Маска зверя - Метельский Николай Александрович. Страница 41

Когда я с телохранителями вернулся на базу, приспущенный ранее флаг с гербом Аматэру вновь поднялся на флагштоке, установленном в центре её территории. Может, из-за этого, а может, и по случайности, но посланники Родов Амин и Латиф прибыли на переговоры именно сейчас, а не когда я отсутствовал. Пришли тихо, отправив вперёд доверенного человека, чтобы тот предупредил о двух "мастерах" в десяти минутах езды от базы. Генрих Тодт, когда ему доложили об этом, первым делом отправил сообщение Клаусу, а сам ломанулся ко мне. Не скажу, что он сильно волновался, но два монстра от бахира фактически у ворот базы, комендантом которой он является, не могли оставить его равнодушным. В конце концов где два, там и третий может быть. Мало ли. А если ещё и армия вражеская? Я, конечно, предупреждал его о предполагаемых гостях, но именно о двух "мастерах" не подумал даже я. Тем не менее, отработал Тодт на пять с плюсом. Без суеты, без объявления тревоги выделил пару человек и отправил их проводить посланников внутрь. У нас же на данный момент на базе наличествовал лишь один "мастер" — Суйсэн. Мориц и малаец Махатхира должны были вернуться со дня на день, а Щукин с Добрыкиным — уже вместе с основной частью войск.

Гостей встречали Святов и Сейджун с подавителем, которые и проводили их ко мне в дом, где мы разместились в гостиной. Поведение слуг изменилось. Немного, я даже не понял сначала, в чём именно, но то, что они позволяли себе среди своих, было задвинуто куда подальше, и перед нашими гостями предстали идеальные Слуги. Чуть более короткий шаг близняшек, чуть более выверенные поклоны, меньше эмоций. Даже, кажется, траектории их движения изменилась. Они превратились в незаметные тени, которые тем не менее всегда рядом. А вот Суйсэн старался мелькать пореже, держась подальше от подавителя. Видимо, чтобы жахнуть бахиром, если придётся. Да, подавитель сильно ослабляет техники, попавшие в зону его действия, но до конца не блокирует. Во всяком случае, техники уровня "мастера". Ну и не забываем камонтоку. У Семьи Каджо это "невидимые руки", и стоит Суйсэну только активировать их… не только Каджо, вообще любое камонтоку, и никакой подавитель ничего не сможет сделать. Активировать Родовую способность в зоне подавления не выйдет, а вот если она уже работает — другое дело. Лично я убедился в этом на примере камонтоку Токугава, чей демон не спешил развеяться, попав под действие подавителя.

Вместе с Абдуллахом к нам прибыл последний "мастер" Рода Латиф — Лифен, мать убиенного недавно главы Рода и бабка нынешнего. Ровесница Атарашики, но в отличие от неё, Лифен выглядела гораздо хуже. Если Атарашики внешне можно дать около шестидесяти пяти, то китаянке — лет сто. Причём обе имеют ранг "мастер", так что я не знаю, почему такая разница. Хотя стоит отметить, что именно Атарашики выбивается из нормы — выглядеть моложе своего возраста всегда труднее, чем наоборот. Впрочем, не могу не заметить, что несмотря на вид скрюченного жизнью реликта, в голосе Лифен не было старческого дребезжания. Таких старушек вполне можно десятилетиями хоронить.

— Госпожа Латиф, — слегка поклонился я после того, как Абдулах нас представил.

— Аматэру-сан, — кивнула она в ответ. — Простите, что не кланяюсь — спина, чтоб её.

Что ж, неформальный тон беседы задан, и так как меня это устраивает, менять ничего я не буду. Кстати, обратилась она ко мне на вполне приличном японском.

— Понимаю, — кивнул я с улыбкой. — Не волнуйтесь, моё почтение к вашему возрасту достаточно велико, чтобы не обращать внимания на такие мелочи. Прошу, проходите, — чуть повернувшись, указал я им на гостиную, где нас дожидались кресла и стол с чаем.

Сейджун занял заранее оговорённое место, чтобы покрыть подавителем всё помещение, а Святов остался за порогом дома вместе с моими телохранителями, рассредоточившимися вокруг здания.

— О, — сделала глоток чая Лифен. — Знаменитый "Дэнто но аджи".

Был у меня в загашнике гораздо более редкий "Савамори агику", но я боялся, что малайцы его не оценят. Точнее, просто не узнают. Слишком уж он редкий. Я и с "Дэнто но аджи" сомневался, но, как видно, зря. Если бы не Атарашики, кстати, я бы насчёт чая не заморачивался, но она настояла. У неё и так запасы были, но после подарка Акэти, который те всучили нам на одном из их приёмов, мне была выделена парочка очень редких сортов. Ну как — мне… Суйсэну. Видимо, Кагами не очень стеснялась в эпитетах, рассказывая старухе о моих отношениях с чаем. Я по-прежнему считаю, что всё это преклонение перед напитком — фигня полная, но если бабам так хочется, то могут звать меня, как хотят. Хоть "осквернитель", хоть "уничтожитель". Вникать в это их чайное таинство я всё равно не намерен. Меня и кофе устраивает.

— Рад, что вам понравилось, — обозначил я поклон головы.

— Я бы так не сказала, — поставила она чашку на стол. — Этот сорт чая слишком перехвален. На наших плантациях растёт и получше.

— Рос, — поправил я. — Насколько я знаю, там теперь пепелище. Да и не ваши они уже, эти плантации.

— Ещё как минимум год они будут нашими, — ответила она ровно.

— Ваш оптимизм внушает уважение, — улыбнулся я. — Но мы ведь здесь не о чае собрались говорить. Давайте обсудим интересующие нас вопросы.

— Если мы обсуждаем вопросы, интересующие обе стороны, то деловые переговоры уже идут. Ну а если только ваши, то нам нечего здесь делать.

Резковато она начала. Что ж…

— В таком случае вы, госпожа Лифен, можете идти домой, а мы с господином Амином выпьем напоследок этого прекрасного напитка, — произнёс я на английском, ясно давая понять, кто тут победитель, а кто проигравший, всем присутствующим.

— Я никуда не тороплюсь, Аматэру-сан, — пошла она на попятную. — Лично мне некуда торопиться.

— В таком случае давайте начнём переговоры, — произнёс я, чем поставил точку в этой небольшой перепалке. Ведь если переговоры начнутся только сейчас, то всё сказанное ею до этого ничего не стоит. — И начнём с главного — вы согласны с предварительным планом? Оба ваших клана согласны?

— Мы готовы попробовать, — взял слово Абдуллах. — Если наши действия не будут означать предательство королевского Рода.

— Хочу уточнить, — произнёс я. — Именно предательств

о или… скажем, не пойдут во вред?

Первый пункт означает вассалитет, что для клана странно, вот я и решил выделить этот момент.

— Хм, — взяла старуха в руки чашку.

— Скорее, второе, — всё же ответил Абдуллах.

— В таком случае ещё одно уточнение — вы имеете в виду весь Род короля или именно его?

— Род, — ответила быстро Лифен.

— Это упрощает дело, — кивнул я.

— Вредить королю мы тоже не будем, — произнёс Абдуллах. — Ведь пока он король, он и есть Род, а значит, гарант того, что мы Клан.

— Я понимаю. Но ведь кроме короля есть ещё и его двоюродный брат, — пожал я плечами.

— А он-то вам чем не угодил? — удивилась Лифен.

— Ничем, — улыбнулся я. — Как бы даже наоборот — именно его я предпочёл бы в качестве короля.

Точнее, я предпочёл бы активную грызню за власть.

— Даже так? — приподняла седые брови старуха. — Понимаю… Но мы далеки от государственной политики и вряд ли сможем вам помочь.

Да и не стали бы, даже если могли. Как и любой другой клан мира. Иначе правители задумались бы — а зачем им такой гемор под боком. В первую очередь кланы — поддержка правителя, а не наоборот. Это государственная аристократия клянётся в верности сначала государству, а уже потом королю или императору, а кланы только потому и существуют, что им разрешено это главой государства. Но мне ведь и не нужно от них активной помощи. Пусть для начала сведут меня с претендентом на трон, ну или его представителем, а там видно будет.

— Я в любом случае не попросил бы от вас ничего, что поставило бы ваше право называться кланом под угрозу. Нарочно, во всяком случае. И уж точно не стал бы ничего подобного требовать, — произнёс я после того, как сделал глоток чая.