Жена-невольница. Непокорное пламя (СИ) - Соловьева Елена. Страница 19
Несколько минут, показавшихся Джоси вечностью, длился молчаливый поединок между Бланш и Розалиндой. Казалось, воздух между ними накалился и стал потрескивать, рассыпая в стороны снопы колючих искр.
- Пусть едет, - Бланш сдалась первой, - Астор сам решит, оставить ее при Вас или же вернуть назад. Но смею заметить, что ему не понравится Ваша бесстыдная внешность и непримиримый нрав. Вовсе не такую супругу хочет видеть рядом с собой мой брат. Полагаю, у графа все же есть право отказаться от этого брака и истребовать у короля новую невесту. Более скромную и почтительную.
Бросив в лицо Розалинде столь уничижительное обвинение, Бланш отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать беседу. Свое мнение она высказала и не сомневалась, что брат поддержит ее.
Единственная родственница графа Кюреля, она считала себя поддержкой и опорой для брата. А также - что немаловажно - его единственной наследницей. И вот Астор, спустя почти десятилетие после смерти первой супруги, решил жениться вновь. И на ком!? На представительнице рода, занимавшего во время войны сторону короля, на этой разодетой в шелка южанке.
Напрасно надеялась Бланш, что ее бездетный брат ограничится обществом сиделки и позволит ей, его родной сестре, насладиться его деньгами и поместьем. Астор не собирался покидать этот мир, и даже перенес травму, считавшуюся многими лекарями несовместимой с жизнью. А после и вовсе решил обзавестись молодой женой, способной не только ухаживать за ним, но и родить ему наследников. Граф Кюрель так гордился своим титулом, что и помыслить не мог, что новый род затухнет с его гибелью.
Бланш невзлюбила невестку, едва узнав о ее существовании. А внешность Розалинды и ее характер только подлили масла в огонь ее ярости. И всю дорогу до Глесона она решила посвятить плану мести. В своих мечтах старой девы она уже видела, как Астор выставляет из поместья Розалинду. А после, найдя утешение в лице сестры, просит ее написать королю письмо с отказом от брака. И вот тогда-то Бланш восторжествует.
Меж тем кучер подсадил в карету Джоси и, дождавшись пока она займет место рядом с хозяйкой, плотно прикрыл дверцу. Через минуту он взобрался на козлы, и карета плавно тронулась с места.
Розалинда, с трудом сдерживая слезы, отправила провожавшим ее брату и матери воздушный поцелуй. А после, приняв из рук горничной кружевной платок, промокнула им глаза и отвернулась от окна. Слишком больно ей было смотреть, как мелькает перед ее глазами такой привычный, родной пейзаж. Дурные мысли, лишившие ее сна в эту ночь, закопошились в ее мозгу с новой силой. Вернется ли она когда-нибудь в южную Хартию, увидится ли с матерью и братом? Как встретит ее будущий супруг, и сможет ли она прикипеть к нему душой? Не станет ли этот брак веревкой, которую накинули на ее девичью шею король и парламент?
- Не печальтесь заранее, - улучив момент, шепнула ей на ушко верная Джоси. - Будем надеяться, что все зло семьи Кюрель досталось этой траурной вороне. А душевное тепло и приветливость перенял ее брат.
Замечание горничной слегка взбодрило Розалинду, и она позволила себе легкую улыбку. Вопреки предубеждению, распахнула окно и вдохнула свежий аромат весны, позволяя своим легким насладиться им, возможно, в последний раз.
Большую часть дороги до родового имения будущего мужа Розалинда проспала, погрузившись в какое-то беспробудное оцепенение. Чем дальше они продвигались на север, тем холоднее и несговорчивее становилась погода. И если южная Хартия была для своей розы доброй матерью, то северная ее часть, граничившая с ледяной Эйшеллией, оказалась несговорчивой мачехой.
Изредка путешественницы останавливалась возле придорожных трактиров, чтобы размять затекшие ноги и перекусить. Но оставаться под чужим кровом на ночь Бланш категорически отказывалась. Она стремилась поскорее вернуться домой и избавиться от общества Розалинды. Будущая невестка раздражала ее одним своим присутствием.
