Танки III Рейха. Том III - Барятинский Михаил Борисович. Страница 19

Экипаж одного из «тигров» 504-го тяжелого танкового батальона готовит 88-мм выстрелы к загрузке в танк. Италия, осень 1944 года.

По большому счету, Вторая мировая война, до этого обходившая Виллер-Бокаж стороной, постучалась к ним в двери. Одновременное появление британских и немецких танков не сулило горожанам ничего хорошего. Так что цветы и вино — это хорошо, но с обывательской точки зрения войну в Нормандию принесли западные союзники. Впрочем, целью этой книги не является исследование несколько двойственной роли Франции во Второй мировой войне. Несмотря на все старания Де Голля, у Кейтеля все же были основания в Потсдаме на церемонии подписания капитуляции 9 мая 1945 года при виде французской делегации удивленно воскликнуть: «Как, и эти тоже?» Однако вернемся в Виллер-Бокаж.

О чем думал Витман, глядя на британскую колонну? Насколько его решение атаковать было просчитанным? Или им владели эмоции? Нет, хладнокровный тактик, обладавший к тому же поразительной интуицией, не мог поддаться чувствам. Он вычислил слабое звено в построении вражеской колонны и знал, где нужно нанести удар. Он быстро оценил всю уязвимость построения боевого порядка англичан, напоминавшего голову на длинной тонкой шейке. Головой были три танковых взвода на высоте 213, а шеей — тоненькая цепочка танков и бронетранспортеров на шоссе № 175 между высотой и Виллер-Бокажем. Шею нужно было перерубить, медлить было нельзя.

Экипаж устраняет незначительную поломку своего «Тигра» на дороге севернее Анцио. 508-й тяжелый танковый батальон. Италия, январь 1944 года.

Сам Витман впоследствии так описал свои действия в эти минуты: «У меня не было времени, чтобы собрать всю свою роту. Я должен был действовать предельно быстро, так как предполагал, что противник уже вычислил меня». Оставив наблюдательный пункт, Витман побежал к ближайшему из «тигров» роты. Это была машина унтершарфюрера СС Штифа. Наводчик этого танка, Вальтер Лау, позднее вспоминал: «Рассвело, и интенсивность обстрела корабельной артиллерии заметно снизилась. Я сидел, высунувшись из открытого люка башни. Неожиданно оберштурмфюрер СС Витман вспрыгнул на наш танк, стоявшим первым на заболоченной дороге, схватил меня за плечо и заговорил что-то про «том- ми». Говоря, он показывал рукой в сторону шоссе, которое почти не просматривалось с того места, где мы находились, из-за густых кустов, окружающих заболоченную дорогу. Я перебрался в свое кресло наводчика, а Витман занял место командира танка. Водитель включил двигатель. Мы быстро нацепили наушники и микрофоны внутренней связи. Унтершарфюрер СС Штиф, который спал на месте заряжающего, получил от Витмана приказ немедленно поднять по тревоге экипажи других танков».

«Тигр» 504-го тяжелого танкового батальона подбитый пехотинцами 2-й новозеландской дивизии. Италия, 1944 год.

Остальным экипажам роты было приказано отрезать британские танки на высоте 213. «Огонь открывать только по моей команде», — передал Витман. Он занял место Штифа в его «Тигре», и танк задним ходом выехал на перекресток Канского тракта и проселочной дороги, соединяющей ферму Ля Сидри и национальное шоссе, и развернулся. О том, что происходило дальше, рассказывает Вальтер Лау: «Мы направились по проселочной дороге прямиком к шоссе и проехали примерно метров двадцать, прежде чем водитель и я успели объяснить Витману, что двигатель танка серьезно поврежден. Похоже, что он и сам уже понял это по надсадному реву, издаваемому мотором. Витман выскочил из нашего танка и побежал к другой выбирающейся задним ходом на перекресток машине — «Тигру» унтершарфюрера СС Курта Сова».

