Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 35

Ах вот, значит, как! Это так мы сохраняем нейтралитет? Невидимый котелок в груди взорвался, видать, в варево добавили какой-то лишний ингредиент.

Вроде капельки безумия. Мне бы радоваться, что я для этого гада напыщенного персона нон-грата. Что Мабли была права. Но вместо радости внутри всколыхнулась обида, а с ней появилось желание пройтись ногтями по вельможной физиономии тальдена.

Не знаю, в связующих чарах ли было дело, должно быть, в них, но меня сильно задели его слова. Или, скорее, то, как они были произнесены.

— Я не запятнаю честь рода, — выплюнула в ту самую бесстыжую физиономию, снова будто покрывшуюся ледяной коркой.

Вот ведь отморозок драконистый.

— Воля ваша. Оставайтесь, — бросил с таким видом, будто разговаривал с табуретом, который приобрёл в магазине подержанной мебели по скидке в девяносто девять процентов и теперь гадал, а на кой чёрт он ему вообще понадобился.

— Останусь. Даже не сомневайтесь.

В голове противно гудело. Вроде и понимала, что злюсь не я, а Фьярра. Аня бы облегчённо выдохнула и порадовалась такому результату. Тому, что участь увековечить себя в саду императорского замка обошла её стороной. Но из-за треклятого дурмана, в котором все эти дни пребывало моё сознание, сложно было отделить мои собственные чувства от навеянных магией.

— А теперь, раз вы всё-таки решили и дальше радовать нас своим присутствием, эсселин Сольвер, — куда же мы без насмешки, — давайте всё-таки поедим. Вы уже вся синяя.

— Показывайте дорогу, — буркнула и последовала за Герхильдом в таверну.

В тепло, в котором сейчас действительно нуждалось моё-не моё тело.

Хозяин «Старого друга» — таверны с весёленькой вывеской, изображавшей двух красноносых приятелей, задорно чокающихся кружками, не имел недостатка в клиентах. В просторном зале было не протолкнуться. За грубо сколоченными столами, громко переговариваясь и непрестанно гремя посудой, сидели бородатые мужчины, вроде тех, нарисованных, что красовались над входом в питейное заведение. Женщины тоже просматривались, но в меньшем количестве. В основном это были молоденькие юркие подавальщицы в красных юбках, белоснежных блузах под тёмными корсетами и остроконечных чепцах.

На антресолях, подняться на которые можно было по широким деревянным лестницам, темневшим в разных концах зала, тоже царило оживление. Безумно вкусно пахло приготовленным с пряностями мясом, горячим, с пылу с жару хлебом, солёными и сладкими пирогами, на которые я облизывалась, пока шла к единственному пустовавшему столу, находившемуся в приятном соседстве с затопленным камином.

Небольшое углубление в стене под самым потолком занимали музыканты. Неспешно перебирая струны лютен, они аккомпанировали русоволосой красавице, в песне рассказывавшей грустную историю любви обычной девушки к необычному мужчине — тальдену.

Чего не хватало — так это освещения. Масляные лампы, кованая люстра с оплавленными, а местами и вовсе догоревшими свечами, да камины из серого камня не могли осветить немалых размеров помещение. Всё вокруг утопало в густом полумраке, отчего приходилось двигаться почти наощупь.

Уронив себя на стул, застонала от блаженства, стягивая с онемевших от холода пальцев перчатки. Правда, под пристальным взглядом Герхильда провокационный звук пришлось затолкать обратно поглубже в лёгкие. Сцепила зубы от греха подальше и дальше уже наслаждалась жаром, пышущим из недр камина, молча.

Вот ни на секунду не даёт расслабиться.

Постепенно ледяной шар в груди таял, и настроение, испорченное Его Хамством, снова начало улучшаться.

Я бы с удовольствием и сапожки скинула, чтобы подставить свои усталые ножки ласковому пламени (чувство такое, будто полдня по битому стеклу босиком ходила), но потом решила, что для одного вечера потрясений для Скальде уже достаточно.

