Заря джедаев: В пустоту (ЛП) - Леббон Тим. Страница 46

Она имеет в виду Пропасть. Даже произнесённое слово вызывает дрожь и тревогу в районе живота. Она собирается противостоять чему-то, что и по сей день остаётся загадкой даже для величайших дже’дайи, и хочет, чтобы в этот момент брат был рядом.

Но уже слишком поздно.

– Пропасть – ничто, – заявляет Дал как ни в чём не бывало. – Ну глубокая. Ну штормит. С тех пор, как мы прибыли сюда, я бываю снаружи по четыре раза в день. Я больше заинтересован в самом храме, чем в Пропасти. Видела, какие длинные у храма «ноги»? Почувствовала вибрацию от ветра?

Он играет с ней и знает, что она понимает это именно так. Как и всегда, взор его простирается в ином направлении. Что-то вскоре должно произойти. Быть может, в один день она привычно проснётся, но Дала уже никогда не увидит. Или того хуже.

– Всё равно хочу посмотреть, – повторяет странница. Обиженно отталкивая брата, она различает тихий смешок с его стороны.

Ступени ведут за пределы храма, к подвесной обзорной площадке. Тяжёлые металлические двери всегда заперты изнутри – будто кто-то захочет пробиться в храм! Опасность, однако, не физического характера. Она вращает запирающий механизм, и дверь приводится в движение, обнажая выход.

Струя воздуха бьёт прямо по любопытной дже’дайи. Ланори в мгновение ока промокает под тёплым дождём, ощущая на себе словно дыхание монстра, несущего в себе нечто таинственное и глубинное. Ливень барабанной дробью хлещет по полу, образуя лужи в помещении, и Ланори ощущает приступ паники – что за беду она впускает внутрь?

Быстро приняв решение, странница проходит к площадке, закрывая дверь за собой.

Над ней возвышается одна из трёх дугообразных конструкций в форме полуарок. Каждая из таких является продолжением «ног»-опор, эти сочленения находятся на уровне крыши центрального корпуса. Полуарочные конечности служат противовесом для «ног», а также работают как коммуникационное оборудование, собирая данные из атмосферы в рамках деятельности Энил Кеша и позволяя обмениваться сообщениями с другими храмами на Тайтоне. Массивная структура – временная крыша над головой Ланори.

Но ведь она может посмотреть и вниз.

Она подходит к краю площадки и хватается за перила. Странница ощущает за спиной всю мощь Энил Кеша, что удерживает её в тени своих «ног». Механические опоры поглощают дыхание Пропасти, выдерживая воздействие ветра. «Всегда ты в движении, взгляд мой – мотив твоего стремленья», – произносит вслух Ланори строки из любовных стихов, найденных в старой маминой книжице. Ей становится интересно, стоял ли автор стихов когда-либо на том же месте, что и она – сейчас?

Глядя вниз, она задаётся вопросом, можно ли считать, что все дже’дайи испытывают любовное влечение к Пропасти?

Тайна. Бездна бесконечности на поверхности этого мира, который они соизволили назвать своим домом. Дыхание Пропасти наполнено теплом, а в самой глуби сквозь мглу вспыхивают молнии Силы, прорезаясь во тьме и в то же время не освещая ничего. Головокружительно и захватывающе, ужасающе и изумительно. Ланори впивается пальцами в перила так, что белеют костяшки пальцев, не уверенная в том, что сможет разжать их.

Короткий момент блаженства порождает соблазн перелезть через перила и окунуться в Пропасть. Исход станет смертельным, но вместе с тем придёт и просвещение: странница познает секреты Пропасти.

Это место не может быть бездонным! Так считается лишь потому, что ни один дже’дайи не достиг дна живым.

– Или никто туда попросту не спускался, чтобы вернуться, – шепчет Ланори, но её слова тут же крадёт ветер. Она промокла до нитки под этим дождём. В завихрениях шторма вода хаотично разносится потоками от края до края, туда-сюда.

Чья-то рука охватывает её плечо, и вместе с ладонью появившегося за спиной Ланори ощущает страх: Дал пришёл, чтобы причинить ей вред. Я и есть Пропасть, – так он сказал, подразумевая, быть может, что является такой же загадкой, которую не в силах раскрыть ни один дже’дайи.

Ланори замирает. Она, потрясённая и поглощённая бесконечностью, не может сопротивляться.

Однако затем голос, преисполненный теплоты, изрекает:

– Пойдём внутрь, Ланори. Там мы сможем поговорить.

Так прошла её первая встреча с мастером Дам-Поул, растянутая на целую ночь.

– Я предупреждал: не вставай на моём пути.

Темнота. Боль. Она услышала своё прерывистое дыхание, беспокойное биение сердца. Внутри головы присутствовало что-то чужеродное, словно там, внутри мозга, содрогалось ядро солнца.

Голос же, обращённый к ней, девушка не могла не узнать.

– Никогда бы не подумал, что они пошлют за мной тебя.

Ланори разлепила веки, но ворвавшийся яркий свет лишь причинил боль. Пришлось закрыть глаза. Боль разрывала её на части, выворачивая наизнанку каждую частицу Ланори. Макушкой, тем временем, ощущалось что-то влажное и тёплое… явно багрового оттенка.

Пребывая обычно в состоянии штиля, Великая Сила разбушевалась бурными речными потоками.

– Всегда считал, что у них больше здравого рассудка.

«Дал, – поняла Ланори и попыталась сесть. Ей помогли: факт, вызвавший удивление. К тому моменту следопыт полностью пришла в сознание. – Не подавай виду. Будь слабой. Будь раненой».

– Ты узнала обо мне на Калимаре…

– Как? – Голос эхом отразился в голове, пронзив череп, однако она не могла не задать этого вопроса.

Дал, тем не менее, на него не ответил.

– Также не думал, что ты способна на преследование. Хотел отбить у тебя охоту. Но ты весьма упорна.

Что-то послышалось в его голосе, стояло Далу заговорить о сестре… какая-то борьба с самим собой? Ланори не могла дать название этому. Он так изменился – чтобы осознать данный факт, ей даже не приходилось созерцать брата.

Где-то вдалеке раздался гулкий звук. Что это было? Где Тре? Она вспомнила его возглас и пришла к выводу о смерти своего спутника. Странная печаль охватила дже’дайи. Тре, может, и не был хорошим тви’леком, но он хотя бы пытался стать лучше. Пытался реабилитироваться за собственное прошлое.

Ланори вновь открыла глаза и посмотрела на брата. Его фигура оказалось смазанной и раздваивалась, будто пятнистая змея в ожидании рывка. Всё-таки один глаз пришлось прикрыть – лишь тогда зрение пришло в норму, и Дал обрёл чёткость. Он опустился на одно колено перед следопытом, словно вопрошая к богоподобному старейшине.

– А ты вырос, – выдала Ланори. В ответ послышался смех – звук, который Ланори распознала, но было в голосе брата что-то ещё, что-то… безумное.

Да, он вырос. Утратил мальчишескую внешность, сменил на обветренное лицо, на котором отображалась тяжесть каждого прожитого дня за все те годы, что они не виделись. Часть волос на голове отсутствовала, а оставшийся покров приобрёл смешанный пепельный оттенок. Левую щёку украшал шрам. Наверное, он мог бы что-то сделать со своей наружностью, но Ланори не ощущала в нём ни капли самолюбия, не говоря уже про обыкновенную озабоченность внешним видом. Об этом же свидетельствовала простецкая роба Дала, грубо накинутая на плечи.

Внутреннюю же его сущность помешанного на чём-то человека полностью отражал взгляд сверкающих глаз.

И вновь этот звук! Теперь он скорее был осязаем, нежели донёсся до слуха. Дал метнул взгляд наверх, к белому потолку.

– Я вырос во всех отношениях, – сказал он. – Посмотри. Почувствуй.

– Не хочу…

– Но я велю тебе! – вскричал брат. Возглас молнией пронзил голову Ланори; возможно, череп был проломлен. Она попыталась это почувствовать, как её учили в Махара Кеше – в период, когда её Великое путешествие закончилось без брата. Однако в результате Ланори пришла в замешательство. Да, Сила текла сквозь неё по-прежнему, но с какими-то задержками. Она не смогла провести диагностику своего тела, так что вместо этого приняла изучать разум Дала.

И тут же отпрянула так быстро, как только могла.