Боевые будни штаба - Савельев Василий Павлович. Страница 45

— До войны работал в цирке, — пояснил он, пряча в карман карточку. — Жонглер, фокусник. Честный обман зрителей. Ловкость рук.

— Не разучились за эти годы? — поинтересовался я.

Он улыбался, возвращая карту, которую незаметно вытащил у меня из кармана. Видимо, мастерство не пропало.

Совсем близко — другой островок. Вода настойчиво атаковывала его. Воины торопливо лопатами набрасывали вырытую в воде землю.

Далеко разносился сердитый голос:

— Землю надо копать. Зачем сюда воду льешь?

Завернули с Носовым на этот голос. Здесь местность немного ниже, и вода с большой силой врезалась в поднявшееся на ее пути препятствие. На отвоеванном острове стоял лейтенант, лицо круглое, из-под пилотки выбивался густой клок волос.

— Создаем позицию, — громко начал он докладывать и уже тише добавил: — С водой ничего не поделать. Заливает. Со всех сторон.

Бойцы, мокрые, усталые, шлепали ногами по воде, таская землю. Вода холодная, да и ветерок-утренник продувал насквозь. Земли натаскать надо немало. Голые сучья деревьев не скрывали позицию от наблюдения противника.

Капитан П. М. Носов сразу же приступил к делу. Очень ему пригодились сапоги с надетыми подколенниками. Взяв из рук солдата топор, стал вбивать под наклоном колья, а потом показал, как нужно закреплять на них прутья. Не на словах, а на деле учил инженер. До чего же умелые и ловкие у него руки. Ни одного лишнего движения, все делалось быстро, надежно и даже красиво. Шинель у него намокла, фуражка сползла на затылок.

Таким людям, трудолюбивым, знающим, смекалистым, мастеровым, в любой обстановке не было цены. Вряд ли они сами представляли, как много пользы приносили другим, не думая о себе, не беспокоясь ни о наградах, ни о званиях, не ожидая даже похвалы начальства. Еще на КП полка, взяв в руки прутик, Носов терпеливо пояснял мне, как выгоднее делать насыпи для огневых средств. Перед ним не вставал вопрос: зачем нужны окопы в воде. Об этом думали другие, его же обязанность сделать их надежными и прочными.

Лейтенант же недавно принял взвод. Обычно война очень быстро обкатывала острые углы в характере офицера. Под огнем врага нет смысла говорить только языком команд. Здесь намного доходчивее воспринимались бы не зычные команды, а личный пример в работе. Наравне со всеми, а может быть, даже чуточку больше сделать, чем его подчиненные, — тогда скорее появится авторитет у командира взвода. В организации труда, пожалуй, самое уязвимое место у лейтенанта. Я прошел с ним к позиции взвода младшего лейтенанта Н. В. Прокопенко. Не сразу распознали, где находился командир взвода. Тот вместе с бойцами уже вбивал заготовленный плетень-стенку.

— На всякий случай. Круговая оборона, — шутливо пояснил он.

Сам пример наглядно учил, как нужно работать и командовать. Вот только удивляло, что, находясь рядом, лейтенант не нашел времени сходить к своему опытному соседу, чтобы перенять у него лучшее. Сюда были вызваны и сержанты, чтобы оглядеть сооружение соседнего взвода. Такая учеба весьма полезна.

Как только забрезжил серый туманный рассвет, противник обстрелял плацдарм. В разных местах взлетали султаны взрывов. Затрещали пулеметы и автоматы с обеих сторон. В каких бы окопах ни находились воины — насыпных, полузатопленных, наплавных, — они не прятались за укрытия, настойчиво выискивали цели и по мере их обнаружения открывали огонь.

Лишь через две недели уровень воды остановился, потом начал опускаться. Под ногами еще долго хлюпала вода, но лес уже не казался больше голым, оторванным от земли. Весна брала свое. На глазах оживала природа. С каждым днем крепла и оборона. Сила ее не только в количестве отрытых траншей, в числе поставленных мин и других заграждений, а в людях, в крепости их духа, боевой закалке, опыте, умении смело смотреть в глаза врагу.

В подразделениях немало ветеранов, которые с боями достигли Днестра, прошли огонь и воду, выдержали многие испытания. Они стали живым примером для прибывшего пополнения. Среди новичков были люди молодые и пожилые, воевавшие и впервые взявшие в руки оружие. Я как-то зашел в 311-й полк. Недалеко от КП, на лужайке, сидели полукругом молодые бойцы. Перед тем как направлять их в подразделения, с ними беседовал начальник штаба майор И. Ф. Тарханов. Видимо, так же перед войной он вел уроки в школе — неторопливо, тщательно взвешивая слова. Иван Федорович восстанавливал весь боевой путь полка. Я сам с интересом слушал его взволнованный яркий рассказ о боевых делах, подвигах гвардейцев. Перед глазами вставали, как маяки, братья Остапенко, Юдаков, Гилев, Антропов, Ивановский…

— Легких побед не бывает, — говорил он, переходя к задачам, что решали воины в обороне.

Слушая беседу, невольно думалось о том, как важно офицерам штаба встречаться с личным составом, раскрывать перед людьми не только очередные задачи, но и показывать, как же их выполняли мужественные гвардейцы в других, неизмеримо более трудных условиях.

Тарханов ничего не сказал о себе. Пришлось восполнить этот пробел — бойцам положено знать своих начальников. Ведь о тех отважных воинах, о которых поведал начальник штаба, он знал не понаслышке, не через вторые руки, а сам был рядом с ними, так же смело бился с врагами.

Какую бы задачу ни выполняли подразделения, у начальника штаба всегда находилось немало нерешенных вопросов. Оставшись со мной наедине, Иван Федорович высказал свое беспокойство. Не хватало разведчиков для укомплектования разведвзвода, недоставало в роте связи двух радиостанций, не регулярно поступали из штаба дивизии новые данные о противнике, отделение кадров требовало, не считаясь с мнением командира полка, отправки в резерв армии офицеров, не имеющих подразделений… Широк круг забот начальника штаба полка. Он как первый заместитель командира за все был в ответе.

По каждому поднятому вопросу Тарханов обстоятельно сообщил, что им предпринималось. Не добившись положительного ответа от лиц, непосредственно отвечающих за решение вопросов, он просил моего вмешательства. На первый взгляд, некоторые вопросы вроде но имели прямого касательства к сегодняшним боевым делам полка, но они могли повлиять на устойчивость управления в предстоящем наступлении, и потому не следовало откладывать решение их на другое время. Было отрадно, что начальник штаба, занятый текущими заботами, думал также и о завтрашнем дне.

Когда была внесена ясность в поставленные вопросы, я спросил его: не трудно ли дается штабная наука?

— Вначале было трудно, — признался он. — А теперь, — и он улыбнулся, — тоже трудно, но уже преодолимо.

Работая продолжительное время в оперативном отделении, он привык с большим уважением относиться к документам и, уже будучи начальником штаба, много сил и времени уделял им. Видимо, ему предстояло внести поправки в свой стиль работы, добиваясь повышения роли живого общения и сокращения бумажного потока.

Когда-то меня удивляло обилие мелких вопросов, которые неотступно преследовали начальника штаба, и решение их отнимало у него много времени. Как-то само собой, без всяких «административных мер», по мере накопления опыта и мастерства у подчиненных отпадали мелочи, больше времени у начальника штаба уже занимали сложные вопросы, которые не могли быть решены без него.

Так, в интересах обеспечения устойчивости обороны немало времени заняла разработка небольшой, но емкой памятки для офицера и солдата. В ней особо подчеркивалась необходимость поддержания высокой активности обороны. Гвардейцам предписывалось непрерывно бить врага, на каждый его выстрел посылать десять пуль в ответ. Такова железная логика борьбы. Держать все время противника под огнем, в постоянном страхе, не давать ему возможности использовать выгодные условия местности. Пусть знает, что ни один выстрел его не окажется безнаказанным. Это оправдало себя в боях.

Но такая активность не могла появиться в результате одного призыва. Здесь решающее значение имел пример ветеранов, опытных воинов, глубоко познавших в боях силу и важность огня. Необстрелянные солдаты, находясь рядом с ними, воспринимали от них лучшие качества гвардейцев.