Жена-невольница. Непокорное пламя (СИ) - Соловьева Елена. Страница 12

Орели являлась полной противоположностью Аделины, как во внешности, так и в поведении. Ее высокая прическа, сооруженная из ярко-рыжих локонов, слегка покосилась, а броский макияж утратил первоначальную привлекательность. Подол пышного красного платья покрылся пятнами грязи. Но искренняя улыбка и добрый взгляд сводили на нет первое неприятное впечатление. Поговаривали, будто, будучи юной, она больше года числилась фавориткой короля Хартии и смогла выбить для своего мужа хорошую должность при дворе.

Виконт Шарлон давно скончался, а Орели утратила былую привлекательность, но это не помешало ей сохранить веселый нрав и непревзойденное чувство юмора.

- Вы забрались так далеко, что мне не едва удалось вас разыскать, - попеняла Орели. Она подошла ближе, стянула перчатку и коснулась ладонью щеки Розалинды. - Ты заболела, деточка, на тебе лица нет.

- Нет-нет, все в полном порядке, - возразила Розалинда, избегая взгляда виконтессы. - Я слишком долго пробыла в пансионе и отвыкла ложиться так поздно. Но оно и к лучшему, светская жизнь теперь не для меня.

Орели притянула Розалинду к своей широкой груди и утешающе произнесла:

- Вижу, Аделина все же решилась рассказать тебе правду. Однако верно говорят: потеряв в одном месте, ты непременно находишь в другом. Знатно ты окрутила Эйдена, - Орели была прямолинейной и не любила излишних словесных реверансов. А потому с места в карьер обрушилась на дочь подруги. - Такого ловкого пируэта я не встречала с той поры, как сама вскружила голову Адриану. Это теперь наш король стар и немощен, а прежде слыл еще тем жеребцом. Ах, эти улыбки и поцелуи, а какие стихи он писал...

Орели попыталась вспомнить хотя бы строчку из той оды, что сочинил король Хартии в ее честь, но память отказалась ей повиноваться. А между тем Розалинда мучительно краснела и не знала, что ответить на выпад леди Шарлон.

- Я стала посмешищем, верно?.. - пробормотала Розалинда, глядя в пол. - Позволила королю Шилдании вольности, а после сбежала от него же...

Глаза Орели стали размером с чайные блюдца, подкрашенные брови удивленно взлетели вверх.

- Так это же превосходно! - недолго думая, виконтесса принялась аплодировать. - Ты поступила правильно, лучше и придумать сложно! Как золотистая форель, поманила рыбака пышным хвостиком и юркнула в водоросли. Поверь, от такого в мужчинах только сильнее разгорается азарт, куда больше им нравится добиваться того, что с неохотой идет им в руки.

Розалинда вскинула голову и недоверчиво пробормотала:

- Мне кажется, я оскорбила Его Величество, а еще упрекнула его во лжи. Не думаю, что ему вновь захочется видеться со мной после этого.

Интерес Орели к произошедшему разгорелся с невероятной силой. Но Розалинда наотрез отказалась сообщать подробности. Она лишь мельком заметила, что виновницей ее бегства стала другая дама.

- Деточка моя, - Орели подошла к Розалинде и накрыла ее руку своей. Во взгляде виконтессы горела мудрость прожитых лет. - Короли всегда волочились за красивыми придворными дамами, редко кто из них хранил верность собственным женам. Но одно дело стать утешением на ночь и совсем другое - стать фавориткой. Уж я-то знаю, о чем говорю. Своим отказом ты не оттолкнула от себя короля, скорее наоборот. И кто знает... Эйден еще не женат!

- И он захочет увидеть меня вновь? - Лицо Розалинды просияло. В ее голосе прозвучала надежда. - Возможно ли это?

- Еще как возможно, - подтвердила Орели и дружески пожала ладони Розалинды. - Ради мимолетного увлечения ни один король не оставит свой двор и не отправится на улицу отплясывать среди толпы деревенщин. Это успех, деточка! Ошеломительный успех.

- Если ты не возражаешь, мы хотели бы отправиться домой, - обратилась к подруге Аделина.

- Думаете зачем я разыскивала вас по всему саду? - рассмеялась Орели. - Я, знаете ли, слегка утратила былую прыть и готова заснуть прямо на лужайке.

