Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 19

Тихонько застонала. Только головокружительного полёта для полного счастья мне не хватало.

Эссель Тьюлин быстро распихала нас по экипажам. Я оказалась в одном с Ариэллой, Глендой и Майруэн. На последней лица не было. Вернее, было, конечно, но оно сейчас больше походило на гипсовую маску, на фоне которой ещё ярче смотрелись порозовевшие и припухшие губы — Майруэн их все искусала.

Рыжеволосая виконтесса казалась невозмутимой, сидела прямо, точно гигантский гвоздь проглотила, с царственным видом взирая в окно. Эсселин Талврин выглядела немного задумчивой, но беспокойства тоже не проявляла.

Поэтому мы с блондиночкой продолжили умирать от страха на пару. Не скажу точно, чего боялась Майруэн, но меня в данный момент напрягало то, что внизу не виднелось ни пяди земли. И даже горы поглотило вязкое марево облаков.

— Ну чего это вы? — наконец вытряхнула себя из задумчивости Ариэлла. Посмотрела сначала на свою белую как снег визави, а потом на, вероятно, уже зелёную меня, сидящую с нею рядом.

К чувству страха прибавилась тошнота. Вроде и не трясло совсем, но стоило лишь заглянуть в щёлочку между шторками, как на меня накатывала дурнота. Вестибулярка была в шоке от этого заоблачного полёта.

— Боитесь Его Премудрости?

Полагаю, это она о змее.

— Страшновато немного, — послышался тихий голосок Майруэн.

Гленда хмыкнула:

— Ерунда! Это не испытание даже, а так, формальность. Всего лишь дань традициям.

Я бы на месте Герхильда некоторые традиции уже бы давно упразднила.

— Мы все чисты, а потому бояться нечего. Опомниться не успеете, как уже будем лететь обратно, — поддержала огненную красавицу, ободряюще улыбнувшись, Ариэлла.

Но белокурую, кажется, её слова не успокоили. И меня, впрочем, тоже. У кое-кого ведь — не буду тыкать в себя пальцем — рыльце, как говорится, в пушку. Ну не было в моих жизненных планах блюсти себя для Герхильда! Оставалось надеяться, что хитрость Блодейны сработает.

Стук фальвовых копыт, казалось, дробивших промёрзшую землю, неожиданно придал мне уверенности. Наше путешествие к Лазоревому озеру подходило к концу. На земле мне однозначно было спокойнее. Отдёрнув штору, с интересом выглянула в окно. Вереница экипажей, возглавляемая императорской каретой с эмблемой дракона, неслась по просёлочной дороге, разрезая промозглый утренний воздух. Сквозь молочную мглу и деревья, растопырившие во все стороны свои тёмные кривые ветви, проглядывала светлая гладь озера. Тусклые косые лучи восходящего солнца струились с небес, растекаясь по толще льда, в которую было облечено жилище древнего змея.

Идеальное место для катка. Жаль, я сюда прилетела не фигурным катанием заниматься, а обвести вокруг пальца доисторического червя.

Как бы ни хотелось задержаться в карете, тепло в которой поддерживалось при помощи всё той же магии, и поприсутствовать на заплыве невест в качестве зрителя и комментатора, пришлось покидать насиженное местечко.

Скальде, Игрэйт, лже-Лёша и ещё несколько незнакомцев стояли у сероватой кромки озера и о чём-то негромко переговаривались, глубокомысленно глядя в туманную даль. Чуть в стороне на берегу темнели лодки, своей вытянутой формой напомнившие мне гондолы.

Как сказала эссель Тьюлин, их доставили сюда заранее, чтобы ничто не задерживало начало ритуала.

И всё равно в сердце слабо тлела надежда, что Его Великолепие передумает проводить испытание. Змей наверняка впал в зимнюю спячку и банально не захочет выныривать на поверхность, чтобы с нами пообщаться. А мы не сможем поплыть.

Разве что нас пешими к нему отправят…

— Отойдите! — обернувшись, велел наследник, и алианы схлынули к каретам.

Мужчины тоже поспешили расступиться. На берегу остался только один молодец, по виду ровесник Герхильда — лет тридцати, от силы тридцати трёх. Такой же бугай в дорогом плаще.

