Встречи во мраке - Вулрич Корнелл Айриш Уильям. Страница 29
– Что случилось? – испуганно спросила она.
– Гавайская полиция, – прошептал он. – Она явилась на борт и ищет тебя в каждой каюте. Камерон поднял тревогу.
– Что же нам делать? Мы попали в ловушку. Куда мне спрятаться?
– На это уже нет времени. Мы оба записаны в списки пассажиров, они найдут нас в любом случае.
Нервничая, он провел рукой по волосам.
– Они уже в конце коридора. Стюард мне все рассказал. Я случайно встретил его в коридоре.
– Как только они увидят меня, они могут...
– Нет, – возразил он. – Они не имеют твоего описания, даже не знают, в каком платье ты была. Очевидно, Камерон не придавал этому значения. Им известно только самое главное: они ищут мужчину, который путешествует в сопровождении слепой женщины. В этом наше единственное преимущество.
Он нервно скрестил руки.
– Они должны тебя увидеть, однако могут не заметить, что ты слепая, Мартина.
Она вдруг встала, приняв решение.
– Хорошо, тогда они не должны этого заметить.
– Как тебе удастся это сделать? – с сомнением спросил он.
– Для тебя, – ответила она, – для тебя я готова на все. Быстро. Ты должен мне помочь. Ты видел их в лицо? Ты должен сообщить мне некоторые детали.
– Стюард показал мне их, когда они входили в чью-то каюту.
– Хорошо. Сколько их?
– Двое в штатском в сопровождении двух полицейских в форме. Полицейские ожидают у дверей кают.
– Как выглядят эти штатские?
– Один гаваец, брюнет, коренастый, маленького роста. Другой американец, стройный высокий блондин. Мне бросилась в глаза его воспаленная кожа. Он, видимо, получил солнечный ожог.
Она торопливо продолжала спрашивать:
– Их голоса, быстро! Я должна их различать.
– У американца низкий голос, бас. У другого более высокий, вроде фальцета.
– Ну и об их одежде!
– Гаваец одет во все белое. Безупречно чистый. Другой одет в коричневый изрядно помятый костюм. Он, кажется, сильно вспотел.
– Он вытирает пот с лица носовым платком?
– Да, но прежде шею.
Откашляйся, когда он будет делать это. Только один раз, не больше. Как выглядят их галстуки?
– На гавайце кричаще зеленый. Какой на американце я не заметил.
– Они курят? И что?
– Маленький не курил. Янки выбивал свою трубку, когда входил в каюту. Он сунул ее в нагрудный карман.
– Ее черенок торчит из кармана?
– Да.
За дверью послышались голоса.
– Поможет ли тебе все это?
– Испытаю свои возможности, – ответила она. – Иди, помоги мне. Положи всю мою косметику на туалетный столик. Также ту, которую я не употребляю.
– Что ты собираешься делать?
– Я хочу подкраситься. Это заставит меня сидеть и сконцентрировать свой взгляд на одной точке. На зеркале.
В дверь постучали.
– А ты на самом деле сумеешь обращаться с косметикой? Ты ничего не перепутаешь?
– Я знаю на память все банки и карандаши. Кроме того, все равно мужчины не обращают особого внимания на такие дела.
Постучали вторично, на этот раз настойчиво.
– Не бойся, милый.
Затем она вдруг крикнула измененным голосом:
– Милый! Кто-то стучится в дверь! Открой, пожалуйста!
Дверь открылась. Она глубоко вздохнула, обратила свой взор в непроглядную тьму, которую представляло для нее зеркало, и начала тщательно подкрашивать губы.
– Мистер Бейер? – спросил высокий мужской голос.
– Да?
– Очень жаль, что мы вам помешали. Мы из полиции Гонолулу. Проверяем всех пассажиров.
– Входите, – сказал Аллен.
Дверь закрылась, послышались шаги.
– Пожалуйста, садитесь.
Два стула были придвинуты. Низкий голос донесся со второго стула:
– Вы мистер и миссис Брейер?
– Да.
– Вы сели в Сан-Франциско?
– Да.
– Куда направляетесь?
– Сначала в Иокогаму, оттуда хотим...
Вдруг наступила тишина. Они с типичным мужским восхищением уставились на нее. Она начала подкрашивать ресницы.
– Сигареты? – предложил Аллен.
