Регина(СИ) - Домогалова Елена. Страница 66

Этьен предложил укрыть графиню, пока всё не утрясется, в каком-нибудь дальнем монастыре.

— Да вы с ума сошли! — всплеснула руками герцогиня, — там она точно либо с ума сойдёт, либо угаснет, как свеча на ветру.

Этьен непонимающе посмотрел на неё.

— Графиня всё детство провела в обители урсулинок и у неё остались не лучшие воспоминания об этих годах, — пояснил Филипп.

— Да пусть она остается в нашем доме! Здесь она будет в полной безопасности, как в укреплённой крепости! — Майенн был полон решимости защищать юную девушку не то что перед королем, ему и Папа был не указ (ко всему, он хотел под шумок исцелить красавицу от душевного расстройства и завоевать её любовь).

— Наивное создание, поумнеешь ли ты когда-нибудь? — иронично хмыкнула его сестра, — по-моему, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: более неудачного места не найти во всей Франции.

— Почему ты всегда выступаешь против, чтобы я ни предложил? — он вновь вытащил на свет давнюю внутрисемейную распрю.

— Потому что за 25 лет, сколько я тебя знаю, ты ещё ни разу не предложил ничего путного, — отрезала Екатерина-Мария, — но, так и быть, для людей недалекого ума поясняю: во-первых, Бюсси может вернуться в любой момент и первым делом заинтересуется, с какой такой стати его сестра живет нашем доме. И что будет, когда всплывет правда? Война всех протии всех? Вторая Варфоломеевская ночь? Во-вторых, если его величество недалеко ушёл от тебя в умственном развитии, то старая змея ещё из ума не выжила и быстро сообразит, где прячется ушедшая из её лап графиня. Не думаю, что мы сейчас можем ей противостоять. Или тебе напомнить историю с неудавшимся генеалогическим древом, почти подлинным, когда наш старший братец рвался на престол? Подкупить врачей и отравить Регину для Медичи не составит труда. Я хотела бы услышать, что нам посоветует герцог де Жуайез?

Королевский фаворит между тем, воспользовавшись случаем, производил разведку местности в особняке своих бывших недругов. Конечно, его визит к Монпасье, в первую очередь, был продиктован необходимостью и искренней заботой о графине де Ренель, но отчасти имело место и извечное любопытство Жуайеза. Когда ещё он сможет поприсутствовать на семейном совете первых заговорщиков Франции! К тому же, в свете последних событий, ему просто-таки жизненно необходима была поддержка могущественного клана, поскольку его привилегированное положение при дворе висело на волоске. Для того, чтобы разобраться в семейных отношениях Гизов, проницательному герцогу хватило четверти часа. Остальное время он умудрился использовать на тщательное исследование неприятельского лагеря. Пока Екатерина-Мария выясняла отношения с Майенном, а де Лорж и молодой иезуит беседовали о состоянии Регины, Анн цепким взглядом замечал каждую дверь, каждое окно, каждую сверкающую безделушку в доме, потом тайком прошмыгнул в библиотеку и там — о небывалое везение! — увидел на столе исписанные острым, аккуратным почерком герцогини листы. Переписка с английским дипломатом Фрэнсисом Волсингэмом и послом Испании наводила на определённые мысли. Главным инициатором всех дворцовых интриг были вовсе не кардинал Лотарингский и Генрих Гиз, а Чёрный ангел Екатерина-Мария, впрочем, Анн де Жуайез в этом никогда и не сомневался.

К сожалению, прочитать и запомнить тексты писем он не успел: в дверях материализовался вездесущий, как все иезуиты, Этьен Виара. Видимо, с теми же целями, что и герцог. Наткнувшись на шныряющего по письменному столу Жуайеза, Этьен не счёл нужным изображать удивление. Несколько секунд они внимательно смотрели друг на друга, пока до них не донесся голос Екатерины-Марии, искавшей герцога.

Анн взял с полки первую попавшуюся книгу и с невозмутимым видом вышел из библиотеки, оттерев плечом священника. На лице у него крупными буквами была написана крайняя заинтересованность в выбранной книге. Кое-как оторвавшись от латинского текста, он подал голос:

— Я могу вывезти её в Англию, у меня там есть могущественные друзья, уж там-то до неё Медичи точно не доберутся.