«Маг», — поняла я, когда незнакомец простёр к озеру руки. А в следующую секунду, после его сотрясшего пространство грозного крика, по тускло поблёскивавшей ледяной глади прокатилась мощная огненная волна. За ней другая и третья, пока в небо не взвился удушливый пар. Лёд затрещал, распадаясь на сколы.

Лицо обдало жаром. Стало душно, захотелось стащить с себя накидку, платье, а за ним и сорочку, прильнувшую к вмиг покрывшемуся испариной телу.

До этого ледяной, а теперь обжигающий воздух напитывался влагой. В этой сауне у меня закружилась голова — не то от резкого перепада температуры, не то от волнения. Я вдруг поняла: ритуал состоится, что называется, при любой погоде, и повернуть назад, исчезнуть, сбежать не получится.

— Можете раздеться. — Оранжевые костерки, плясавшие над льдинами и постепенно гаснущие, отражались в серых холодных глазах Герхильда. Делали их ярче, но отнюдь не теплее.

Потянула за завязки платья и поймала взгляд тальдена, пробежавшийся по мне, а может, по стоявшей рядом Керис.

Вздрогнула, вспомнив властный, жёсткий приказ Скальде обнажиться, отданный мне во сне, и почувствовала, как дрожь сокрушительным цунами накрывает тело.

Пока мужчины дружно выталкивали лодки на воду, а его бездельничество чесал языком с эссель Тьюлин, алианы, дрожа от холода, покорно стаскивали с себя наряды. Помогали с раздеванием служанки, явившиеся на Лазоревое озеро вместе с нами.

Жаль, Мабли нет рядом. Я уже привыкла к тому, что эта девушка всегда под рукой. К тому же она единственная, не считая ведьмы-шантажистки, знала о моей тайне. Моральная поддержка сейчас бы не помешала.

А ещё чашечка горячего чая или лучше бокальчик глинтвейна. В идеале — кастрюля с обжигающе-пряным напитком да поварёшка в придачу. Я всегда была равнодушна к алкоголю, шампанским баловалась лишь по великим праздникам, да когда-никогда могла себе позволить за ужином пару глотков вина.

Но, наверное, настала пора пересмотреть свои привычки. Надо же как-то согреваться, успокаиваться, бороться со стрессами и неприятностями, которые в последнее время сыпались на меня, словно большие еловые шишки, и каждая больно била по голове.

Самым сложным было снять сапожки, а за ними чулки. Талый снег безбожно жёг босые ступни, словно в неприглядного вида месиво нарочно понатыкали колючек. Пламя над озером больше не полыхало; так, трепетало еле-еле, быстро угасая, и влага, осевшая на коже, казалось, того и гляди застынет ледяной коркой. Я не переставала стучать зубами и покрываться мурашками.

Ну почему Его Великолепию приспичило жениться в разгар зимы! Не мог подождать до лета.

— Пойдёмте, — приблизившись к нам, скомандовала эссель Тьюлин, и мы гуськом потянулись за ней к лодкам.

Обхватив плечи руками, я мысленно уговаривала себя расслабиться — вроде тогда будет не так холодно. Но нет, ощущение, что превращаюсь в эскимо, только без палочки, с каждой секундой усиливалось.

В длиннополых широких рубахах, простоволосые и неестественно бледные, алианы походили на привидения. Особенно Майруэн, лицо которой теперь казалось ещё белее, с лёгким сероватым оттенком. Полагаю, я выглядела не лучше.

Подойдя к своей «гондоле», увидела, что дно укрывает толстая меховая шкура. Что ж, хоть за это спасибо, лежать будет не так жёстко и, может быть, станет чуточку теплее. Вот бы ещё сверху такую же шкуру пушного зверя кинули.

Когда невесты угнездились в своих лодках — сложили руки на груди и замерли в позе а-ля покойники, эссель Тьюлин, устремив взгляд в небо, стремительно затягиваемое непроницаемой пеленой туч, прочистила горло и принялась пафосно голосить:

— Да пребудет со всеми нами Претёмная Праматерь и её воля! Пробуждая великого Хадааантиса, мы взываем к его мудрости, его силе и молим о его снисхождении к нам, простым смертным. От всевидящего ока Его Премудрости да не укроется ни одна ложь!

Не сможет гнилой плод принять в себя силу и благословение императорского рода. Только чистые телом и помыслами девы удостоятся чести называться невестами самого могущественного из тальденов! Только одна из них, достойнейшая из достойных, станет ари!