Весна в душе (СИ) - Аньярская Рина. Страница 59
- В ближайшие дни, пока не закончится этот ужасный суд... Не могла бы ты отменить конные прогулки? Не покидать Верхнего парка без надобности... Или... или хотя бы не покидать его в одиночестве?
- Но, папа, я не смогу так жить!
- Птицы в клетках не поют, я знаю, - ответил король, гладя девушку по волосам. - Готов выделить тебе дюжину гвардейцев для сопровождения.
- Нет, спасибо... лучше уж сидеть в четырёх стенах в Виндзоре, чем гулять с таким эскортом!
- Ирена, пойми, что тебе снова угрожает опасность. Я не говорю пустых слов. Я это наверняка знаю.
- Возможно, и так... но это неважно, - нахмурилась девушка.
- Неважно? Почему? - насторожился король.
- У меня есть мои рыцари, - вскинула ресницы принцесса. - Это моя защита, моя негласная армия. Они встанут стеной, если понадобится.
Тюдор недоверчиво склонил голову:
- Ты что-то ещё скрываешь от меня, дорогая...
- Да, это так, - призналась девушка. - Но не просите меня, папа, открыть Вам все тайны девичьего сердца. Тем более то, что тянет меня в Эшерский лес - это необъяснимо. И то, что связало нас с Лесными стражами, моими Красными рыцарями - это неописуемо, нереально. И никто, наверное, не в силах этого понять. Я знаю лишь одно - долго без них оставаться мне нельзя. Я тут завяну, я умру от тоски, если не смогу видеть их улыбки, слышать их голоса... Это сложно понять со стороны, не окунувшись в события того августа, который связал нас крепкой дружбой, как прочными цепями. Я - одна из них теперь. Они - часть меня. Это невозможно изменить. Что бы ни случилось.
Склонив голову набок, Ирена тихо пропела:
В светлых лесах сердце девы осталось,
Билось оно там и так волновалось,
Что учащало привычный размеренный бег.
Я к стражам пришита незримою нитью,
Сталью клинка, градом стрел и наитьем.
И сохранить эту связь я желаю навек!
Дружба связала нас, крепко связала,
Единственной верой для меня стала.
Но не поймёт этой дружбы придирчивый свет,
Наших секретов, и песен, и танцев,
И состязаний, где равны все в шансах -
Здесь, при дворе, Вы такое видали? Ведь нет!
Король со вздохом обнял дочь и тихо произнёс:
- Я никогда не умел отказывать тебе ни в чём... Я знаю, что совершаю ошибку, но не могу запереть тебя в замке. Что ж... лети... в эти свои леса... Надеюсь, барон Эшер внимательно следит за дорогами и вершит на своих землях суд по праву сеньора!
- Спасибо, папа... - крепко прижавшись к королевской груди, прошептала маленькая упрямая девчонка, способная неземной магией очарования даже монарха заставить идти у себя на поводу.
У короля не повернулся язык открыто сказать, что ему снова известно о готовящемся покушении на принцессу Уэльскую. Но он искренне надеялся, что Красный Джон не дремлет и сумеет защитить его непоседливую дочь в любой ситуации. Впрочем, монарх не мог допустить даже мысли о том, что его наследнице о предстоящем покушении на её свободу известно ещё больше, чем ему самому...
Ирена отстранилась и посмотрела в небесно-голубые глаза отца. Что-то странное блеснуло в них хрусталём. Девушка покинула кабинет Ричарда IV молча.
Леди Ребекка Течер, племянница барона Фана, как заметили многие стражи, была хорошенькой женщиной в самом расцвете своей прелести - ей едва минуло 28. Изящное аристократическое лицо женщины, обрамлённое медового цвета волосами, напоминало грустную фарфоровую статуэтку. Она пребывала при Малом дворе в качестве фрейлины Её Высочества, несмотря на то, что уже являлась вдовой. Ребекка не носила официально фамилии мужа, словно не хотела, чтобы воспоминания о былом преследовали её чёрной тенью в Виндзорском замке.
Алиса Фрост, в отличие от подруги, обычно была живой и улыбчивой. Она уже пять лет считалась вдовствующей графиней Винтефриш, что не мешало ей кокетливо общаться с претендентами на свою руку. Яркая кукольная красота женщины покоряла многих, хотя придворные не были высокого мнения об уме молодой вдовы. Графиня мило улыбалась очаровательным ротиком, строила глазки, кивала пушистыми светлыми локонами... но никто из желающих получить её приданое так и не смог переступить порога покоев хорошенькой вдовушки. К тому же при дворе поговаривали, что Винтефриш - фаворитка короля... А вставать на пути монарха ни один аристократ не спешил.