Не прошло и минуты, как перед нашим столом материализовалась улыбчивая служанка. Словно из пулемёта принялась строчить, озвучивая нехитрый ассортимент имевшихся в наличии кушаний. Тальден остановил свой выбор на тушёной крольчатине с травами и ячменём, я — на куске румяного пирога с дичью. А уж в выборе напитка — медового пива — наши вкусы совпали полностью. Приняв заказ, девушка пообещала мигом обернуться, и вскоре перед нами уже стояли две кружки ароматнейшего напитка. Такого же холодного, как и Его Великолепие, но из-за близости к источнику отопления, пламя в котором никак не желало угомониться, продолжало неистово облизывать почерневший камень, очень скоро мне стало жарко. Пришлось скинуть накидку.

Приставать с вопросами Ледяной больше не торопился. Видать, решил не тратить энергию на бесполезный ресурс, коим в будущем в любом случае не собирался воспользоваться. А я после нескольких глотков сладкого хмельного напитка чувствовала себя довольной, расслабленной и безмятежной. Послав наследника по уже привычному ему маршруту (жаль, что опять мысленно), вполуха вслушиваясь в слова очередной лирической баллады о неразделённой любви, вертела головой, с интересом изучая средневековую харчевню.

— Кого-то высматриваете? Может, позвать служанку? — снова примерил амплуа джентльмена Его Бессердечность.

Так как наш заказ уже принесли, то, по идее, высматривать мне было нечего.

— Ещё пива?

— Мне бы с этим справиться, — покосилась на глиняную посудину, которая вполне могла сойти за маленькое ведёрце, а потом с улыбкой — побочным эффектом пива, призналась: — Жду, когда начнётся драка.

Во всех прочитанных мною фэнтезийных романах попаданки, не успев переступить порог трактира, тут же оказывались в центре внимания, а потом и вспыхивавшего на ровном месте скандала. Вот только одаривать меня непристойными комплиментами и сальными взглядами и провоцировать Скальде на мордобитие пока что никто не спешил. А жаль. Я была бы вовсе не против, если бы великолепному нашему подсветили фингалами правый или левый глаз. А лучше, оба сразу.

Но на нас попросту никто не обращал внимания. И атмосфера в таверне, несмотря на шум голосов и разгорающиеся то тут то там споры, была вполне миролюбивой.

— Никогда не участвовали в трактирных драках?

— Не приходилось, — растерянно отозвался Герхильд. Очевидно, мне опять удалось выбить его из колеи своим любопытством. — А вы? — зачем-то спросил вполголоса.

Шутит или действительно интересуется?

— Увы, — вздохнула. — Только читала в книгах и видела в филь… В общем, о них слышала. Батюшка нас с сёстрами редко куда выпускал. Вся моя жизнь прошла за стенами родового замка.

Герхильд негромко хмыкнул, словно этим своим «хмыком» хотел сказать: «Оно и видно. Дикая». Немного помолчав, всё-таки вернулся к списку вопросов.

Непонятно только, зачем допрашивает, если я ему всё равно неинтересна. И снова, стоило так подумать, сердце неприятно царапнула обида.

После сытного позднего обеда или, скорее, раннего ужина, во время которого ни один из посетителей «Старого друга» не пожелал пересчитать собутыльнику зубы, мы продолжили прогулку.

Его Великолепие почему-то не спешил закругляться. А я не решалась намекнуть, что небо уже давно в звёздах, пусть пока ещё бледных, приглушённых фиолетовой дымкой сумерек, и что по-хорошему нам пора возвращаться. Но лучше буду молчать, вдруг опять распсихуется.

Хорошо, что не заикнулась о возвращении в замок. Тёмная улочка, на которую мы свернули, выйдя из таверны, привела нас к площади, названной в честь её главной достопримечательности — храма богини, которой, как недавно узнала, поклонялись во всей Адальфиве. Только в каждом королевстве у Претёмной Праматери было своё имя.

После праздника живота моим глазам открылся самый настоящий праздник жизни. Я чуть не завизжала от восторга и вдруг почувствовала себя малолетним ребёнком, которому родители впервые разрешили покататься на карусели.

Карусель здесь, кстати, тоже имелась. Счастливая ребятня восседала на деревянных драконах, лошадях в султанах, белокрылых фальвах, искусно расписанных красками, а взрослые эту карусель, на радость детворе, раскручивали.