Один из «тигров» 510-го тяжелого танкового батальона на боевой позиции. Восточный фронт, Прибалтика, лето 1944 года.

Выскочив из танка Штифа, Витман буквально выдернул Курта Сова из люка его танка и сам сел в кресло командира. Проселочная дорога была слишком узкой, чтобы на ней смогли разминуться два «Тигра». Витман приказал механику-водителю сворачивать с перекрестка на прилегающий луг и двигаться к шоссе напрямик. Было 9.57 утра по берлинскому времени. Стрелки на часах английских танкистов показывали на час меньше.

Проломив живую изгородь, «Тигр» Витмана выехал на поле и направился к шоссе № 175. Тем временем унтершарфюрер Штиф добежал до первого из двух укрытых в кустах вдоль старого Канского тракта «тигров» и, взобравшись на броню, передал командиру первой машины обершарфюреру СС Юргену Брандту приказ командира роты. Тот незамедлительно распорядился запускать двигатель. Две укрытые ветками тяжелые машины медленно двинулись вдоль тракта к высоте 213.

Двигаясь по полю, Витман поначалу имел ограниченный обзор справа от себя из-за живой изгороди, которую ему пришлось огибать. Только миновав полпути до шоссе, Витман увидел английские танки — концевой «Кромвель» 1-го взвода йоменов, а затем и «Шерман» Blondie. Стволы их орудий были направлены в сторону высоты 213. Похоже, английские танкисты принципиально не хотели замечать немецкие танки, приближавшиеся к шоссе. Как раз в этот момент к танкам 1-го взвода подъехали бронетранспортеры с сержантами роты «А» 1-го батальона Стрелковой бригады, ехавшие на совещание к своему командиру. Один из них, сержант О'Коннор, по-видимому, был первым военнослужащим 7-й танковой дивизии, который обнаружил неизвестные танки. Его смутило то обстоятельство, что они не стреляли (немцы выполняли приказ своего командира — стрелять только по его команде), но он был уверен, что это враг. Немедленно связавшись со своим командиром лейтенантом Олфи де Пасом, О'Коннор доложил ему о замеченных танках. Лейтенант, бронетранспортер которого отстал и в этот момент еще только приближался к перекрестку с дорогой на Ле Оль Ван, отчитал сержанта за нарушение режима радиомолчания, заявив, что сам он не видит никаких танков (он и не мог их видеть с той точки, где находился его бронетранспортер). А если какие- то танки и есть, то они никак не могут быть немецкими. Славная логика, не правда ли? Лейтенант считал, что танков нет, только на том основании, что он их не видел. Безграмотная самоуверенность — типичный случай для британской, а в еще большей степени для американской армии. 7-я танковая дивизия была, конечно, прославленным соединением, но к моменту высадки в Нормандии 70 % ее личного состава не имело никакого боевого опыта. Впрочем, процент не имевших этого опыта в войсках союзников в целом был еще выше. Тем не менее все они были очень высокого о себе мнения, чего нельзя сказать о немцах.

Очень немногие немецкие солдаты, даже из посредственных частей, испытывали уважение к боевым качествам своих противников. Гейнц Хикман из парашютной дивизии Люфтваффе говорил: «Мы не видим в американском солдате достойного противника». Полковник Кауфман из Учебной танковой дивизии заметил: «Американцы начинали утром не слишком рано, им слишком нравился комфорт». Ефрейтор Хоенштейн рассказывал, что его солдаты все время удивлялись нежеланию американцев использовать наметившийся успех до конца: «У нас создавалось впечатление, что они все время переоценивали нас. Мы не могли понять, почему они не идут на прорыв нашей жидкой обороны. Солдат союзников, видимо, никогда не был обучен так, как учили нас, — всегда пытаться сделать больше, чем требовалось от нас». В этом заключался один из секретов тактического успеха немцев на поле боя. Как сказал полковник Брайэн Уилдбор-Смит из штаба английской 11-й танковой дивизии, «немцы были большими мастерами использования случайных возможностей. Они были готовы к действиям — всегда готовы».