Брат и сестра Гизы переглянулись: идея была не из худших, — но тут молчавший до сих пор Филипп вынес свой вердикт:

— В Англии Регине совершенно нечего делать. Во-первых, неизвестно, какого будет состояние её здоровья в ближайшие две недели. Во-вторых, если даже в Лувре она умудрилась настроить против себя и Марго, и весь Летучий эскадрон, то что будет в Лондоне? Вы хотите, чтобы она у Елизаветы Тюдор, последней английской девственницы, увела всех любовников? Её обвинят в шпионаже либо в заговоре и отправят, в лучшем случае, в Тауэр. Но скорее всего — прямиком на эшафот. Так что, друзья мои, я, на правах жениха, забираю графиню де Ренель в свое родовое поместье. Там она будет под моей защитой, к её услугам будут лучшие лекари Бордо. Во-первых, это не вызовет подозрений у короля, после той злосчастной охоты это будет вполне ожидаемо для всех. Слухов тоже не возникнет — все слышали, что король отослал меня из Парижа, и ничего удивительного в том, что графиня де Ренель последовала за мной, не будет. И Бюсси воспримет это как нечто само собой разумеющееся. Надеюсь.

— Мне кажется, это лучший выход из создавшегося положения, — немедленно поддержал его Жуайез.

Шарль хотел что-то возразить, но поймал злой взгляд сестры и промолчал, всем своим видом выражая непримиримое возмущение.

— Пожалуй, граф де Лорж прав, — подвела итог герцогиня, — как только Регине станет лучше, вы отвезете её к себе в Бордо. Я постараюсь всё уладить в Париже и, если приедет Бюсси, придумаю что-нибудь правдоподобное, чтобы он ни о чем не догадался. Шарль заткнет рот д'Эпернону, а наши святые отцы придумают какой-нибудь способ повлиять на короля, дабы он не вздумал портить репутацию графини и помалкивал о своих забавах. Как только все уладится и графиня придет в себя, мы с Шарлем приедем за ней.

Раздав поручения, Екатерина-Мария поднялась и направилась в комнату к Регине, давая понять, что совет окончен. Мужчины ещё немного посидели у камина, выпили за успех всего задуманного.

Через несколько дней ещё слабая и не вполне выздоровевшая графиня де Ренель ехала в сопровождении Филиппа, двух своих горничных, оруженосцев герцога Майенна и десятка слуг герцогини де Монпасье на юг, в родовой замок де Лоржа. В дом Филиппа.

Едва остались позади малый мост, площадь Мобера и ворота Сен-Марсель, как на другом конце Парижа по улице Сен-Дени вихрем промчался похожий на призрака граф де Бюсси, вернувшийся домой.

ГЛАВА VIII. Филипп

Мне с сердца твоего пылинки сдуть позволь,

Когда на сердце — пыль, в глубинах сердца — боль.

Низами "Хосров и Ширин"

Конь де Бюсси замертво упал посреди набережной, когда до дома графа оставалось несколько десятков шагов. Безбожно чертыхаясь на чем свет, Луи, чудом не свернувший шею во время падения, выпутался из стремян и опрометью бросился к родным дверям. Сердце его бешено колотилось где-то в горле, а в голове горячим пульсирующим шаром стучала одна-единственная мысль "Почему Регина меня не встречает?!". Его встретили слуги и Франсуаза. В доме поднялась радостная суета по случаю приезда господина, но почему-то, несмотря на сновавших туда-сюда слуг, дом казался Луи пустым и обезлюдевшим. Нигде не сияла золотая голова сестры, не журчал родной голос.

— Где она? — с порога спросил Луи Франсуазу.

Кормилица, усердно пряча глаза, пробормотала что-то насчет Екатерины-Марии.

Луи не стал выслушивать её речи и, даже не переодевшись и не умывшись с дороги, кинулся на конюшню. Двое конюхов схлопотали подзатыльники, одному достался пинок в зад, и через две минуты свежий конь был уже оседлан.

Бюсси не доехал до улицы Де Шом: на улице Брак ему встретился портшез герцогини Монпасье. Откинув занавески, она благосклонно кивнула графу: