Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 25

— Я не экспериментирую на своих невестах.

— Значит, и перед храмом раздевать не будете? — уточнила на всякий случай и тут же пришла к выводу, что лучше сама себе язык откушу. Или организую всё той же себе ритуальное харакири.

Сразу после лоботомии.

— Перед храмом не буду, — ответил, гипнотизируя взглядом, в котором таилось серебряное пламя. На губах — столь редкая улыбка, появившаяся и сразу исчезнувшая.

А может, она мне и вовсе почудилась.

— Я, наверное, лучше пойду. Ужинать, — просочилась в щель между стеной каменной и стеной ледяной.

Может, Скальде и продолжил бы делиться со мной своими подозрениями и претензиями в мой адрес, но тут так удачно на горизонте нарисовалась Её Сиятельство фаворитка.

— Ваше Великолепие! — ринулась к нам, бойко стуча каблучками по каменному полу.

А я, присев в быстром реверансе, дёрнула в противоположную Даливе сторону и услышала брошенное мне вслед небрежное:

— Хорошего вечера, эсселин Сольвер.

Перед тем как покинуть коридор, обернулась, сама не знаю зачем, и увидела, как графиня, полностью завладев вниманием тальдена, о что-то жизнерадостно щебечет ему на ушко, увлекая за собой в полумрак коридора.

Глава 13

После испытания на Лазоревом озере прошло несколько дней. Я уже почти освоилась в замке, по крайней мере, больше не терялась в его каменных лабиринтах, в вереницах бесчисленных залов и галерей. Поближе познакомилась с алианами, а также со здешними традициями и порядками.

Вместе с Ариэллой и Глендой мы грустили о Майруэн, которая, перед тем как покинуть Ледяной Лог, поделилась с эсселин Талврин своей печальной историей любви. Оказывается, Майруэн никогда не мечтала стать императрицей. Единственным её желанием было выйти замуж за Никласа — младшего отпрыска какого-то там князя из мало кому известного и не очень древнего рода, не владеющего ни обширными землями, ни громкими титулами, ни богатствами. А главное, Никлас не был тальденом. И тем не менее наивная алиана не переставала надеяться и верить, что когда-нибудь станет ему женой.

А потом в замок юной наследницы нагрянул Герхильд со своим сногсшибательным предложением руки и сердца, и родители Майруэн, обрадованные свалившимся им на головы счастьем, не раздумывая согласились отдать наследнику на время или навсегда (уж как повезёт) свою единственную дочь.

Майруэн не хватило смелости признаться отцу в постыдной тайне, в том, что потеряла невинность, поддавшись сиюминутной слабости, и она отправилась в Ледяной Лог, а потом на Лазоревое озеро, больше уповая на «авось пронесёт», чем на милость Хадааантиса.

Не пронесло. Змей не захотел скрывать от будущего императора грех прелюбодеяния, и девушке пришлось с позором возвращаться домой. Надеюсь, отцу бедняжки достанет родительской мудрости и, напсиховавшись вволю, он не лишит дочь счастья, а согласится на её брак с тем парнем.

— Как же я её понимаю и как же я ей сочувствую, — прошептала Ариэлла, с тоской глядя куда-то вдаль, сквозь нас, словно мечтала подобно Майруэн вырваться из плена этого места и вернуться туда, где её тоже кто-то ждал.

А меня… Меня, наверное, и не ждут. Да и чего ждать, если я вроде как рядом. Интересно, почувствовал Лёша разницу между прежней и нынешней Аней? Как объяснил себе внезапные метаморфозы, произошедшие со мной?

Горько усмехнулась своим мыслям. Последнее, что может прийти ему в голову — это подозрение, что я застряла в другом мире в теле юной версии самой себя.

Ариэлла Талврин, как и Майруэн, не рвалась в императрицы. Да и Гленда равнодушно относилась к перспективе стать правительницей. А вот невесты вроде Керис, Хелет и Майлоны спали и видели себя на императорском троне. И если последней двигало слепое обожание, что испытывала она к наследнику, то Керис и Хелет больше мечтали разделить со Скальде власть, нежели его постель.

Мотивы и желания остальных невест пока что оставались для меня неясными. Да, впрочем, я ими особо и не интересовалась.

Пока шла подготовка к следующему испытанию, о котором эссель Тьюлин, партизанка, старательно умалчивала (наверняка опять придумают что-нибудь грандиозно-эпатажное), Его Великолепию вменялось каждый день одаривать невест своим вниманием. До меня пока очередь не дошла, чему я была сказочно рада. Видать, не рвался Герхильд познакомиться со мной поближе.

Что ж, и на том спасибо.

Жаль, пыточное рандеву рано или поздно всё равно состоится, избежать его не получится.

Как не получилось увильнуть от ритуальной проверки на сочетаемость с князем Темнодолья. На беду алиан, старейшины благоволили к Игрэйту и убедили, а может, заставили Герхильда позволить кузену провести обряд.

Хорошо хоть Скальде настоял на том, чтобы не привязывали нас к Хентебесиру любовными чарами. Я и так не могла отделаться от ощущения, что у меня весь мозг проспиртован магией, и постоянно чувствовала себя под психологическим прессингом.

Испытывать искусственно вызванные чувства ещё к Игрэйту? На это я не согласилась бы даже под самыми страшными пытками.

Ритуал провели в храме Претёмной Праматери — роскошном здании из белого с серебряными прожилками камня. Внутреннее убранство святилища тоже впечатляло и поражало своей красотой. Стрельчатые своды утопали в полумраке. По витым колоннам струилось вечнозелёное растение с крупными нежно-розовыми цветами. Такими же розовыми, как и мрамор, которым были отделаны стены и пол храма.

В них отражалось пламя сотен свечей и я, вспыхнувшая, что сорвавшаяся с неба комета, едва наши с Игрэйтом руки переплелись.

Прискорбное окончание ритуала: мало того что тело Фьярры откликалось на магию Скальде, так ещё и к силе князя Темнодолья равнодушным не осталось.

Какая-то я универсальная алиана, и почему-то мне кажется, что это скорее плохо, чем хорошо.

Я видела, как разгорались узоры на телах других алиан. У кого-то серебряная вязь была почти неразличимой, блеклой, у кого-то проявлялась отчётливо-ярко. Я же, как назло, вся переливалась и искрилась, точно бенгальский огонь. Будто за руки меня держал не огненный, а ледяной дракон.

Как бы Фьярра не стала яблоком раздора для двоюродных братцев. А расхлёбывать-то придётся не Фьярре, а мне.

После ритуала князь Темнодолья развил бурную деятельность: стал проявлять ко мне повышенное, столь раздражающее внимание. Подкарауливал в коридорах, желая пообщаться. Косил в мою сторону плотоядным взглядом во время вечерних трапез. Будто там жрать больше было нечего.

Приглашал на танцы, зараза.

Несомненное достоинство Скальде — он не любил танцевать. И никогда не навязывался. Убедившись, что я чиста и невинна, аки агнец, перестал до меня докапываться.

В Игрэйте же я пока что видела целый букет из недостатков. Прилипучий, занудный и глуповат в придачу. А ещё его снедала зависть. Зависть к будущему императору. Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять: Хентебесир желал всего того, что было у Скальде. И, наверное, предложи ему кто поменяться с кузеном местами, не раздумывая бы согласился.

Единственное, что мне нравилось в князе Темнодолья — это его свита. Вернее, один её представитель — герцог Блейтиан Крейн. Двойник моего Лёши и глава личной охраны Его Липучества.

Вот с кем я была бы не против проводить время — так это с Крейном. Убеждала себя, что Блейтиан не мой муж и внешность — всего лишь оболочка, столь приятная моему взгляду, а под ней может скрываться что угодно. И тем не менее не думать о нём не могла. Просто не получалось. Невольно искала с ним встречи. Пока что, увы, безуспешно.

В общем, резюмируя, ситуация складывалась странная, можно сказать, нетипичная. Образовался любовный, не треугольник даже, а целый квадрат. Во время вечерних застолий и танцев Игрэйт поедал взглядом меня, Скальде его, а я украдкой любовалась герцогом.

Всегда таким невозмутимым, сдержанным и… притягательным. Притягательным для меня.

Глядя на Крейна, я как будто переносилась к Лёше. Домой, ко всему, что было мне дорого и привычно. Герцог был той нитью, что связывала мою нынешнюю и прошлую жизни.