Весна в душе (СИ) - Аньярская Рина. Страница 22

Заканчивая монолог, Анжелина уже едва ли не кричала, обернувшись к канцлеру с дрожащими губами, безумно горящими глазами и мертвенно-бледным лицом. Слёзы маркиза умела сдерживать, и обида просто переходила в гнев - это Роквелл отлично знал.

В глазах канцлера первая леди прочла понимание и сочувствие. Он слегка качнул серебряной головой и опустил взгляд, не считая нужным что-либо говорить. Ресницы красавицы тоже опустились, а грудь поднялась от тяжёлого вздоха.

- Простите, крёстный, я утомила Вас. Мне пора идти.

Девушка сделала шаг в сторону ширмы, герцог отступил, чтобы пропустить её. Маркиза молча нырнула в потайную дверь и пошла тёмным коридором по привычному маршруту. Через несколько минут она оказалась в своей комнате.

Анжелина хотела, как водится, позвать служанку, но не успела она произнести и первого слога имени мулатки, как её взгляд упал на записку, лежащую на столе. Маркиза остолбенела - кто посмел войти в её покои, пока её не было?! Пару секунд она стояла без движения, даже не сомкнув от удивления алых губ, и пристально смотрела на листок, словно ожидая, что он испарится, как видение.

Но записка не исчезла. Красавица осторожно приблизилась к столу, взяла бумагу в руки и, грациозным движением откинув волосы за плечи, прочла следующие строки:

Я прославляю Вас, маркиза!

Я прославляю весь Ваш род!

О, Вы - звезда моей Отчизны!

Звезда, что красит небосвод,

Есть у меня одно желанье,

И будь то штиль или гроза,

Я терпеливо жду свиданья -

Хочу увидеть те глаза...

Глаза, которые пленили

Меня своею красотой,

Чернее ночи они были,

Когда их видел пред собой.

О, как тоскливо ожиданье!

Когда же вновь вернётесь Вы?

Поберегу своё признанье

И силы - для борьбы.

- Ха! - холодно усмехнулась Анжелина без тени весёлости.

Девушка подошла к окошку и, не обращая внимания на то, что оно открыто, уселась на подоконник.

- «Я прославляю весь Ваш род!» Какой безумец это написал? Да я ежедневно проклинаю своих родственничков! И всех живых, и некоторых мёртвых.

Вдруг испуганный крик вырвался из уст красавицы - в раму окна с противоположной от неё стороны вонзился кинжал. Маркиза отпрыгнула от подоконника и проворчала, чуть успокоившись: «Так и убить можно!»

На кинжал был наколот листок бумаги. Осторожно взявшись за рукоять, девушка вынула оружие из дерева и, сняв листок, прочла следующее:

О, ангел мой! Любовь моя!

Люблю сильней день ото дня!

Вы краше всех, стройнее всех

И не любить Вас - просто грех!

И больше жизни я люблю Вас,

Сильнее власти и злата́,

И об одном я лишь молю Вас:

Приди ко мне, моя звезда!

О, я забылся, заболтался:

Звезде на небе суждено

Прожить сияющий свой век,

Сиять везде, где человек

Её увидеть только может!..

Но снизойти не суждено

Ей до земли. И невозможно

Ему подняться к небесам,

Чтобы любоваться ею там.

Анжелина отложила листок и задумалась: «Судя по тексту, писал не лорд, а человек, который никак не близок по происхождению к моему положению при дворе. И уж точно никто из дюжины на такие жесты не способен...» По привычке она слегка закусила губу и медленно прошлась по комнате.

«Но кто же тогда? Раньше я стихоплётов не замечала в своём окружении... Кто этот трубадур?» Словно отыскивая ответ в своей комнате, маркиза медленно повела головой влево, потом вправо, и тут её осенило: «Джим!» В ту же секунду через распахнутое окно в комнату влетел булыжник, и девушка вскрикнула от неожиданности:

- О Господи, что это?!

Едва перепуганная и отскочившая к самой стене красавица пришла в себя, она заметила, что булыжник замотан в бумагу. Подняв его, девушка развернула очередной лист со стихами:

Маркиза, госпожа, прошу:

Позвольте, леди Анжелина,

Роман о Вас я напишу,

В стихах своих прославлю милой!

