Комбат - Воронин Андрей Николаевич. Страница 17
Наташа в растерянности смотрела вслед двум удаляющимся мужчинам. Она-то рассчитывала поживиться за их счет, но, как видно, не судьба, решила девушка. На столе еще оставалась выпивка, недоеденные бутерброды и плитка шоколада.
Судя по всему, больше никто из посетителей омоновцев не интересовал. Все, кроме двух банкиров, остались на своих местах. Вот это-то и уязвило Андрея Рублева. Он остановился возле самой двери и немного пьяным взглядом обвел бар.
– Мы что, начальник, так на чеченцев похожи? – вполне дружелюбно бросил он и кивнул на кавказцев, оккупировавших угловой столик. – У них ты даже документы не проверил.
– Хватит болтать, – глухо из-под маски ответил ему человек в камуфляже. – Поедем и разберемся, я сегодня не чеченцев ловлю.
– А зря…
– Пошел!
Рублев пожал плечами. Ему не очень-то улыбалось попасть в какую-нибудь передрягу, но он оставался уверен в себе. Никаких крупных грехов за ним не числилось, тем более, таких, которыми занимался ОМОН. Вот если бы его потрясла ненавистная налоговая инспекция, тогда – дело другое.
А вот в Александре Чеснокове внезапно проснулось чувство собственного достоинства как раз в тот момент, когда человек в камуфляже толкнул его в спину, чтобы он быстрее выходил из бара.
– Руки-то не очень распускай! – цыкнул он на него. – Небось, приехал из деревни в мой город и теперь думаешь, что тебе все можно?
– Уж не ты ли меня, мудак, учить решил? – зло проговорил человек в военной форме и чуть ли не в нос ткнул Александру нашивку на рукаве.
– Я тебя уставу МВД научу! Ты сперва ко мне подойти должен, честь отдать, представиться, удостоверение показать, а тогда я буду думать, разговаривать с тобой или нет.
– Пошел, мудак! – рявкнул омоновец, толкая его в спину.
И если бы Александр Чесноков не засеменил по мокрому крыльцу, то, наверняка, упал бы в лужу. Он даже забыл, что у него был зонтик, плащ, а гардеробщик так и остался в темном углу, не решаясь проводить постоянных клиентов.
В зале бара все еще стояла гнетущая тишина. И хотя гости уже почувствовали облегчение, что забрали не их, все еще веселиться не решались – судьба бывает изменчива. Первой опомнилась Наташа. В ее душу закрались сомнения, расплатились ли эти двое за заказанное, ведь если нет, то платить придется ей. Она жалобно посмотрела на бармена. Тот тут же просчитал ситуацию и отрицательно покачал головой, мол, ничего они мне не заплатили, так что, девочка, рассчитываться придется тебе.
Румянец залил щеки девушки, она почти мгновенно протрезвела.
«Вот тебе и оттянулась на чужие деньги!» – подумала она, прикидывая, как бы незаметно улизнуть из прокуренного зала.
Продолжая смотреть в глаза бармену, она попыталась нащупать на бархатном сиденье дивана свою сумочку, в которой оставалось совсем немного денег, все-таки можно попытаться откупиться ими. Не ее же вина, что двух ее спутников забрал этот чертов ОМОН!
Сумочка нашлась, во всяком случае, так посчитала Наташа. Ее пальцы коснулись тонкой, прекрасно выделанной кожи. Но затем она почувствовала – что-то не то и рискнула глянуть вниз. Рядом с ней лежал большой блокнот в кожаной обложке, застегивающийся на кнопку. Из его обреза торчала пара дорогих ручек, а к корешку была приделана кожаная петелька – так, чтобы можно было продеть в нее руку – «баксовый педерастник».
– А сумочка где? – вырвалось у Наташи.
И тут она вспомнила, как Андрей Рублев, нагнувшись, бросил в карман пиджака то, что посчитал своим блокнотом – ее небольшую сумочку на длинном ремешке, к несчастью для нее, запрятанном вовнутрь.
