Бастард рода демонов (СИ) - Тарс Элиан. Страница 11

Ладно-ладно, мне бы было стыдно. Хорошо, что все обошлось.

Когда уже хорошенько так смеркалось, я-таки залез в кузов. Усталый, но жутко довольный — собрал килограммов пять «жабьих наростов». Собирал бы и дальше, да только в темноте их стало сложно отличать от обычных грибов чаг. А растут они, сами понимаете, далеко не на каждом дереве. Все подряд ощупывать — не вариант.

— Трогай! Задержались мы что-то, — велел я гулю.

— Не волнуйся, Господин, — отозвался тот, шевеля вожжами, — тут недалеко.

Минут через тридцать, когда наша царская колесница остановилась в пункте назначения, уже совсем стемнело. Правда, погодка отличная — на небе ни облачка, и света пузатой луны вполне хватает, чтобы ориентироваться в пространстве. Я даже черты «лица» своего возницы могу разглядеть. Если, конечно, гнилую кожу с мутными глазками, обнаженными зубами и носовыми пазухами можно назвать лицом. Б-р-р! Увидь я такое ночью неделю назад, стал бы обладателем модного окраса волос «под седину».

Как бы светло не было, искать ночью маленькую хомячью тушку, лежащую в траве — задача трудновыполнимая. Благо у предприимчивого гуля в загашнике нашелся масляный фонарь.

— Идем, Господин, — почтительно проговорил Дрох, подсвечиваю дорогу. — Вон там, — указал он рукой под сухое дерево, изгибами напоминающее вопросительный знак, — мы тебя и нашли, Господин. Да только мышей никаких рядом не было… — виновато добавил он.

— Не мышь, а хомяк, — поправил я.

Сел на корточки под обозначенным вязом и, прищурившись, принялся разглядывать местность. Просто примятая трава, ничего необычного. Встав на четвереньки, начал прощупывать ее рукой. Выругался, нечаянно напоровшись ладонью на острый камень.

— А вон там, — махнул Дрох в сторону соседнего куста, пестрящего мелкими красными ягодками, — сволочь Говард нашел твой меч, Господин.

Я переместился в указанном направлении, но и там ничего не нашел, только зацепился штаниной за какой-то... Чертополох? Стебель и листья этого растения отливали красным. Учитывая колючки, кровавый оттенок к лицу этой злобной травинке.

Раздавшийся слева от меня шорох заставил моментально насторожиться. Медленно повернул голову, прислушался… Ничего.

— Эй, — неожиданно для самого себя заговорил я вслух. — Юра, ты здесь? Отзовись, — в ответ тишина. Даже гуль, ощупывающий траву вместе со мной, замер, изумленно уставившись на меня, как на сумасшедшего. Но мне сейчас было совсем не до Дроха. — Юра! Грызун ты блохастый, отзовись! Я благодарен тебе, что перенес меня оттуда, но надо бы и обратно.

— Господин! — выпалил гуль, вцепившись мне в плечо. — Ты что, хочешь вернутся в Преисподнюю?! Оставить нас?!

— ЦЫЦ! — рявкнул я, и Дрох мигом заткнулся. Именно в этот момент вновь раздался шорох и тихий-тихий писк.

Поднявшись, выхватил у гуля фонарь и быстро пошел на звук. Старался двигаться бесшумно, чтобы не заглушать единственный указатель направления.

— Ну слава бо… — начал было я, но в груди неприятно кольнуло, а сам вовремя осознал, что благодарить Господа при Дрохе уж точно не стоит. — Хорошо, что ты жив, — закончил нейтрально, глядя на неподвижную тушку коричневого хомяка. Он лежал на спине, по-собачьи согнув лапы и вывалил язык. Когда я подошел, Юра с трудом приподнял голову, встретился со мной взглядом и…

Его веки медленно опустились, а тело обмякло.

— Твою мать! — выругался я, схватив хомяка.

Под ночной стрекот сверчков было довольно сложно различить биение хомячьего сердечка. Но, прижимая теплое тельце к уху, мне все-таки удалось. Услышав «тук-тук», я облегченно выдохнул. Юра — жив. Просто без чувств.

— Слушай, а ветеринары у вас есть? — повернулся к подбежавшему гулю.

— Как не быть, Господин? Да только поздно уже, где мы его найдем-то сейчас? Поехали лучше к Листвундскому лесу, а? Хровн с бабами поди волнуются уже. А завтра с утра и ветеринара поищем, — покосившись на Юру, он осторожно ткнул пальцем в меховой бочок. — Чай не помирает мышь твоя. И к утру уж точно не помрет.

