Грязная сказка (СИ) - Лабрус Елена. Страница 12

Влад покосился на невозмутимого туту-мастера, серьёзного, покрытого цветными узорами парня лет тридцати. Посмотрел не на его сосредоточенное лицо, отражающееся в зеркале, а на ширинку, находящуюся почти у Влада перед глазами. Ему показалось, что у парня тоже там что-то зашевелилось от её мягко воркующего голоска. Тоже, потому что Влад точно чувствовал, как ожил его дружок, прижатый телом к кушетке.

— Парни яйца себе перетягивают резинками, чтобы без брызг хоть минут двадцать продержаться.

Парень в наколках, её старый знакомый, улыбнулся с видом знатока, и Влад подумал, что с ним она, наверно, тоже спала. И приступ толи ревности, толи обиды, что он чувствовал себя в этом салоне из-за её рассказов неуютно, испортил ему настроение.

Он решил сходить в её клуб на это «подглядывание», чтобы или бросить её, или… Нет, разбивать себе сердце он никак не рассчитывал. Надеясь, что она всё-таки просто трепет ему нервы, рассказывая все эти грязные подробности, да ещё и на людях.

И он сходил. И лучше бы он этого не делал.

Он метался по её комнате в грязном бараке как раненый зверь.

Он даже не смог досмотреть это представление до конца. Выскочил из открытого всю ночь заведения, прыгнул в машину и ехал так опасно и на такой скорости, что его ангел-хранитель наверняка поседел, предотвращая аварии на каждом перекрёстке.

Он вылетел за город и не знал куда едет. Просто гнал, вдавив педаль газа в пол и так сцепив зубы, что, когда выскочил в каком-то леске из машины и орал, не зная, как с этим справится, у него болела челюсть.

Он ненавидел её за эту боль. Ненавидел за эту лёгкость, с которой она выгибалась там, впуская в себя на всю длину член того парня. Он не мог даже вспоминать это. И хуже всего, что этого парня он знал.

«Ну, почему он?!» — орал он в равнодушное звёздное небо. И почему ему так больно, после сотен девиц, которые у него были?

Трудно сказать, сколько времени он простоял на коленях в сырой траве, пытаясь понять, как к этому относиться, пытаясь примириться или забыть. Но так и не смог ничего из перечисленного. Он должен был с ней поговорить. А когда приехал, оказалось, что она ещё не вернулась.

— Таня, привет! — услышал он ломающийся голос её соседа-подростка.

— Здравствуй, Вася! — ответила она ему беззаботно и толкнула дверь.

Бросила сумку, разулась, делая вид, что не замечает его застывший силуэт на фоне окна.

— Мог бы хоть свет включить, — зажгла она настольную лампу.

— Почему? — прищурился он от казавшейся невыносимо яркой тусклой лампочки.

— Почему что?

Она как ни в чём не бывало стянула через ноги юбку, майка тряпкой упала рядом на кровать, и старый шифоньер заскрипел, отдавая с дверцы лёгкий халатик.

— Почему всё? — спросил Влад, когда она, наконец, повернулась к нему. — Почему ты этим занимаешься? Почему не отказалась, раз я заплатил за адвоката? И почему Кайрат?

— Потому что я дала согласие хозяйке клуба до тебя, и уже не могла отказаться, не испортив с ней отношения, — её усталый голос звучал спокойно и ровно. А распахнутый халатик обнажал все её, видимо, натруженные за ночь прелести. — Потому что ты всё равно укатишь в свой Лондон, а мне надо на что-то жить. И потому, что Кай просто мой партнёр в этих танцах.

— Танцы, значит? Теперь это так называется?

— Не важно, как это называется. Это просто работа, — она сделала к нему шаг, но он вытянул руку.

— Работа?! Он же трахает тебя во все щели, и ты так довольно стонешь, что трудно сказать, что это тебе не нравится.

— А мне нравится, — прищурилась она насмешливо. — Кто сказал, что работа не должна нравится? Вот такой редкий случай.

Она зло улыбнулась и опустила руку на свой лобок и выгнулась как на сцене.

— И когда сама себя, тоже нравится.

Он почувствовал, как кровь начала пульсировать у него в висках, как сжались зубы, но как его рука описала этот полукруг и ударила её по лицу, так и не успел осознать.

