Проснуться невестой (СИ) - Обская Ольга. Страница 22

– Не было?

– Ни слова. Видимо, эту свою сомнительную деятельность он не афиширует.

– А что-нибудь о личной жизни?

– Наш профессор холост, но одно время ходили слухи о его интрижке со студенткой.

Ну и гусь!

Машина подъехала к развилке. Виктор Валериевич, сверившись с картой, которую, видимо, тоже нарыл в кабинете Эдварда, уверенно повернул направо.

Дорога после развилки сделалась значительно хуже. И без того черепашью скорость пришлось сбросить. Алесе показалось, они петляли дольше расчётных двух часов. Когда подкатили к одиноко стоящему двухэтажному серому зданию, расположенному на окраине небольшого городка, уже начало светать.

– Похоже, это и есть цель нашего путешествия, – Шевцов припарковал автомобиль метрах в тридцати, в закутке, образованном зарослями кустарника. – Вы пока посидите в машине, а я проведу разведку боем.

Алеся хотела возразить, что не собирается отсиживаться, но Виктор Валериевич опередил:

– У вас слишком бросающаяся в глаза экипировка. Надо убедиться, что лаборатория не охраняется.

Ожидание было тревожным. Алесе даже видно ничего не было – заслоняли кусты. Только второй этаж ничем не примечательного здания, окна которого слепо смотрели на мир, занавешенные шторами.

Виктор Валериевич вернулся минут через десять.

– У нас классика: одна хорошая новость и одна плохая.

– Начните с плохой, – мужественно выдала Алеся.

– Лаборатория обнесена достаточно высоким забором. Ворота заперты. Обошёл по периметру. Никакой лазейки не обнаружил. Единственный способ попасть внутрь – перелезть через забор.

– А хорошая?

– Охраны нет. По крайней мере, снаружи. Внутри тихо, что даёт надежду – там тоже никого нет.

– Хорошо. Тогда надо действовать, пока окончательно не рассвело, – Алеся выбралась из автомобиля.

Постаралась придать лицу уверенности и решимости, надеясь, что Шевцов не заметит, как от волнения начали дрожать руки.

– Может, лучше подождёте меня здесь?

Заметил таки.

– Нет, – Алеся упрямо вскинула голову и, обогнув стену кустов, направилась к зданию.

– Чистякова, вы когда-нибудь лазали по заборам? – Виктор Валериевич поравнялся с ней и посмотрел то ли насмешливо, то ли сочувственно.

– Разумеется, – ответила Алеся такой интонацией, будто лазание по заборам является обязательной школьной дисциплиной и, вообще, для любой уважающей себя девушки – любимое времяпрепровождение. Вот просто хлебом Алесю не корми – дай только по заборам полазать.

– Отлично, – Шевцов улыбнулся её браваде. – Тогда действуем так. Я вас подсажу. Вы осмотритесь. Если ничего подозрительного не увидите, то перелезайте на ту сторону и спрыгивайте вниз. Я следом.

Он подхватил Алесю за талию и приподнял, чтобы она могла ухватиться за края забора. Она помогала, перебирая ногами по доскам. Или, наоборот, мешала? Впрочем, Виктору Валериевичу, судя по всему, тяжело не было. Он, как-то подозрительно то ли покашливал, то ли похрюкивал – в общем, потешался над Алесиными барахтаньями.

– Ну, что, Чистякова? Тихо?

– Да. Никого, – отчиталась она, просканировав территорию вокруг здания.

– Тогда вперёд, – его руки переместились на пятую точку и подтолкнули ещё выше.

Алеся чуть не задохнулась от смущения. Она даже зажмурилась, чтобы отключить эмоции и постараться не обращать внимания на ладони Виктора Валериевича, пристроившиеся на то место, на которое она ищет себе приключений. Лучше бы, конечно, Леся не жмурилась, а выбирала площадку для приземления. Она уже летела вниз, когда поняла, что может угодить в кусты.

Каким-то чудом ей удалось пролететь мимо веток, но штанина всё же зацепилась за что-то острое. Раздался характерный звук рвущейся ткани.

– Ай!

– Чистякова, с вами всё в порядке? – Виктор Валериевич перемахнул через забор со скоростью Бэтмена.

Алеся уже успела подскочить на ноги и рассматривала последствия своей неудачной пикировки. С ней самой вроде бы всё было хорошо, а вот её красные жокейские штаны слегка пострадали. Огромный треугольный лоскут ткани, выдранный из верхней части правой штанины, безвольно болтался на уровне колена, открывая взору Шевцова треугольный участок бедра.

