Миссия выполнима - Гарфилд Брайан. Страница 51

Простая констатация факта; лишь по глазам было видно, как напряженно она ждет ответа.

– Я помню прежнюю Бев Роланд. Девушку, которая встречалась только с теми, кто умел ее развлекать.

– Перестань, Дэвид. Это не смешно.

Все изменилось гораздо больше, чем он хотел. Они никогда не задавали друг другу лишних вопросов. Она была девушкой с мягкой чувственной улыбкой и здоровыми инстинктами, и они нравились друг другу. Теперь она стала другой, потому что, если что-то происходило с Лаймом, это неизбежно отражалось и на ней. Блюдце с чашкой зазвенели в ее руках; она поставила их на стол.

– Ладно, – сказала она. – О чем мы должны поговорить?

– Ни о чем. Я вернусь. Если у тебя есть что сказать по этому поводу, то говори.

– Ведь ты не собирался больше там работать.

– Верно.

– Значит, они вскружили тебе голову. Представляю, как тебе должно было польстить, когда они сказали тебе, что ты самый лучший парень, – единственный, кому они могут поручить такую важную работу.

Ее губы задрожали, и она крепко сжала их.

– Я еще не умер, – сказал он как можно мягче.

Розы лежали между ними на столе; он сдвинул их в сторону и накрыл ладонью ее руку, но она резко вырвалась, и Лайм засмеялся.

– Это не смешно.

– Ты это уже говорила.

– Ну, теперь я хоть уверена, что ты меня слушаешь, – съязвила она. – Господи, ведь есть же миллионы людей. Почему это должен быть именно ты? Если ты не найдешь похитителей, тебя будут винить в этом всю оставшуюся жизнь; а если ты их найдешь, они могут тебя убить.

– Приятно, что ты в меня так веришь.

– О да, я знаю, ты великий шпион, ты лучший в мире – я достаточно наслушалась похвал от твоих почитателей. Только меня они не впечатляют. Послушай, Дэвид, они сделают из тебя козла отпущения.

– Я знаю.

– Так какого черта ты на это согласился? – Она сидела, нервно постукивая ногтем большого пальца о передний зуб. – Когда ты принимал свое решение, – сказала она, – ты совсем не думал обо мне.

– Верно.

– Ты свинья.

– Я знаю.

– Если бы ты меня хоть немного любил…

– Так оно и есть.

На мгновение она улыбнулась.

– Возможно, любить – это важнее, чем быть любимым. Но мне это не нравится – мы с тобой говорим, как персонажи из фильма Бергмана. А ты похож на Пола Хенрейда.

Она пыталась играть в его собственную игру, и это почему-то доставило ему большое удовольствие; он отодвинул стул и встал. Она открыла сумочку, вынула помаду, прошлась ею по губам и, пошамкав ими, чтобы лучше распределить краску, оценила результат в компактном зеркальце. Пожалуй, она была самым неэгоистичным человеком, какого он когда-либо знал; он стоял и ждал, задерживая самолет на базе Эндрюс, пока на ее сумочке не щелкнул замочек и она не поднялась с места и не обошла вокруг стола. Она взяла его под локоть.

– Ладно. Я буду ждать тебя, как верная подруга. Ты ведь это хотел от меня услышать?

– Да.

– Когда-нибудь ты научишься выражать свои чувства. По крайней мере, я заставила тебя признать, что они у тебя есть.

Она была права; и в этом заключалась еще одна причина, почему стоило ее любить.

Его рука еще помнила упругость ее крепких ягодиц; он открыл глаза и посмотрел на потолок, пытаясь сообразить, сколько времени проспал. Разбудивший его звук повторился снова – кто-то громко стучал в дверь. Он поднялся на ноги и открыл Чэду Хиллу.

– Мы его нашли.

В руках у Хилла была распечатка декодированного сообщения.

Лайм перечитал это дважды.

– Никогда о нем не слышал.

– Он не один из тех людей, которых вы на прошлой неделе идентифицировали, как членов группы Стурки?

– Нет. – Лайм перевел взгляд с шифровки на Хилла. – Корби. Ринальдо. Пегги Остин. Еще Джон Доу.

– Может быть, Мецетти – это Джон Доу.

– А может быть, это человек с Луны.

– Элвин Корби черный. Разве вы не подумали с самого начала, что именно он был пилотом вертолета?

– Есть тысячи черных революционеров, которые подходят под его описание. К тому же, пилот вертолета был фунтов на двадцать тяжелее Корби. Макнили видел его снимки и сказал, что это не он.

Он прошел в узкий отсек офиса, где стоял приемопередатчик и несколько техников занимались тем, что скармливали поступающие данные печатающим устройствам. Поток сведений все нарастал; при нормальной связи вскоре они должны были получить всю информацию целиком.

Она пришла отдельными фрагментами в течение следующего получаса. Мецетти был сыном крупного промышленника. Пять лет назад он связался с левым крылом социалистической партии, его арестовали, сняли отпечатки пальцев, допросили и выпустили. Никаких других компрометирующих фактов. Никакого досье в ФБР – Мецетти находился в списке тех людей, что не попали в списки.

Два сообщения из ЦРУ: три месяца назад Мецетти ездил в Сингапур, очевидно, в качестве туриста; в сингапурском аэропорту его задержали, потому что он выглядел, как наркоман, но следов наркотика в крови не обнаружили; рутинная проверка в паспортном бюро показала, что два года назад Мецетти четырнадцать раз за десять месяцев ездил из Калифорнийского университета в Акапулько; семь раз ему устраивали проверку, но наркотиков не нашли. Отдел по борьбе с наркотиками сделал запись, что Мецетти подозревался как наркокурьер, однако эти подозрения не подтвердились: зачем бы он ни ездил в Акапулько, это не было связано с наркоторговлей. Приложенное позже донесение местного агента сообщало, что в упомянутую зиму мать и сестра Мецетти отдыхали в Акапулько. Лайм скорчил гримасу.

Сведения, собранные ФБР в Комиссии по ценным бумагам и биржам, свидетельствовали, что Мецетти является владельцем тридцати пяти тысяч акций «Мецетти индастриз». Информационно-поисковая система сообщала дополнительно, что он числится также служащим этой корпорации, – возможно, это была финансовая уловка, с помощью которой его отец мог переводить активы на счета своего сына, не опасаясь, что в будущем тому придется платить налоги на наследство.

Далее следовали малоинтересные сведения о его знакомствах и круге общения. Телефонная проверка показала, что его нет дома; никто не знал, где он находится; его мать считала, что он улетел в Европу по делам компании; отцу об этом ничего не было известно.

Поверх подписи Шэнкленда была впечатана приписка ФБР: «Мецетти улетел рейсом „Эр-Франс“ из Нью-Йорка в Марсель в субботу, восьмого января».

Это случилось за тридцать шесть часов до похищения Фэрли.

– Господи, – сказал Хилл. – Да он расхаживал у нас перед самым носом.

– Наверно, они хотели убедиться, что он не сидит у нас на крючке.

– Он их внешний связной. Они проверили, может ли он передвигаться свободно.

– Под благовидным предлогом – по словам матери, он сказал ей, что отправляется в Европу по делам.

Лайм прикинул, что из этого можно извлечь.

– Итак, вот что мы имеем. В субботу он еще был чист, об отпечатках пальцев они не знают, поэтому все еще считают, что он может двигаться открыто. Значит, они будут по-прежнему его использовать. – Внезапно выражение его лица изменилось. – «Мецетти индастриз». Солидная компания. Стало быть, мальчишка у них банкир.

Отсюда сам собой напрашивался вывод, что в финансовом отношении эта операция ни от кого не зависела и в ней не было людей, нанятых другой организацией. Это обстоятельство сильно затрудняло работу Лайма, поскольку теперь он должен был искать замкнутую группу, не имевшую никаких внешних контактов. Трудно тянуть за ниточки, которые никуда не ведут.

Хилл задумчиво сказал:

– Надо решить – оставлять это дело в кругу семьи или допустить к нему конкурентов.