— Шлюха! — выкрикнул он, когда она отлетела к центру комнаты и упала.

Она зажала рукой лицо, а когда убрала её, струйка крови уже пролегла от разбитой губы по подбородку.

Его трясло от ярости, но какое-то странное возбуждение, дрожь, в ожёгшихся о её щёку пальцах, просила ещё.

— И это всё, милый? — улыбнулась она окровавленными губами, и призывно провела по ним языком. — Ударь ещё! Ты же видишь, это мне тоже нравится.

Он крутанулся и заехал ей по лицу ногой. Она вскрикнула и распласталась по полу.

В тот момент он готов был её убить. Он ненавидел её и безумно хотел одновременно. Он замахнулся, чтобы ударить её ещё раз и почувствовал такое возбуждение, глядя на её задравшийся на ягодицы халатик, что чуть не кончил.

Трясущимися руками он расстегнул ширинку и только одна мысль крутилась у него в голове: «Она должна быть наказана. Наказана».

— Грязная шлюха! — подтянул он её к себе, срывая трусы и грубо, жестоко и вероломно вошёл в её задницу.

— Аааа! — заорала она хрипло, вцепившись руками в край ковра, но даже не попыталась сопротивляться.

И он насаживал её на себя как можно сильнее, и всё равно ему казалось мало, он хотел больше, глубже, ещё, пока сильнейшая судорога не скрутила его тело.

Она парализовала его от кончиков пальцев и до корней волос. Какое-то время он вообще не мог пошевелиться. А когда, наконец, смог, аккуратно освободил Таню от себя, посадил на колени, обнял, прижался лицом к спине, и раскаяние штормовой волной затопило его рассудок.

Как жалко, как ничтожно прозвучало его «Прости!», но она вдруг погладила его по руке:

— Ты знаешь, а мне даже понравилось. Сейчас бы только закурить.

Она с трудом поднялась. Запахнула халатик, а когда повернулась, он увидел багровый синяк, расцветающий на скуле и переходящий на глаз.

— Я даже не знаю, что сказать в своё оправдание, — он так и сидел на коленях.

— Ничего не говори. Запомни это чувство. Оно называется любовь, если ты так ничего и не понял.

Она взяла полотенце и ушла в душ.

И садясь в машину, Влад видел, как с мокрыми волосами она курила на кухне, и какой-то мужик в майке, держа за подбородок, рассматривал её лицо.

Это было последнее, что он заполнил о ней в то сумасшедшее лето. Неделю он не мог её видеть, а когда вернулся, в клубе сказали, что она уехала. И никто не знал на сколько и куда.

Глава 9

Наши дни

ВЛАД

«Иначе я закончу как она… Иначе я закончу как она…» — с этой мыслью он заснул, с этой мыслью проснулся. Глядя в окно на резвящихся на газоне собак, Влад думал о том, почему этот несчастный случай, произошедший со Светой, не показался ему странным? Он и узнал то о нём не сразу.

По своей привычке не лезть глубоко в женские заморочки, он как-то не сильно придавал значения Светиным ночным звонкам и тоскливым взглядам. Тем более женщина она была взрослая, старше него лет на пять, истерик ему не закатывала, ничего не требовала и даже не просила. И была в его жизни настолько незаметна, что искренне увлечённый в это время толи беременной подружкой Кайрата, толи жаждой неутолённой мести, исчезновение Светы из своей жизни он даже не заметил.

Тем более в его жизнь снова ворвалась Таня, срывая ленты с красными флажками, которыми он себя оградил. И даже когда крайне циничный Сикорский на банкете по поводу Дня предпринимателя сказал, что Влад ему должен секретаршу, Влад подумал в первую очередь, что это отличный повод, чтобы Тане сменить работу. А потом только спросил, а что случилось с девушкой.

— Наглоталась каких-то таблеток, — снимая зубами оливку с палочки вынутой из мартини, сказал Сикорский и скривился презрительно: — Несчастная любовь. Дура — баба! А ведь казалась мне адекватной. Что я теперь с французами буду делать?

Он отошёл мурлыкать со своим другом, а Влад рассеянно подумал: «Неужели и правда из-за меня?», но тут же отмёл эту мысль как абсурдную и думать забыл.