Она не дала им ответить:
– Но, милый, зачем ты предлагаешь сигареты курящему трубку?
Аллен удивленно поднял брови.
– Откуда ты знаешь...
– Я вижу мундштук его трубки в нагрудном кармане.
И продолжала беспечно, будто действительно видела американца в зеркале:
– Вы, вероятно, сюда прибыли недавно, не так ли? Ваша кожа, кажется, еще не привыкла к солнцу. Жара здесь почти невыносимая.
Аллен тихо откашлялся.
– Видите, вашему коллеге не приходится вытирать шею. Вы должны, так же как он, носить белое. И такой же яркий галстук, какой он носит! Я говорю так всегда: яркое солнце – яркий галстук.
Она слушала, как оба мужчины вдруг встали.
– Пойдем, – пробормотал гаваец. – Мы только потеряем здесь время.
Аллен проводил их до двери.
– Вы ищите кого-нибудь конкретно? – спросил он их.
– Да. Одну слепую женщину. Нам поручено задержать ее. Для ее же собственной безопасности.
Она услышала, как оба мужчины ушли.
Аллен захлопал в ладоши.
– Ты здорово сыграла, милая, – восторженно похвалил он.
Немного позже, для полной уверенности, он вышел на разведку.
– Они отбыли, – сообщил он, вернувшись. – 60 минут назад они сошли на берег.
Затем добавил:
– Они оставили одного полицейского на борту. Я встретился с ним, когда возвращался. Он стоит в конце коридора... Поразительно.
В пять часов вечера пароход двинулся в путь. Мартина снова услышала приглушенный шум машин. Началось равномерное покачивание, подул свежий бриз.
Когда Аллен снова позже вышел на палубу, полицейский исчез.
Была полночь. Море было гладкое, как зеркало.
Они сидели в полутьме рядом и держались за руки. Они ждали напряженно, неподвижно, затаив дыхание.
Они погасили в каюте все огни. Только свет луны, проникающий через иллюминатор, скудно освещал помещение.
– Сколько времени? – поинтересовалась Мартина со страхом.
– 23 часа 58 минут. Имей еще немного терпения.
– А теперь?
– 23.59. Осталась всего одна минута. Не волнуйся.
Их сердца бились в такт с часами.
Он отпустил ее руку и поднес светящийся циферблат к глазам.
– А теперь? – спросила она.
– Да, все.
Сначала он говорил совсем тихо, потом громче, а потом громко воскликнул:
– Теперь, теперь. ТЕПЕРЬ!
Они оба вскочили.
– Двенадцать часов! Полночь! Первое июня! Срок истек! Он пропустил время... Марти, Марти, ты слышишь? Мы в безопасности! Мы выиграли, выиграли!
Он обошел обе комнатки каюты и везде включил свет. Каюта осветилась ярким светом.
Они обнялись и поцеловались. Он достал кубик льда, который тайком принес для этого момента, на тот случай, если она доживет.
Они снова поцеловались. Он открыл бутылку шампанского и наполнил два бокала. Он улыбнулся и поднял бокал за ее здоровье. Она улыбнулась и еще раз поцеловала его.
– За нашу жизнь!
– За нашу прекрасную жизнь!
Он снова наполнил бокалы. Она тихо заплакала. От радости, от счастья.
– Мы живем! Мы празднуем вдвоем в полной тишине! Мы празднуем нашу жизнь!
Она протянула к нему руки.
– Потанцуй со мной, милый! Потанцуй со мной в нашей совместной жизни!
Со следующего дня началась эта жизнь. Казалось, весь мир принадлежит им обоим. Больше не надо было запирать дверей, не надо паролей, шепота и всяких предосторожностей. Они были целый день на палубе с восхода до позднего вечера. Только обедали в столовой. Она, как все женщины, надевала темные солнечные очки. Никто не мог догадаться, что она слепая.
Лишь с наступлением сумерек вернулись они к себе в каюту переодеться к ужину. Капитан предложил ей сесть за свой стол. По этому случаю Аллен купил ей вечернее платье в корабельном магазине.
Она радовалась, как ребенок. Положила коробку с платьем к себе на кровать и крепко прижала к себе. Она не хотела открывать ее при Аллене, а хотела предстать перед ним уже одетой.
– Я выпью в баре один мартини, пока ты переодеваешься. Хорошо?