очень много всякого произошло… Даже не знаю, с чего начать.

— Ты уж постарайся, — дедуля похлопывает меня по плечу. — Мне всё равно придётся разбираться в современных реалиях Эёрана, будет проще, если самое важное сейчас расскажешь ты.

Тут он тоже прав.

И я начинаю… с того, как Культ избавился от Видящих, иначе ведь не объяснить, почему я так уверена, что должна быть в Пат Турине и помогать Арену не только силой его рода, но и уникальным для Эёрана даром.

— Значит, так… — щурясь на сферы-светильники, дедушка потирает подбородок.

Мой затянувшийся из-за бесконечных уточнений рассказ его впечатлил. А ведь я ещё опустила покушение на меня Элиды, суд над ней, её невольное участие в создании заражённых наборов для маговыпечки. За это её наказывать не станут, но страх, что пережили девушки на фабрике и при нападении вестника, был тем ещё ударом.

— История чуть было не повторилась…

— О чём ты, дедуль?

— Культ однажды почти уничтожил род Аранских. В этот раз они чудом вышли из поединка без больших потерь.

— Пока. Ещё неизвестно, что будет с Элоранарром… И чем закончится битва за Пат Турин, — сжимаю кулаки.

— Главное, чтобы не пострадала печать между мирами.

То, с каким спокойствием дедуля принял известие о ней, наводит на мысль:

— Ты знал о печати?

— Исследовал её вместе с Видаром и мамой, — он вздыхает. — Трудно поверить, что из Видящих осталась только ты.

— Самой удивительно… Наверное, хорошо, что я унаследовала эту способность.

— Хорошо, но опасно. — Он обнимает меня. — Леруся…

Так тепло от этого обращения. Семья… у меня есть семья. Дедуля здесь. Можно лежать и прислушиваться к ощущениям: пусть я не вижу Арена, но знаю, что он жив и невредим. И потому с чистой совестью обижаюсь:

— Арен должен был взять меня с собой хотя бы наблюдателем.

— Ты его самое ценное сокровище, он в любом случае будет тебя оберегать.

— Но почему надо делать это так, словно я вещь без права голоса и чувств? Схватил и перекинул меня, как… как стул. Или стол.

— Рефлекс…

— Какой рефлекс, дедуля? Рефлекс — это когда что-то неожиданно делаешь, а он это с самого начала планировал!

— Когда вернётся — сильно-сильно на это обижайся, переживай, страдай — это лучший способ наказать дракона.

— Когда он вернётся… — представляю этот момент и усмехаюсь, — я буду слишком рада, чтобы злиться.

— Подозреваю, именно на это он и рассчитывал. Драконы весьма коварны. Самовлюблённы. И предпочитают всё делать по-своему.

— Ох, дедуля, ты говоришь совсем не как коренной житель.

— Боюсь, я отвык от местных порядков, — посмеивается дедушка. — Но посоветовать могу, как и раньше, только одно: хочешь чего-то добиться — борись.

Он прав, но иногда бороться так сложно…

«Всё в порядке, мы взяли Пат Турин», — доносится до меня голос Арена. Радость вспыхивает тысячами золотых искорок на моей коже. Живой! И Без травм — по ощущениям это понимаю. Поэтому мстительно молчу, не удосужившись его даже поздравить.

— Они взяли Пат Турин, — передаю дедуле. — И с Ареном всё в порядке.

Он вздыхает.

— Что-то не так? — уточняю я.

— Пат Турин тысячелетия защищал печать, как бы прорыв обороны не вышел нам всем боком.

На уровне эмоций мне от этого решения тоже не по себе, но упрямство и желание подавить дурное предчувствие заставляют отстаивать правильность сделанного:

— Големов могли захватить вестники. Раньше они такого не умели.

— Может, и так, — устало соглашается дедуля.

Приподнявшись, заглядываю ему в лицо: он немного осунулся.

— Ложись, — уступаю ему постель, чуть сдвигаю подушку, на которой лежит Внимательный телескоп-спаситель, и подтягиваю вторую повыше. — Ложись немедленно и не спорь. Тебе надо отдыхать. А может, ты чего-нибудь хочешь? Есть? Пить? В туалет?

Дедуля похлопывает себя по животу:

— У меня под сорочкой слой компактного реабилитационного кокона, он заботился обо всех физиологических нуждах тела. Но я бы выпил и закусил чем-нибудь остреньким.

— Дедуль! У тебя желудок!

— Вылечили мне его, Лерусь, так что теперь можно всё. Прямо сейчас можно всё.

— Только после разрешения лорда Велларра.

— Характер у тебя в Лилю. Ну как можно родного человека не порадовать гастрономическими вольностями?

— Деда!

— Понял-понял, — смеётся он.

Как мне не хватало его смеха!

«Сейчас я телепортируюсь к дворцу, подойди к камню», — просит Арен через метку раньше, чем посланный за главным придворным целителем гвардеец успевает вернуться.

Радость победы я уже переварила и готова к основательному объяснению того, что некоторые вопросы со мной надо обсуждать заранее, а не строить из себя коварного драконищу.

— Дедуль, мне надо встретиться с Ареном.

Только что согласившийся лечь, дедуля садится на кровати:

— Я с тобой. Только тапочки мне добудь.

Да, в сад спуститься это не коридор перейти, как для переселения сюда. А ведь тогда я даже не подумала о дедулиных босых ногах.

— Нет, оставайся здесь и отдыхай, успеете поговорить.

Дедуля заглядывает мне в лицо и неохотно кивает. Понял, что я оставляю его здесь на случай, если отстаивать своё мнение по его совету опять не получится. Такое часто бывало, когда я пыталась оспорить решения родителей.

Я оставляю его на попечение гвардейца и вызванного почтительного слуги. Главный целитель всё ещё где-то в пути.

Шагая по коридорам, спускаясь по лестнице, прикидываю, как лучше начать разговор с Ареном. Или совсем не разговаривать? Но это неконструктивно. Сразу гневно напомнить: «Мы договаривались решать всё вместе!» или сначала выспросить, почему он так срочно меня вызывает? О Видаре тоже хочется узнать…

Подзаряженные магией громадные двери открываются на парадное крыльцо. По мраморным ступеням на дорожку к чёрному портальному камню я спускаюсь как раз вовремя: над чёрной площадкой вздымается и опадает золотой огненный смерч. Броня Арена почернела, глаза горят, волосы растрёпаны и искрят разрядами тока. Зубы не человеческие — звериные. Голос по-драконьи рокочущий: