Огольцы (СИ) - Буйтуров Всеволод Алексеевич. Страница 16
Долг обязывал. Шаман решительно поднёс Чашу к губам и опорожнил её. Мгновение, и он почувствовал, как всё его существо наполняется небывалой Силой. Такое единение души и тела не дано было испытать простому смертному. Бубен гремел, отдаваясь в его мозгу уже настоящими раскатами грома.
Вот уже открывается Дорога. В последнюю секунду Избранная Дева подала Турухану небольшой самородок — подношение Невидимым Родителям.
В изнеможении Шаман пал на землю лицом вниз, крепко сжимая кулак.
Люди знали — тревожить путешественника нельзя: он всё равно не отзовётся. Сейчас уже в новом теле, дарованном Родителями для путешествия, опускается глубоко под землю, где ждёт его Чёрная Ладья.
Правый кулак Турухана был крепко сжат. Вдруг качнёт Ладью, потеряется подношение. Тогда ни в Чертоги, ни обратно домой не попадёшь. Левой рукой Шаман управлялся с рулевым веслом. Духи были милостивы: невредима была Чёрная Ладья и её Кормчий. Вот и другой берег уже недалеко…
Словно сильные руки подняли Турухана из Ладьи. Миг, и он уже стоял перед стеной Небесного Огня.
— Входи, Избранник! Видеть Невидимых получают право только навсегда переселившиеся в Наши Небесные Чертоги. Ты уже раз видел нас через Огненную завесу. Попытай счастье, взгляни нам прямо в глаза. Выдержишь — станешь самым могучим Шаманом. Сильнее всех твоих предшественников. Дерзость твоя велика: совсем молодым юношей рискнул ты к нам явиться. Теперь ты зрелый Шаман. Знаешь, что нам ведомы все ваши радости и горести. Мы пока не видим причин беспокоиться о судьбе своих Детей. Говори — что нам неведомо такое, что ты дерзнул во второй раз в жизни беспокоить нас.
Голос, вроде, был один, но в то же время Шаман ясно осознавал, что говорят с ним в неизъяснимом единении все Невидимые Родители.
— Сейчас мы снимем завесу огня: попробуй передать свое подношение кому-нибудь из нас прямо в руки!
Огонь вмиг исчез! Но за ним сильнее огня светились фигуры Невидимых Родителей. Они и вправду были невидимы. Они были сам Свет.
Турухан смело протянул руку вперед и вложил самородок в этот Свет. Его обдало страшным жаром. Казалось, рука мгновенно отгорела. Отдернул руку, поднес ее к почти ослепшим глазам. Рука была цела. Спасительная завеса из огня вновь поднялась и приглушила сияние Невидимых Родителей.
— Ты был первым в мире, кто выдержал наш Свет. Теперь ты почти равен нам. Это значит, что если ты убедительно изложишь свое дело, и мы решим, что ты не зря нарушил наш покой, ты сможешь для блага Детей наших пользоваться нашей Силой, как своей. Такого еще не бывало в истории. Но нам кажется, что ты и Племя, пославшее тебя в это сакральное путешествие, заслуживают того, чтобы их Шаман мог сам распоряжаться Силой Родителей.
Но Черным будет для тебя тот миг, когда ты решишь использовать Силу во вред Племени или даже одному-единственному соплеменнику. А теперь рассказывай.
Турухан подробно рассказал Родителям о появлении странных полулюдей, называвших себя Огольцами. О том оскорблении, которому подвергли они женщин Племени своими гнусными намерениями, о бессильной ярости мужчин, допустивших такой позор. Еще поведал он, что рассказали Огольцы про контессу Валькирьяни и ее табуны Боевых Кобылиц. Племя ждало беды. Беда была близка.
— Наша вина, Шаман, что проглядели мы такую напасть. Не обращали мы внимания на плодящиеся табуны лошадей: это естественно для природы.
Не обращали мы внимания на Огольцов и не обратили внимания на нападение их на ваше поселение: дикие животные часто нападают на одинокие селения. Это тоже естественно.
Не обратили мы внимания на контессу Валькирьяни и ее сподвижницу инфанту Изабель — они не люди. Они давно переродились, потеряли человеческую сущность. С такими мы никогда дела не имели.
Главное наше упущение: мы не обратили внимания на то, что Огольцы напали на вас в XXI веке, когда уже даже одиночное нападение голодного медведя-шатуна — событие, о котором долго говорят.
Значит, мы прозевали главное — каким-то образом контесса и инфанта имеют возможность передвигаться во Времени. Мы в своей самоуверенности думали, что знаем всех таких умельцев. Еще должны предупредить тебя, Шаман, что контесса и инфанта переродились не из простых смертных. До того, как они связались с Магией Смерти, Валькирьяни и Изабель были особыми существами под названием Валькирии. Сила Валькирий и так велика, а помноженная на Магию Смерти становится неизмеримо больше. При этом Сила их становится Черной. У Вас в поселении среди Красных Кафтанов есть свои две Валькирии. Они чисты. И чистота помыслов увеличивает их Силу.
— Про Агафью с Варварой нам ведомо. — Вставил Турухан.
— А смел ты, однако, если Родителей перебиваешь!
— Простите, Невидимые.
— Ты главного не даешь нам досказать: мы просим прощения у наших Детей. Передай им это слово в слово. Шаман.
Наша Сила отныне — Сила твоя и всего Племени. Наша Сила даст тебе разумение в грядущих свершениях.
Соплеменники с волнением ждали возвращения Турухана. Наконец он слегка пошевелился, затем по всему телу пробежала нервная дрожь.
— Славны в веках Невидимые Родители и мудрость их. — Турухан разжал правый кулак. Самородка не было, только навсегда остался еще один отпечаток на ладони. — Приняли Родители подношение и наказ, как дальше жить, дали…
Выпив оленьего молока и немного передохнув, Турухан поведал Детям все, что сказали ему Родители. Предстояла жестокая борьба. Родители дали возможность Шаману распоряжаться их Силой в этой борьбе. Племя ждали тяжелые испытания…
Огольцы 3
Исцеленных Огольцов, раз уж они в таком ладу с лошадиным родом проживали, поместили на специально выгороженный конский выпас около гнилого болота. Ну не казнить же, в самом деле, было безоружных и разумом поврежденных. Кормили, поили. Даже в одном углу загона сделали навес от дождя и солнечного жара. Одеждой обеспечили. Огольцы пытались вступить в общение с людьми Племени. Но никто знать их не желал. Вот накостылять хорошенько этим мерзавцам, еще недавно пытавшимся глумиться над женами, сестрами и дочерьми было много желающих. Однако Великие Ханы строгий запрет на мордобой наложили.
Приходилось поневоле общаться с Огольцами лишь Лхасарану Цэрэмпиловичу да медицинской сестре Розе, долечивавшим пленников.
Два раза в день молчаливые мужчины из Племени притаскивали в Загон котлы с варевом. Молча ставили на землю и уходили поскорее. Противно было смотреть, как Огольцы, не признававшие ложек, жадно хватали пищу грязными руками и запихивали во рты, обросшие давно не стрижеными усами и бородами.
Отец Евлампий счел своим долгом духовно окормлять заблудших. Пытался вспомнить с ними хоть какие-то молитвы, читал катехизис, молитвослов.
В большинстве своем Огольцы были из русских, закабаленных на ярмарке. Стало быть, при рождении крещены были в Православную веру.
Толку от миссионерской деятельности протоиерея Евлампия не было никакого. Лишь пустые глаза и покорное молчание.
И так день за днем. Пока Евлампий не понял, что Веру им привить не удастся никакую: от скотской жизни утеряно было в их душах звено, отвечающее за эту самую Веру.
Хотел, было, заново крестить всем гуртом, загнав для очищения в Могучую Реку. Жалко было священнику заблудших. Покрестились бы. Веру вспомнили. Можно было и об отпущении грехов думать. Долго маялся с несчастными священник, пока понял тщетность своих надежд.
Вердикт батюшки был таков: с оными существами занятия катехизацией смысла лишены. Ибо лишь обличье сохранили они от человеческого существа. Души их не испытывают внутренней потребности в Вере.
Мушкетеры-топтуны
— Добрый день, благородные господа! — неожиданно услышали мушкетеры, патрулировавшие сквер на Чистом Озере. — Прекрасная весенняя погода для Сибири, не правда ли? Даже в благословенном Париже такой денек не грех назвать погожим.