Северная война 1700-1721 (Полководческая деятельность Петра I) - Тельпуховский Борис Семенович. Страница 42

Положительным в действиях шведов в Полтавском бою нужно отметить стойкость солдат, хорошее взаимодействие конницы с пехотой и удачный выбор времени для наступления во второй период боя. Обращает на себя внимание личное поведение Карла XII, который, несмотря на свою рану, оставался на поле боя и поддерживал моральный дух своей армии.

Полтавская битва имела исключительно большое международное значение и огромные последствия не только для воюющих стран, но и для всей Западной Европы. Недаром современники называли ее «воскресением» России. По своей значимости ее можно сравнить только с такими крупными сражениями, как Невская битва, Ледовое побоище и Бородино.

Полтавская битва явилась переломным моментом в ходе Северной войны. После нее окончательно обнаружилось могущество Русского государства. Русская армия количественно и качественно выросла., возмужала, морально окрепла и показала свое искусство побеждать противника. Все это было результатом преобразований Петра.

Оценивая значение Полтавской битвы, Петр I писал Апраксину: «Ныне уже совершенно камень в основании С.-Петербурга положен» [165]. Эти слова показывают, что вопрос о выходе к берегам Валлийского моря решался на полях Полтавы.

Если в прошлом решающую роль в Европе занимали крупнейшие европейские державы — Англия, Франция, Австрия, Дания, Голландия и Швеция, то после Полтавской битвы выступает на историческую сцену доказавшая свое могущество Россия, которая начинает играть громадную роль в международных отношениях.

Русское государство и его народ в борьбе со шведскими интервентами выдержали суровые испытания, ликвидировав попытки врага распространить свое влияние не только на Россию, но и на значительную часть Западной Европы. В этом величие и историческое значение Полтавской битвы.

Великий французский писатель Вольтер писал: «Из всех сражений, обагрявших когда-либо кровью землю, есть сие одно, которое вместо разрушения… послужило к счастию человеческого рода, потому что оно даровало Царю свободу приводить в благоустройство великую часть света… Ни одну войну, между нынешними народами бывшую, не можно поставить в пример, которая бы вознаградила хотя бы малым добром причиненное ею зло, но следствием Полтавского сражения было шествие наипространнейшей в свете империи».

Великий сын русского народа революционный демократ Белинский видел огромное значение Полтавской битвы в укреплении международного положения Русского государства: «Полтавская битва была не просто сражение, замечательное по огромности военных сил, по упорству сражающихся и количеству пролитой крови. Нет, это была битва за существование целого народа, за будущность целого государства» [166].

Шведским захватчикам не удалось осуществить свои авантюристические планы — лишить Русское государство его национальной независимости. Вся шведская армия без остатка была разгромлена так, что мало можно найти подобных примеров в военной истории. «Карл XII, — писал Энгельс, — сделал попытку проникнуть внутрь России; этим он погубил Швецию и показал всем неуязвимость России» [167].

Могущество Швеции, которое она и ее армия имели еще со времени известного шведского полководца Густава-Адольфа, пало. Швеция лишилась лучшей части своих солдат, генералов и временно короля. Она потеряла большую часть материальных ресурсов. Это был тяжелый удар для Швеции, после которого она не могла уже восстановить на северо-западе Европы своего былого могущества. «Вся неприятельская столь в свете славная армия (которая бытием в Саксонии не малой страх в Европе чинила) Его Царскому Величеству в руки досталась».

Известный вельможа Людовика XIV герцог Луи Сен-Симон вынужден был признать, что «1709 год принес полную перемену положения на Западе. Пала Швеция, в прошлом наводившая ужас на Европу. После ее падения поднималась держава, которая до сих пор не оказывала влияния на другие государства, — это Россия» [168].

Принц Евгений Савойский, один из активных участников войны за испанское наследство, сражавшийся на стороне Австрии против Франции и рассматривавший Швецию как известный противовес, необходимый для европейского равновесия, после Полтавы в своих мемуарах писал, что европейское равновесие пошатнулось, а блеск и величие Швеции значительно затмились.

Шведское правительство и генералы не только скрывали от своего народа, что Карл XII потерпел жестокое поражение и лишился всей армии, но даже обманывали народ, говоря, что шведы нанесли русским тяжелое поражение. Так, в одном из августовских номеров газеты за 1709 год был помещен отрывок из письма генерала Крассау, написанного им 19 июля, в котором сообщалось, что король жив и здоров и что Полтава шведами взята. Причем в этом же номере был еще ряд корреспонденций, в которых указывалось, что русские под Полтавой потеряли 20 тысяч человек, что Полтава занята шведами и началась война России с Турцией. Такая наглая ложь повторялась в газетах и некоторых европейских государств.

Только после того как русские дипломаты распространили подлинные реляции о Полтавской битве, их начали помещать и 3 европейской печати. Впоследствии шведские историки, как современники, так и последующие исследователи, упорно не хотели признать факта разгрома шведов русской армией под Полтавой. Профессор Стилле писал: «Поражение под Полтавой еще не являлось само по себе окончательной катастрофой для шведской армии».

И дальше этот историк повествует, что «шведы отступают благополучно, отразив попытки преследования русских и уведя с собой обоз и артиллерию; это не бегство. Не вина Карла, если силы ему, наконец, изменяют, он впадает в забытье, никто из генералов не вступает в командование армией и она стихийно идет мимо переправ через Ворсклу к Днепру, где после отъезда короля, передавшего команду Левенгаупту, шведы, вопреки приказанию короля, проводят бессонную ночь в бесплодных попытках устроить переправу и утром, под давлением Левенгаупта, сдаются без боя вдвое слабейшему противнику» [169].

Очевидно, этому почтенному историку, который собрал немало фактов, говорящих не в его пользу, наконец, изменяют силы, он впадает в забытье и в «бесплодных попытках» извращает действительность перед читателями.

Главную причину неудачного исхода сражения для шведов шведские историки видят только в том, что король не мог сам управлять боем. Они оправдывают захватническую, авантюристическую политику своего короля, говоря, что якобы его война с Россией носила оборонительный характер.

Иначе оценивали политику Карла XII наиболее дальновидные современники и последующие поколения, занимавшиеся исследованием Северной войны. «Такового государя, — пишет в своем письме Г. Голберг, — который, оставляя отечество свое, проникает с обнаженным мечом в другие земли и опустошает оные, назвать достойно не Государем, меньше же героем, а бичом рода человеческого, или паче смертоносною язвою, везде плачевные следы по себе оставляющею».

Но эта «смертоносная язва», пробравшаяся в Русское государство, была с корнем вырезана на полях Полтавы. Полтавская победа коренным образом изменила международную обстановку в пользу Русского государства, предрешив успешный исход войны со Швецией.

Все побежденные ранее Карлом XII союзники Петра I снова подымают голову и стремятся возобновить союз с Русским государством против Швеции. Даже те государства, которые в прошлом игнорировали Русское государство, а иногда прямо враждебно относились к нему и оказывали шведам прямую или косвенную помощь, после Полтавской битвы пытаются установить дружественные отношения и даже заключить союз с Россией.

Те изменения, которые должны были произойти в ближайшее время после Полтавской битвы в международных отношениях, сразу были замечены английским послом Витвортом, который уже 6 июля доносил своему правительству: «Эта победа, вероятно, значительно изменит положение дел на всем Севере, и первый, кажется, почувствует перемену король Станислав, так как царское величество, кажется, решился двинуться в Польшу, прежде чем шведы успеют собрать новую армию» [170]. В следующем донесении он писал, что «Станислава там не станут терпеть далее» [171].