Золушка 2013 (СИ) - "Mad Fan". Страница 396

Однажды Элеонора вошла в комнату сына и застала его лежащим на кровати с сигаретой во рту. Он курил, сбрасывая пепел в пепельницу на прикроватной тумбочке. Устремив на мать безразличный взгляд, в очередной раз затянулся, затем выпустил дым, подняв голову к потолку.

- Сынок, почему куришь в кровати? Почему не выходишь на балкон? – с беспокойством спросила мама, подходя ближе.

- Мне нельзя курить в кровати? – спокойно, без каких-либо эмоций спросил блондин. - Хорошо, не буду, - тут же встал и вышел на балкон. Элеонора тяжело вздохнула и отправилась следом.

- Джаспер, мне очень не нравится твое состояние и твое безразличие ко всему, - заговорила мама, присев рядом с сыном.

- Мне не нравится разгул терроризма в Европе и природные катаклизмы. Что поделать? – таким же спокойным тоном произнес Уитлок, смотря перед собой куда-то в пустоту безжизненным взглядом.

- Почему ты забросил занятия спортом?

- Зачем мне спорт?

- Ну, раньше ведь ты занимался…

- Раньше мне нравилась жизнь и много чего в ней нравилось.

- Хочешь сказать, что совсем потерял интерес к жизни? Но так же нельзя! – не выдержав морального напряжения, Элеонора повысила голос. – Нельзя из-за какой-то ерунды отказываться от жизни и хоронить себя заживо! Хватит уже строить из себя жертву! Ничего плохого с тобой не произошло! Ты всего лишь пару лет проживешь в Бельгии. Твоя Элис закончит школу, и пусть переезжает сюда, будет здесь получать высшее образование! Твои друзья никуда не денутся, в любой момент могут приехать и погостить у нас.

- Не приедут.

- Почему?

- Я им сказал не приезжать. Мне не нужны друзья в гостях на пару дней, мне нужны они по жизни, постоянно, - все также безразлично продолжал блондин, которого эмоции матери, казалось, совсем не трогали.

- Почему ты забросил рисование?

- Зачем оно мне? Архитектором все равно не быть…

- Да почему же не быть? До твоей коронации еще неизвестно сколько лет пройдет, как минимум, лет десять ты сможешь заниматься любимым делом.

- Хорошо, - очередная безразличная реплика Джаспера, и снова в никуда.

- Что хорошо?

- Я тебя услышал.

- И? Услышал – хорошо. Дальше что? Ты собираешься что-то менять в своей жизни?

- Нет.

- Почему?! – пустые разговоры по кругу не о чем, выводили женщину из себя.

- Не хочу.

- Джаспер, ты хочешь меня совсем добить?! – эмоционально протянула женщина.

- Нет. А вы меня?

- С тобой невыносимо вести диалог! – Элеонора вскочила с места.

- Так не веди, - парень взглянул на мать равнодушным взглядом, туша окурок в пепельнице.

- Будешь и дальше терять все человеческое и превращаться в робота?

- Чего еще ты хочешь от меня? – в голосе блондина послышалась усталость. – Вы хотели, чтобы я не выезжал из Бельгии? Вот он я – сижу в Бельгии. Хотели, чтобы нормально питался, учился – я питаюсь и учусь. Не курить в постели? Не буду. Чего еще вам от меня надо? Чтобы я натягивал улыбку, когда мне совсем не хочется улыбаться, чтобы вас порадовать? Чтобы я заставил себя хотеть то, чего я не хочу? Извини, я еще не дошел до того состояния, чтобы уметь смеяться и плакать по вашему желанию.

Таким образом, разговоры с сыном не приводили к положительным результатам. Элеонора уходила ни с чем, после чего каждый раз плакала, закрывшись в своей комнате.