И три дамы направились к главным воротам Рошена, где ожидал их экипаж. Розалинда не шла - летела, окрыленная тысячей надежд. Пламя в ее груди лизало юное сердце огненными языками и прорывалось наружу, отображаясь в глазах зелеными искрами.

Глава 7

Над Хартией лениво поднимался рассвет, его еще сонные лучи осторожно лизали стены домов и крыши, точно пробуя их на вкус. На разбуженных зарей улицах громыхали тележки, о чем-то спорили и перекрикивались торговцы. Пронзительно орала раззадоренная весной кошка.

Запряженные в карету лошади сбавили ход, как только свернули в узкие извилистые улочки Керси. Двухэтажные дома в том районе столицы, где проживало семейство Лавуан, самым нелепым образом перемежались с многочисленными лавками, складами и убогими домишками ремесленников. Не самый комфортабельный и чистый район.

- Прибыли, - объявил кучер, останавливая карету.

- До свидания, мои дорогие, - попрощалась Орели, нещадно зевая. - Обязательно сообщите мне, когда получите известие от Адриана.

- Непременно, - пообещала Аделина и поцеловала подругу в подставленную щеку.

Выйдя из кареты, мать и дочь поднялись на крыльцо своего дома и позвонили в подвешенный к двери колокольчик. Им открыла Джоси - миловидная старушка-экономка, одна из немногих слуг, не покинувших семейство Лавуан в тяжелые времена.

- Ох, наконец-то вы вернулись!.. - всплеснула она сухонькими, похожими на лапки воробышка, ручками. - А я-то вся уже извелась...

- Не волнуйся, Джоси, с нами все в порядке, - тепло улыбнулась Розалинда, входя в дом.

Экономка подала дамам воду и полотенце. Сколько себя помнила Розалинда, Джоси всегда тщательно следила за чистотой и порядком в их доме. Прежде ей подчинялся целый штат прислуги, теперь же многое приходилось выполнять самой. Но экономка не жаловалась, с годами она не утратила ни энергичности, ни доброго нрава.

Джоси всегда носила тугой пучок и белоснежный кружевной передник. С годами ее русые волосы посеребрила седина, а некогда гладкая кожа стала сухой и морщинистой, как пергамент. Но ничто в изменившейся внешности Джоси не могло заставить младшую леди Лавуан изменить свое к ней отношение. Экономке Розалинда рассказывала все и всегда, как лучшей подруге, делилась с ней сокровенными мыслями - даже теми, что не решалась поведать матери.

Но только не в этот раз. О своей влюбленности в Эйдена юная леди Лавуан предпочла умолчать, бережно храня тайну в сердце - как берегут от чужих взглядов драгоценную брошь в наглухо закрытом ларце.

Уловив настрой Розалинды, а больше того удивившись ее молчанию и непривычной задумчивости, экономка не решилась приступить с расспросами. Но молодую госпожу она знала с детства и понимала, что та что-то скрывает. Этой ночью она выглядела совершенно иначе, не как обычно. Что-то неуловимо изменилось в Розалинде. Вероятно, она повзрослела. И Джоси могла бы поклясться, что всему виной мужчина.

Избегая пристального взгляда экономки, Розалинда наблюдала за матерью. Аделина стянула перчатки и так тщательно намылила ладони, точно хотела смыть с них неприятный осадок от встречи с представителями парламента.

- Матушка, что стало с твоими руками? - всерьез расстроилась Розалинда.

Она заметила, что пальцы Аделины покрыты застарелыми мозолями, а ладони стали шероховатыми и грубыми. Прежде баронесса всегда ухаживала за своими руками, и они выглядели как руки истинной леди.

- Ваша матушка нашла способ зарабатывать деньги, - ответила экономка. - Она плетет настенные панно из грубых нитей для других леди и не дозволяет мне помогать. Подумать только, на какие жертвы ей приходится идти из-за этих проклятых северян. Где это видано, чтобы благородная леди обеспечивала себя таким образом.

- О, Пресветлая!.. - Розалинда выглядела задетой за живое. Она обняла мать и доверчиво заглянула ей в глаза. - Я так радовалась возвращению в семью, что не замечала ничего вокруг. Даже это платье, только сейчас мне вспомнилось, что его же Вы надевали на похороны отца. О, матушка... Позвольте и мне помогать Вам, вдвоем мы сделаем гораздо больше и быстрее.