Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 66

Наверное, это правильно. Ведь на каждое действие должно быть противодействие, тем более если добро вдруг превращается в зло. Но мне от одной лишь мысли, что подобная участь может постигнуть Скальде — быть растерзанным дьявольскими тварями, становилось жутко.

А от того, что Его Великолепие по ночам кувыркается с этой шлю… Её Сиятельством, пусть и ради собственного благополучия, — обидно и неприятно.

Наверное, я эгоистка.

Не знаю, то ли переволновалась из-за свидания, то ли ревность, на которую не имела права, стала тому причиной — за день я так себя накрутила, что к ужину напоминала самой себе сжатую до предела пружину. Которая, если отпустить с одной стороны, обязательно больно ударит с другой.

Когда в спальню явились слуги накрывать на стол, а Мабли принесла нарядное платье, пошитое из ярко-красного бархата, лишь неимоверным усилием воли я подавила в себе трусливый порыв прогнать всех к чёртовой бабушке и запереться со Снежком в спальне. Даже стульчик подумывала к двери приставить и подтащить к ней пару сундуков.

Спасибо моему питомцу, вернувшемуся с очередной охоты и принявшемуся с довольным урчанием ко мне ластиться, а ещё умилительно запрокидывать мордочку, чтобы преданно заглянуть своей хозяйке в глаза. Ласка кьёрда помогла успокоиться, и я, дождавшись ухода парней в лосинах, заставивших стол всякими вкусностями, начала наряжаться к ужину.

— Ваша Утончённость, с вами всё в порядке? — От Мабли не укрылось, что я сегодня немного не в себе.

— Всё просто зашибись. — Я не переставала нервно теребить рукав-разлетайку.

И зачем делать их такими длинными и такими широкими? Неудобными, одним словом.

— Зашибись — это значит хорошо или плохо? Что-то не совсем поняла, — пробормотала девушка, глубокомысленно почёсывая спрятанную под крахмальным чепцом макушку.

— Это значит… — Закончить не успела. Да и, если честно, не знала, что сказать.

С каждым днём я всё больше запутывалась в себе и в своих чувствах. А увидев Герхильда, по-хозяйски переступившего порог комнаты, даже не постучав (не у одной у меня, оказывается, проблемы с манерами), снова оказалась во власти безумного наваждения.

— Не буду мешать. — Низко поклонившись, Мабли растворилась в полумраке дверного проёма.

Я осталась с Ледяным один на один и даже не заметила, когда в спальню снова незаметно прокрался демон ревности.

— Всё-таки сумели ко мне прорваться, — нарушила опасно затянувшуюся паузу. Вчерашняя закончилась тем, что Скальде пошёл в наступление. Боюсь, если он и сейчас начнёт со штурма, свернём мы не к столу, а совсем в другом направлении.

— Думали, меня к вам не пустят?

— Было такое подозрение.

Тальден улыбнулся одними уголками губ, и черты лица его, так часто походившего на высеченную из камня маску, сразу смягчились. Я вдруг поймала себя на мысли, что мне в этом лице — хоть в маске, хоть без неё — нравится всё. Высокий лоб, упрямый подбородок, хищный разлёт бровей. И губы… Ой, нет! Лучше не будем про губы.

— Что ж, я здесь. Надеюсь, вы этому рады, эсселин Сольвер.

В ответ я неопределённо хмыкнула. Потому что и сама не знала, что чувствую в данный момент. Чувств этих было слишком много, и все они теснились в моём сердце, роились, воплощаясь в сумбурные мысли, в моей голове. Нахлёстывались друг на друга, сплетаясь в тугой клубок противоречий, желаний и сомнений.

— Чудесно выглядите. — От взгляда, которым Его бессовестное Великолепие по мне прошёлся, тело накрыло пламенной волной. Появилось ощущение, что никакого платья — тёмно-красного, затканного серебряными цветами, на мне нет и в помине не было. И нижней сорочки тоже. И волосы, сколотые серебряными шпильками, не могли скрыть эту воображаемую наготу.

— Надеюсь, я вас не сильно разочаровала. — Светлый шелковистый завиток овил указательный палец. Я нервничала, а потому не знала, куда деть руки, вот и дёргала себя за волосы или за юбку. И взгляд, то и дело обращавшийся к Герхильду, не знала, куда бы спрятать. От тальдена подальше. — Мабли настояла на причёске.