Но сильнее всего Бланш возмущало то, как легко Розалинда и ее горничная переносят дорогу. В то время как ее трясло на ухабах, и она с трудом могла удержать в себе даже легкий завтрак, эти две южанки с аппетитом проглотили по нескольку булочек с джемом и по яичнице с ветчиной. И при этом их совершенно не мучало несварение.
Впрочем, Бланш отомстила им за дерзость и отменное здоровье. Она отказалась платить за них в первом же трактире, объяснив свой поступок тем, что Розалинда еще не является ее родственницей. Но ее словесный укол не достиг цели и не опечалил Розалинду. Из шкатулки с драгоценностями матери она извлекла самое маленькое колечко из драгоценной яшмы и передала его владельцу трактира со словами:
- Будьте так добры, не перепродавайте его ближайшее время. Полагаю, мой будущий супруг захочет выкупить его у Вас.
Бланш раскрыла было рот, чтобы что-то возразить, но так и не нашла подходящего слова. Ее и без того бледное лицо, кажется, и вовсе заиндевело. И только глаза горели такой ненавистью, что в ней можно было спалить всю Южную Хартию.
Трактирщик, с усмешкой глядя на мадам Бланш, положил колечко во внутренний карман кожаной куртки и бережно похлопал по нему ладонью.
- Я сделаю, как Вы просите, миледи. Но стоимость украшения гораздо выше, так что я возмещу Вам убытки.
Он отсчитал и протянул Розалинде нужное количество монет и поклонился, чем вызвал у Бланш новый прилив бессильной злобы. Как бы она ни стремилась выдать себя за благородную леди, с ней никогда не обращались так услужливо. «Наверняка все дело в привлекательной внешности этой мерзавки, - решила про себя мадам, - ну ничего, если мой брат и оставит тебя у себя, то научит вести себя так, как подобает благородной северянке. А я ему помогу с превеликим удовольствием».
Джоси удивленно воззрилась на хозяйку и позволила себе замечание:
- Не слишком ли это расточительно, тратить приданое на еду? И захочет ли граф вернуть подаренное вашей матушкой украшение.
- Вот и проверим, какой человек мой будущий супруг, - уверенно заявила Розалинда. - Небольшое колечко стоит того, чтобы выяснить для себя многое на будущее. Ведь если граф откажет мне в такой малости, то ждать от него уважения и сердечности мне уже не придется.
- Верное решение, Ваша Милость, - пораздумав, согласилась Джоси. - Вы становитесь мудрее день ото дня.
- Мне ничего иного не остается, - эхом отозвалась Розалинда. - Теперь рядом со мной не будет ни матушки, ни наставниц из пансиона, ни подруг. А если и тебя отправят назад, я останусь в полном одиночестве. От одной мысли об этом у меня разрывается сердце.
- Надеюсь, граф Кюрель оценит по достоинству ту жемчужину, что подарил ему король, - попыталась утешить госпожу Джоси. - В противном случае я сама поколочу этого жестокосердного прихвостня парламента. А после пусть он выгоняет меня на все четыре стороны.
Воинственность горничной позабавила Розалинду и заставила ее уверовать в то, что у нее все еще есть рядом друг, способный оказать поддержку. И мысленно поклялась себе, что сделает что угодно, лишь бы граф оставил Джоси при ней.
Глава 11
Северная Хартия, Глесон,
год 20017 от ПВД, июнь
В поместье, что находится в западной части Глесона, юную невесту привезли ближе к ночи. В свете полной луны замок Корбу выглядел мрачно и устрашающе. Высокие цилиндрические башни упирались в темное небо, как оскаленные клыки саблезубого тигра. Резные окна с навешенными на них решетками казались пустыми глазницами полуистлевших от времени гигантов.
Возле подъемного моста сопровождавшие карету воины доложили о своем прибытии в сторожевую башню. Сигнальный огонь сообщил обитателям замка о долгожданных гостях. Скрытые от посторонних взглядов механизмы пронзительно заскрипели, и тяжелый дубовый мост перекинулся через ров, обнажив двухстворчатые окованные медью ворота.
Кучер щелкнул кнутом, и карета плавно тронулась с места. Гулкий грохот лошадиных копыт по настилу моста напоминал стук огромных градин, сыплющихся на деревянную крышу. Этот шум словно бы взорвал окутавшую замок ночную тишину.