Добро пожаловать в Ад - Воронин Андрей Николаевич. Страница 37

— Вам повезло, — медленно произнес Меченый. — Но поймите правильно — трудно переступить через эту черту, трудно вот так взять и сдать человека.

Отправляясь в «Метрополь», Вельяминов даже не рассчитывал на такое «попадание» с первого выстрела.

— Он все равно обречен, — заметил следователь. — Эти портреты уже три дня как розданы по всем горотделам милиции.

— Я не о нем забочусь, а о своей душе. Не хочу отвечать на Страшном Суде за то, что выдал невиновного человека.

— Вечером, в день убийства он наведывался в «Калахари» вместе с Аристовой. С теми, кто мог его запомнить, он неделей позже разобрался в подвале клуба. Но были и другие свидетели. Из «Калахари» Рита повезла его к себе домой. В подземном гараже на них обратил внимание сосед. Консьерж в подъезде запомнил, как рано утром гость вышел на улицу. Достаточно?

— Хорошо. Имейте в виду: у этого человека есть фальшивое удостоверение сотрудника охраны депутата Государственной Думы Малофеева. По этому удостоверению он получил даже пропуск в здание. Обязательно станет козырять всем известной фамилией, но вам не надо тревожиться — Малофеев не подозревает о существовании этого человека и давить на следствие никто не будет.

— Кто на меня только не давил, — усмехнулся Вельяминов. — Я в этом смысле человек закаленный.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ПРОЕКТ «СПИРАЛЬ»

Малофеев обладал уникальной способностью быстро восстанавливаться после пережитых потрясений. Уже на следующий день после стрельбы на сто пятом километре он появился в своем думском кабинете на четвертом этаже. Здесь его второй день дожидался бородач с янтарными четками.

— Погоди со своими делами, Мирзабек, — депутат, не присаживаясь, взялся просматривать факсы. — Завал какой-то. Двое суток прогуляешь, потом гору дерьма надо разгребать.

— Смотри сам, у меня большие новости.

— Опять составы не идут? — с досадой осведомился Малофеев.

Он прикрыл дверь кабинета и устало опустился в кресло под портретом партийного лидера с охотничьим трофеем.

— С нефтью пока все нормально, слава Аллаху, — бородач выразительно обвел глазами стены и потолок.

— А-а, ты еще не в курсе, — Малофеев достал из ящика стола портативное устройство с цифровым индикатором на жидких кристаллах. — Фирма гарантирует.

Мирзабек недоверчиво глянул на неведомый прибор — он не слишком доверял технике. Впрочем, людям он верил еще меньше.

— Регистрирует «жучки» в радиусе пятнадцати метров. Я даже соседу за стенкой помог вывести эту нечисть — теперь мой должник. Берет любые модификации: я несколько раз специально приносил с собой в кармане. Ловит, зараза.

— Давай лучше сядем у меня в машине. Она здесь, на стоянке. Там у меня консультант, без него никак не обойтись.

— Елки зеленые" ты ж современный человек, не пастух какой-нибудь. Объясняю еще раз: гарантия сто процентов. Тащи своего консультанта сюда. Скажи Ларисе фамилию, пусть позвонит на проходную.

— Дело тянет на большие деньги, — бородач достал из кармана записную книжку, вырвал листок и черкнул на нем сумму в долларах.

Даже у видавшего виды депутата слегка отвисла челюсть.

— Нули ты вроде считать умеешь, — пробормотал он с сомнением, надевая только что скинутый пиджак.

Человек, ожидавший в машине, был похож на инженера из секретного «почтового ящика» советских времен: свитер с горлом, очки с толстыми стеклами, торчащие уши, волосы скорее приглажены ладонью, чем расчесаны гребешком.

Действительность полностью соответствовала имиджу — Геннадий Сысолятин некогда работал ведущим инженером-конструктором в НПО «Молния», бывшем микояновском ОКБ. Пожав его вялую ладонь, депутат бодро провозгласил:

— К делу.

Цифра, коряво выписанная на бумажке, стала для Малофеева дозой допинга, пожалуй даже чрезмерной. Сердце работало на полных оборотах, кровь прилила к лицу, глаза выпирали из орбит. Сделка на миллиард долларов.