А ведь ему нравятся распущенные волосы.

— Помню, — лёгкий смешок, — у вас деспотичная служанка.

Что правда, то правда.

— Может, присядем? — прервала повисшее молчание, на протяжении которого меня снова успешно раздели взглядом — по крайней мере, чувство, что стою перед ним обнажённой, так никуда и не исчезло, — и первой поспешила к столу.

Увы, это был маленький круглый столик на две персоны. Хотя я бы сейчас предпочла оказаться в Карминовой комнате и усадить Его Снеговейшество за один конец длинного обеденного стола, а себя за другой. На расстоянии всё же спокойней и безопасней.

Мне и моей совести.

Вот только мы были не в столовой, а в спальне, чуть тронутой мерцанием свечей. Тёплые блики жидким золотом струились по стенам, подсвечивали застланный узорчатыми коврами пол. Возле каминов было значительно светлее и в центре стола красовался изящный подсвечник на длинной витой ножке. Отдельные же участки комнаты, например, кровать, спрятанная под балдахином, утопали в густом полумраке.

Впрочем, о кровати тоже лучше не думать.

— Позвольте. — Тальден наполнил вином чеканные кубки.

Мне совсем чуть-чуть, себе плеснул побольше. После чего украсил мою тарелку с ажурной золотой каёмкой тонко нарезанными кусочками мяса, политыми густым, ароматным соусом. Нос защекотал резкий запах пряностей.

А пряности, говорят, самые сильные афродизиаки.

Тьфу ты! Опять всякая блажь лезет в голову!

— Тронута вашей заботой, — польщённо улыбнулась я, делая небольшой глоток. Лучше б и дальше вино пила, но вместо этого, отставив кубок, кашлянула и сама не знаю зачем выдала: — Надеюсь, эсселин д’Ольжи будет не в обиде. Что вы здесь, со мной. До сих пор, полагаю, ужинами в спальне вы удостаивали только её.

Сказала и с силой закусила губу. Но поздно. Слова ведь не воробьи. Их не поймаешь и не перестреляешь из ружья. И обратно в себя не затолкаешь. Оставалось только пожинать плоды своей несдержанности и пожаром полыхавшей в груди ревности.

Его Великолепие выразительно дёрнул бровями, после чего с самым расслабленным и безмятежным видом откинулся на спинку кресла.

— И у вас ко мне по этому поводу имеются претензии, эсселин Сольвер?

Схватив первую попавшуюся тарелку — с песочными корзиночками, начинёнными чем-то не то мясным, не то рыбным, поспешила отправить в рот одну и, кое-как протолкнув песочное лакомство внутрь, потянулась за кубком.

— Попробуйте. Жуткая вкуснятина.

Тальден сощурился и посмотрел на меня с пристальным вниманием, будто глазами собирался сделать мне флюорографию. Угощений так пока и не коснулся. Разве что пригубил немного вина.

— Не уходите от темы, эсселин Сольвер. Вы начали говорить о графине. Так закончите же.

Боюсь, если я сейчас начну «заканчивать», то вся эта расчудесная еда окажется не в Герхильде, а у него на голове. Как вариант — кое-какие шедевры средневекового кулинарного искусства украсят гобелены и пол.

Выдохнула, пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. Никак не уймётся, сумасшедшее; всё в хозяйку. Убеждая себя, что я тоже могу быть чуточку ледяной, с самым безразличным видом проронила:

— Ладно, не буду уходить. Просто я сегодня читала… — Собравшись с мыслями, осторожно продолжила: — Вот скажите, после свадьбы с… с кем бы то ни было, графиня продолжит делить с вами эм-м-м… вечерние трапезы?

То ли в светлых глазах Скальде так причудливо отражались лепестки пламени, флегматично колышущегося над свечами, то ли что-то там заискрилось в глубине драконьих глаз — серая радужка вспыхнула золотом. Я вжалась в спинку кресла и замерла в ожидании ответа.

Герхильд не сводил с меня взгляда, будто силою мысли пытался подковырнуть хрупкую ледяную корку, маской растянувшуюся на моём лице. Того и гляди она растает или растрескается, и тогда я выдам себя с потрохами. Все свои чувства и то, как меня задевают эти его шуры-муры с конопатой мамзелью.