— Точно? — сдвинув брови, переспросил я. — С чего такая уверенность?

— Обижаешь, Господин, — покачал головой мой извозчик. — Уж кто-кто, а гули завсегда чувствуют, кто собирается копыта отбросить, а кто нет. В твоей мыши и намека нет на приближающуюся смерть.

Облегченно выдохнув, я позволил себе расслаблено улыбнуться. Не знаю почему, но я был уверен, что Дрох говорит правду.

Мы вернулись к телеге, и тронулись в путь. Повесив фонарь на длинную палку с крюком, гуль прикрепил свое приспособление к хомуту лошади. Коняшка не испугалась, видать была привычной.

— А безопасно у вас ночами по тракту ездить? — спросил я, вновь роясь в мешке с припасами. Порадовавшись караваю хлеба и куску копченого мяса, разделил находку надвое и протянул половину гулю.

— А кого бояться, Господин? — возница, кажется, не перестает удивляться моим вопросам.

— Разбойников? — предположил я, откупорив бурдюк с вином.

— Какие разбойники здесь, Господин? — усмехнулся он, откусывая мощными зубами кусок хлеба. — Мы ж не в лихое средневековье живем!

— А ну да — ну да, — закивал я, когда телега со скрипом подпрыгнула на кочке.

— У нас тут вообще раньше тихо было. Оттого и гарнизон не особо большой. Потому и Лисанну с ребятами до сих пор не поймали. Хотя уж очень пытаются. А теперь и вовсе, — потрясая кулаком, разошелся он, — когда ты явился, Господин, нас никто не остановит! Все гули объединятся, и мы вернем свободу! И отомстим мерзким людишкам за сотни лет угнетения!

Да уж, идеи освободительной борьбы, похоже, очень глубоко засели в мозгу этих несчастных созданий. И ведь умудрились сохранять и вынашивать их при полном подчинении своим эксплуататорам. Голову боялись поднять, если не считать редкие и крайне малочисленные бунты. Хотя как бунты… иногда случается, что гули убегают от хозяев и начинают бродяжничать да нападать на путников, сбиваясь в крохотные банды. Забавно, что Дрох, чуть раньше и рассказавший мне об этом, похоже сам подобные действия разбоем не считает.

— Что за Лисанна? — прожевав мясо, спросил я. — Одна из таких же… хм… сбежавших гулей?

— Э, не, Господин. Лисанна — человек, — буднично ответил он.

— О как, — хмыкнул я.

— И у нее уже целый отряд, — продолжал разглагольствовать Дрох. — А тех же, что раньше просто сбегали, собиралось-то гулей четыре-пять. Считай одна-две семьи. Ну иногда три — не больше.

— И с чего же обычная женщина решила стать вождем гулей-повстанцев? — я снова отхлебнул вина.

— Ха! Да какая она женщина? Так — девонька нетронутая. Ее отец был богатейшим фермером в округе. Не только гули, но и люди на него работали. А дочь уж слишком, по их меркам, вольнодумная вышла, — Дрох громко усмехнулся. — На севере училась, там гули посвободней живут, вот и у нас после смерти отца хотела новые порядки устроить. Но бывшие отцовские ближники воспротивились да и решили под шумок земли разделить и оставить Лисанну с носом. Зря они это удумали. Гули ее фермы, как услышали, добрые речи хозяйки, так, естественно, и встали на ее защиту. Но ферму все равно пришлось оставить. Как бы не был слаб наш гарнизон, в прямом бою с ними лучше не встречаться. По крайней мере тогда только появившийся отряд Лисанны просто бы смели. Но не сейчас! — он снова поднял кулак. — Сейчас все иначе! Сей…

— Сейчас с вами я, я понял, — бесцеремонно перебил словоохотливого Дроха.

— Точно так, Господин, — важно закивал он.

Хмыкнув, я на пару минут задумался. Мне показалось, что встретиться с этой Лисанной было б не плохо. Что это… правильный путь! Что именно так мне и стоит поступить, если хочу попасть домой. Странное чувство. И в какой раз за сутки? Правда сейчас чуйка совсем уж отчетливо сигналит.

— О-у… — выдохнул я, схватившись за голову.

— Господин, что случилось? — тут же встревоженно выпалил гуль.

— Все хорошо, — помахал я бурдюком. — Что-то голову прихватило…

— Хы! Ну так Гельзейское вино — это тебе, Господин, не шутки! — ухмыльнулся Дрох.