Когда Джасперу позвонил Эдвард и рассказал про то, как Брендон ударилась в разгул, груз в душе блондина усилился еще больше. Незаметно для домочадцев, он пробрался в кабинет отца, взял из бара несколько бутылок со спиртными напитками и отправился к себе в комнату. Закрылся, разместился на балконе и начал выпивать коньяк, закуривая сигаретами. С болью в груди Джаспер думал о Робин Гуде, вспоминал забавную девчонку, которая год назад пришла в их школу и перевернула для некоторых представителей «ГБ 4» их, казалось бы, устоявшийся мир. Вспоминал, какой она была тогда и какой стала сейчас: симпатичная, немного нелепая, смешная девушка с наивным выражением лица превратилась в настоящую красотку, которая еще больше вызывала восхищение удивительным сочетанием ухоженной, элегантной внешности и простодушного, все еще порой наивного характера. Подавшись внезапно нахлынувшим внутренним желаниям, Джаспер взял листы бумаги, карандаш и принялся рисовать, выводя на белом полотне черты любимого лица. Рисовал, с сожалением думая о том, что Робин Гуд может не выдержать ударов судьбы, может сломаться, превратиться в другого человека, с совершенно другим отношением к жизни, с другим выражением лица, и другим взглядом. Хотелось запечатлеть ее внешнюю и внутреннюю невинность на бумаге, пока еще эта невинность не исчезла ни из самой девушки, ни из его памяти.

Вечером, кутаясь в пальто, Элеонора вышла из дома, чтобы встретить мужа, машина которого заехала во двор. На ступенях она заметила какой-то лист бумаги. Подошла, подняла и увидела нарисованное карандашом лицо девушки.

«Джаспер…», - подумала женщина с неким облегчением от того, что сын вновь приступил к рисованию, и пускай не к чертежам домов, что ему нравилось больше всего, а к портретам – это уже что-то.

Элеонора подняла к голову к балкону сына и заметила, как ветер уносит оттуда еще один лист.

- Привет, - произнес Ретт, обняв жену за талию и чмокнув в висок. – Что тут у вас? Как Джаспер? Это его художество? – обратил внимание на рисунок. – Хм, очень даже похожа, - усмехнулся.

- На кого похожа? – удивилась миссис Уитлок. – Это какая-то конкретная девушка? Ты ее знаешь?

- Дорогая, - вздохнул Ретт, - эта девушка в последнее время стала частым поводом для наших обсуждений.

- Это та самая Элис Брендон? – Элеонора более внимательно присмотрелась к рисунку. Всего раз около года назад она встречалась с Элис, когда та работала у них цветоводом, и черты ее лица практически стерлись из памяти бельгийской принцессы. Рядом с супругами приземлился еще один лист с таким же изображением лица Брендон.

Не понимая, зачем Джаспер рисует и выбрасывает свои рисунки, Элеонора решила подняться к нему. Когда подошла к комнате, дверь оказалась запертой на ключ. Открыв дверь запасным ключом, женщина вошла в комнату и увидела сына спящим в одежде на застеленной кровати, в его руке был лист опять же с изображением Элис. Несколько таких же рисунков небрежно валялись на полу, к ним через открытую дверь балкона ветер добавлял еще. Женщина вышла на балкон и увидела такие же рисунки на столе, и на полу, которые передвигались с места на место благодаря ветру. На столе она заметила пустую бутылку из-под коньяка, наполовину выпитую бутылку текилы и пару неоткрытых бутылок с другими спиртными напитками. Сердце Элеоноры сжалось от боли – как же сильно сын тоскует по этой девчонке. Женщина собрала все рисунки, сложила их в стопку и положила на тумбочке около кровати Джаспера. Закрыла балкон, сняла со спящего парня обувь и накрыла его одеялом.

Перед сном в своей спальне Элеонора делилась своими переживаниями по поводу сына с мужем.

- Может, давай еще раз всё хорошо обдумает… - неуверенно говорила женщина. – Возможно, мы сможем найти какой-то выход, чтобы вернуть Джаспера в НьюЙорк, обеспечив более мощной охраной, и вернуть его, таким образом, к жизни… - ее голос дрогнул, к горлу подступил ком. – Я не могу спокойно смотреть на то, как сын с каждым днем все больше умирает морально…

- Это все подростковое, пройдет, - пытался успокоить жену Ретт. – Я поговорю с ним завтра о его поведении.

- Ну да, поговори, - обреченно вздохнула женщина, зная уже, что разговоры не приведут к положительным переменам.

На следующий день Джаспер проснулся ближе к обеду, принял душ, спустился вниз с целью позавтракать. В гостиной столкнулся с отцом.

- Привет, - с хмурым видом поздоровался парень.

- Привет, - кивнул отец, сканируя сына задумчивым взглядом. – Как самочувствие?

- Нормально, - Джаспер равнодушно пожал плечами, держа руки в карманах штанов.

- Долго еще планируешь находиться в образе печального страдальца и изводить мать своим отношением к жизни?