Это сколько же комиссионных можно отхватить.

Сысолятин невнятно зачастил, пересыпая речь неудобоваримыми терминами. Бородач почти сразу остановил его.

— Погоди, брат. Человек еще не в курсе дела.

Тонкое лицо с изогнутыми, черными как смоль бровями оставалось бесстрастным. Отполированные до блеска прикосновениями пальцев янтарные виноградины четок щелкали одна об другую. Малофеев поразился — Мирзабек обычно нервничал из-за неизмеримо более скромных операций, но тут астрономическая сумма, похоже, превысила возможности его воображения, и кипение горячей кавказской крови обратилось в ледяной холод.

— Помнишь, что такое Байконур? — спросил он у депутата.

— Космодром. Теперь арендуем у Казахстана.

— Там много разных железок. Есть желающие выложить за них круглую сумму.

— Американцы?

— У американцев сейчас на свои программы денег не хватает, — вмешался Сысолятин. — Тем более, что их космические приоритеты пока в другой стороне.

— Пакистан, — уточнил Мирзабек. — Они уже сделали свою атомную бомбу.

— Теперь их интересуют средства доставки и космические технологии, — бывший ведущий инженер снял очки, чтобы протереть стекла носовым платком в клетку.

«Сколько тебе обещали кинуть, профессор? — подумал Малофеев, — тысчонку-другую?»

На глаза попалась мощная фигура Терминатора, вышагивающего взад-вперед в десятке шагов от автомобиля. Депутат вспомнил о недавней встряске на сто пятом километре. Ему особенно остро захотелось, чтобы все утряслось, взбаламученное море вошло обратно в берега.

«Надо связаться с Меченым. Если будут выставлять условия, пусть соглашается. Только бы замять инцидент твердо и бесповоротно.»

— Давай-ка, введи меня в курс дела.

— С удовольствием. У вас техническое образование или гуманитарное?

— Десять классов и торговый техникум. По возможности популярнее.

— Попробую. Полеты ракет дорогое удовольствие — это поняли почти сразу. Техника сгорает дочиста. Поэтому еще в начале семидесятых начали раскручивать проект «Спираль» — разрабатывать многоразовую космическую систему. Мощный транспортный самолет-разгонщик выводит орбитальный пилотируемый самолет на высоту около тридцати километров при шестикратной скорости звука. Там «вагон» отцепляется от «паровоза», выполняет свою миссию в космосе и самостоятельно приземляется на обычный военный аэродром с помощью турбореактивного тормоза. Лет двадцать назад, когда я пришел работать в НПО дело дошло до испытаний. Шесть раз успешно отработали на дозвуковой скорости.

— Это что-то вроде американских.., как они там называются? «Шаттлы»?

— «Челноки». Как раз наоборот. «Челноки» выводит на орбиту ракета. Это два конкурирующих направления. В свое время американцы построили ракетный самолет «Х-15», который стартовал из-под брюха тяжелого реактивного бомбардировщика. После двух десятков полетов он вдруг потерпел аварию, летчик погиб.

В НАСА свернули это направление ради «челноков».

Наши решили, что американцы все хорошо просчитали и аккуратно сделали то же самое. Разработали «Энергию» с «Бураном». Потом выяснилось, что один полет «челнока» обходится от пятисот до восьмисот миллионов долларов.

Мягко прожурчал сотовый телефон. Малофеев выхватил трубку из кармана пиджака и сразу почувствовал, как пересохло во рту.

— Вышел на работу? — осведомился сипловатый простуженный голос.

— Вовремя вышел. Какие у тебя новости? Левашовские голос подавали? Если что, договаривайся по-любому. Все равно выиграем больше, чем отдадим.

— С левашовскими я все улажу. Они сегодня будут заседать — клочья полетят во все стороны. Посмотрим, кто сядет на свободное место… Тут другая проблема свалилась. Где сейчас Иваныч?

— В приемной, на четвертом этаже. Я спустился вниз поговорить, — отчитался Малофеев.

— Пошли его куда-нибудь с заданием. Только дай мне знать куда.

— В чем дело?

— Это чужой, чудо-юдо. Даже мне залепил глаза.

Вот кто опасен, так опасен.

— Опять ты удружил. Опять ты!