– В порядке, – Алеся начала судорожно пристраивать ткань на место, будто та могла волшебным образом прирасти к краям. Не забывая при этом улыбаться утрированно оптимистичной улыбкой, в точности как Козодоев из «Бриллиантовой руки», воюющий с заевшей молнией.

Виктор Валериевич присел на корточки и, бесцеремонно отогнув лоскут, внимательно изучил тот самый участок бедра, который Алеся пыталась от него скрыть. Причём изучил не только взглядом, ещё и пальпацию провёл. Хирург нашёлся. Снова заставил умирать от смущения. Убедившись, что повреждений нет, Шевцов поднялся.

Взгляд не предвещал ничего хорошего. Леся втянула голову в плечи, ожидая разнос в духе: «Говорил же вам оставаться в машине». И она готовила достойный ответ. Но прозвучало совсем другое – подтрунивание в духе:

– Да уж, Чистякова, скалолазание – явно не ваш конёк.

К такой беззлобной фразе она не была готова, поэтому молча засеменила рядом не совсем изящной походкой, так как приходилось одной рукой придерживать лоскут.

Им повезло. Дверь оказалась незапертой. Видимо, Брайон посчитал преграду в виде забора достаточной защитой от воров. Это обстоятельство, как ни странно, вызвало у Виктора Валериевича пессимизм.

– Лаборатория бы охранялась намного тщательнее, если бы здесь было то, что нас интересует.

Тем не менее, они решили обстоятельно исследовать каждое помещение. Но сначала бегло оглядели всё здание. Второй этаж оказался жилым. Спальная, кабинет, кухня. Не плохо придумано. Если засиделся за опытами допоздна, необязательно возвращаться домой – в лаборатории имеется всё необходимое для того, чтобы поужинать и отдохнуть, а с утра снова приступить к работе.

Но их, разумеется, больше интересовал первый этаж, где также было три помещения, в каждом из которых располагалось оборудование и стеллажи с химикатами. Ещё бы знать, что искать.

Сначала они бродили по комнатам достаточно бессистемно. Рассматривали колбы и пробирки с разноцветным содержимым, заглядывали в объективы приборов, похожих на микроскопы. Что это даст?

– Надо искать записи, – Виктор Валериевич озвучил мысль, которая только что посетила голову Алеси.

Записи нашлись в самой маленькой комнате. Там имелось что-то типа архива. Целый стеллаж с папками, тетрадями и книгами. Алеся вытянула наугад первую попавшуюся, но не успела открыть – услышала шум, который заставил вздрогнуть. Такой отчётливый и легко узнаваемый – звук открывающейся двери и следом шаги.

Она принялась суматошно запихивать книгу назад, как будто это чем-то поможет. Сердце стучало как отбойный молоток соседа Ерохина, любившего ранним субботним утром затеять ремонт. Эх, всё-таки они с Шевцовым попались. Кто бы там ни был, он вызовет полицию. Что же делать? Как-то уж очень не хотелось знакомиться с местной каталажкой.

Виктор Валериевич потянул Алесю к окну. Гениально! Улизнуть на улицу, а там ищи их свищи. Но не тут-то было. Окно оказалось глухим. Абсолютно. Никакой ручки.

Шаги раздавались всё ближе и ближе. Ещё и голоса стали слышны. Разговаривали двое: парень и девушка.

Шевцов сдаваться не собирался.

– Шкаф! – скомандовал он.

Шкаф – не самая гениальная идея, если верить анекдотам, которые начинаются словами: «Возвращается муж из командировки…». Всё, что оказывается спрятанным в шкаф, в конце анекдота, так или иначе, обнаруживается. Но за неимением лучшего, пришлось хвататься за соломинку.

Шкаф не шкаф, но в комнате имелась ниша, которая была оборудована раздвижными дверцами, вот туда и нырнул Виктор Валериевич, утянув за собой Алесю.

Адреналин бурлил так интенсивно, что поначалу она не ощущала ничего кроме бешеного стука сердца. Не замечала ни того, насколько тесным оказалось пространство ниши, ни того, что вплотную прижата к Шевцову, ни того, что в ногах стоит какая-та бандура. Впрочем, последнее она всё-таки заметила и чуть-чуть сменила позу, чтобы железка не давила на голень. И вот, когда она попыталась пошевелиться, вся острота ощущений вмиг вернулась. Она поняла, что практически вжата в Виктора Валериевича. Его руки на её спине. Её руки на его груди. Ладони касаются гладкого шёлка рубашки. И она чувствует не только щекочущую нежность ткани – она ощущает, как гулко и мощно колотится его сердце.