Сегодня же, вопреки своему обычному веселью, графиня выглядела уставшей и растерянной. Обе женщины сидели в спальне Винтефриш, которая располагала просторными комнатами в крыле короля, как его любимая придворная дама.
- Побудь сегодня со мной подольше, дорогая! - умоляюще взглянула на наперсницу графиня. - Я думаю, что принцессе ты не понадобишься...
- Ирена Луиза редко пользуется услугами фрейлин, - кивнула одними ресницами Течер.
- Скучно с этими пустоголовыми болтушками, да?
- Да... Только присутствие леди Лот и спасает.
- Хочешь, я попрошу короля перевести тебя в Большой двор? Мы сможем чаще быть вместе.
- О нет! Я не хочу пользоваться титулом мужа.
- Они всё ещё угрожают тебе? - коснувшись руки подруги, спросила графиня.
- Невесть что им в головы тогда поприходило! - грозно сверкнув глазами при воспоминании о былых родственниках, ответила леди Ребекка. - Мелвиллы сразу сказали, что вдовствующей леди мне не быть - у Патрика жива мать. Но я и не претендовала. Не нужна была мне их знатность!
- Да какая там знатность! Всего лишь баронеты! - фыркнула графиня. - И титул их род получил не больше 50 лет назад! Ты по своим родителям будешь более родовитой, хоть и не титулованной.
- Я сына хотела... - едва слышно выдавила из себя Ребекка. - Чтобы на Патрика был похож... так не дал Бог... И я ушла с миром. Не хочу даже слышать о Мелвиллах, не хочу с ними сталкиваться.
- Может, оно и к лучшему? - взглянув в глаза подруги, спросила графиня, - что не успела ты понести[2]?
- Да как же за три дня-то успеешь?! - горестно произнесла Ребекка, отвернув личико, чтобы Алиса не видела её мокрых пушистых ресниц. - Его сразу в поход забрали... Будь проклята эта война[3]!
Алиса Фрост помнила, что подруга овдовела в начале Священной войны на континенте, когда её супруга в составе наёмной армии графа Карлайлского увезли на поля сражения вместе с шотландскими воинами принцессы Элизабет Стюарт, ставшей 7 ноября 1619 года королевой Богемии[4].
- Я очень рада, что у меня нет детей. Старик Винтефриш был уже ни на что не годен, - скривившись, изрекла графиня и капризно поправила сбившуюся с плеч вдовью накидку.
- А я не знаю сейчас... хорошо это или плохо... Мы с Патриком легко сблизились, он был очень нежен со мной, я считала себя самой счастливой женой королевства в те три дня. Но ничего не осталось от любви, словно и не было ничего. Словно сон....
- Мне кажется, что хорошо, - придвинувшись к подруге, проникновенно сказала Фрост. - И знаешь почему?
Ребекка только вопросительно подняла на Алису глаза, украдкой смахнув слезинки.
- Потому что сердца наши ещё живы... И в них ещё теплится надежда на настоящие взаимные чувства...
- В моём уже ничего не теплится... - покачала головой племянница барона.
- Ах... Зачем мы этой весной влюбились, как девчонки.... - вздохнула фаворитка короля. - Столько лет душа была спокойна. На мужчин, как на стекло смотрела... Как в окошко... Сквозь них! А теперь...
И леди Винтефриш вынула кружевной платок, чтобы утереть непрошеные слёзы. Ребекка встрепенулась, обняла подругу и стала гладить её по голове, как ребёнка:
- Элис, только не плачь... Не рви мне душу...
- Вот ведь как бывает!
- Влюбилась, - с грустью в голосе констатировала Ребекка. - То-то я вижу, ты сама не своя в последние дни.
Винтефриш утёрла глаза, всхлипнула носиком совсем по-детски и тяжело вздохнула, насколько это позволил ей узкий корсет.
- Кто твой сердцеед? - спросила Течер.
- Ой, не спрашивай! Сказать стыдно...
- Чего же тут стыдиться? - пожала плечами фрейлина. - Или у тебя всё так же, как у меня - безнадёжно и безответно?