Позволь назвать тебя своей

Богиней, нимфой, королевой!

Велю для радости твоей

Внести букетик красный в белом...

- «Тебя»? «Твоей»? - возмутилась красавица. - Что за хамство!

В следующую же секунду из уборной раздался голос Сары:

- Госпожа, позвольте войти!

- А постучать ты не можешь?

- Нет, миледи, у меня руки заняты...

- Входи уже, - махнула рукой маркиза.

Отпирая дверь ногой, в комнату ступила мулатка, неся в руках огромное серебряное кашпо с кустом цветущих алых роз.

- Это ещё что?

- Цветы, миледи, - едва выглядывая из-за растения, ответила камеристка.

- Я без тебя вижу, дура, - крикнула Анжелина.

- Позвольте поставить, госпожа, уж больно они тяжёлые...

- Ставь, - растерянно ответила маркиза, начиная понимать последние строки предыдущего послания.

Сара опустила кашпо на низкий чайный столик.

- И откуда только в апреле взялись эти розы? Какая Вы счастливая, миледи!.. Мужчины на такое идут, чтобы угодить вам.

- Пошла вон, - только и ответила красавица, правда, мягко и без злости.

Мулатка пожала плечами и вышла из комнаты.

Леди Линкольн приблизилась к цветам, выискивая ожидаемую записку. Внезапно она поймала себя на том, что стоит над розами и улыбается. Звучно выдохнув от нервного напряжения и благодаря Бога, что её никто не видит, красавица повела головой и аккуратно опустила руку в зелень, минуя колючки. Уже без удивления она довольно и утвердительно покачала головой - перед ней были очередные стихи и, конечно, с извинениями:

Я знаю, Вы заметили,

Что я сказал Вам «ты».

И что мне делать с этим?

Прости меня, прости!

Ах, снова я забылся...

Вот вылетят цветы...

Но - нет... цветов не вижу,

И не гневитесь Вы...

А коль Вы не хотите

Их выбросить в окно,

Подарочек примите -

Лежит он под кашпо.

- Под кашпо? - вслух спросила Анжелина и с интересом нагнулась.

Действительно, подставка была полая, и в ней покоился длинный футляр. Вынув его и открыв, Анжелина ахнула - внутри оказалось бриллиантовое колье. В маленьких серебряных чашечках лежали красиво огранённые голубые камни. Слабость к драгоценностям девушка питала с детства, хоть и заставляла себя в память о смерти родителей носить в свете траур с малым количеством скромных украшений.

Леди Линкольн подошла к зеркалу и приложила колье к шее. С её губ слетели задумчивые слова:

- Как оно сияет... Сияет любовью Джима Токкинса...

В ту же секунду девушка отдёрнула колье от себя, бросила его на туалетный столик и упёрлась в столешницу руками.

- Что такое? - зашептала маркиза, исподлобья глядя на своё отражение. - Что ты делаешь, девочка, что это за безумие вошло в твою голову? Прочь!

Отскочив от зеркала и кашпо с розами, Анжелина отгородилась от подарков руками и крикнула:

- Сара! Сара, ты мне нужна!

Не дожидаясь камеристки, первая леди сама выскочила из комнаты в уборную.

Ирена в третий раз обошла площадку для стрельб, убеждаясь, что всё в порядке, и только после этого со спокойной душой направилась к себе.

День ещё не закончился, а Эвелина не вернулась, поэтому делать было совершенно нечего. Сначала девушка села за фортепьяно, но, сыграв пару мелодий, быстро захлопнула крышку и побежала прочь.

Влетая в конюшню, она громко позвала конюха:

- Брюс!!!

Мужчина не замедлил явиться перед своей госпожой - на лице его было испуганное выражение.

- Я здесь! Что случилось?

- Ой, прости, я, наверное, кричу, как сумасшедшая... Напугала тебя.

- Теперь я вижу, что Вы просто сияете от счастья, миледи.

- Точно, а что если...

- Запрячь Бурана? - догадался конюх.

- Да! Я не против проехаться верхом

- Дайте мне десять минут! - ответил Брюс и скрылся в глубине конюшни.

Ирена же отправилась к своему корпусу и остановилась под окнами.

- Мери! Эйда! - крикнула девушка и, увидев златокудрую головку камеристки, добавила: - Скинь мне мой тёплый плащ.