«И дернул же меня черт спрятать ремешок внутрь!»
Наташа, продолжая сжимать кожаную записную книжку в руках, бросилась к выходу.
Она оказалась на залитом дождем крыльце как раз в тот момент, когда джипы, на которых так некстати приехали люди в камуфляже, готовы были отправиться восвояси.
– Подождите! – закричала она, махая руками. – Стойте же, черт вас побери!
Джип, стоявший поближе к ней, вильнул и понесся по мокрому до зеркального блеска асфальту, в котором отражались желтые пятна редких фонарей. Наташа еще успела подбежать ко второму джипу и заколотила кулаками по стеклу – темному, тонированному, за которым лишь угадывались на заднем сиденье силуэты трех мужчин. Сквозь узкую щель между стеклом и дверцей сочился ароматный табачный дым.
– Стойте!
Джип громко загудел мотором.
– Отвали, сука! – послышалось из кабины, и машина поехала.
Наташа еще несколько десятков шагов бежала по тротуару, пытаясь остановить автомобиль, затем, ругнувшись, остановилась сама – точно под фонарем. На всякий случай чисто машинально посмотрела на номер машины, а затем этот джип исчез за углом вслед за первым.
– Невезуха! – только и сказала Наташа, чувствуя, как страх постепенно отступает.
«Все не так плохо», – подумала девушка.
Из бара она выбралась под вполне благовидным предлогом и может сейчас уйти на все четыре стороны. Конечно же, ей не хотелось расставаться со своими зачеткой, проездным и студенческим билетом, уехавшими на джипе вместе с сумочкой. Чтобы немного утешиться, она расстегнула записную книжку и обнаружила в ней множество отделений. Из одного из них торчала пластиковая кредитная карточка, вещь для нее абсолютно бесполезная. Она не знала, как ею пользоваться, и не знала вообще, сможет ли ею воспользоваться, если даже догадается, как это делается. Наташа заглянула в одно из отделений. Какая-то фотокарточка тускло блеснула в глубине. Но сейчас ей было не до рассматривания фотографий, Наташа просто нутром чувствовала присутствие денег. Ведь не может же быть так, чтобы лежала кредитная карточка и не нашлось хоть сколько-нибудь наличных.
И вот, наконец, ее тонкие пальцы с ярко накрашенными ногтями скользнули в самое большое кожаное отделение. Там она обнаружила пару – несколько стодолларовых купюр, десятку и русские рубли, тоже крупными банкнотами. Теперь она вздохнула с облегчением. Все-таки ее сумочка за тридцать долларов, изрядно поношенная, принесла ей прибыль, к тому же немалую. Только теперь Наташа заметила, что, кроме обычного блокнота, ей в руки попалась и электронная записная книжка, а значит, еще около сотни можно было записать в свой актив.
И тут Наташа призадумалась. Просто так завладеть чужой вещью и даже не попытаться вернуть ее владельцу показалось ей неприличным. Совесть потом замучит, да и встретить владельца на улице можно. Она обернулась.
Двери бара призывно манили светом.
«В конце концов, – подумала она, – мне ничего не стоит вернуться, расплатиться с барменом и попытаться узнать у него кое-что о владельце моей „находки“. Если же в руки мне попала эта электронная книжка, то наверняка, в ней найдется информация, которую владелец ценит достаточно высоко. И думаю, он не станет спорить – торговаться насчет вознаграждения».
В ногах появилась легкая дрожь. Все-таки риск проиграть был достаточно велик. Не очень-то обязательными людьми показались ей Андрей Рублев и Александр Чесноков. К тому же она еще сама не была окончательно уверена в том, стоит ли возвращаться в бар. Но все-таки, наконец, решилась – это произошло.
Нехотя, медленно, Наташа взошла на крыльцо, потянула на себя упрямую дверь и шагнула в накуренное помещение.
Страсти здесь уже почти улеглись, о происшествии воспоминали как о чем-то веселом.
– Бомба не попадает дважды в одну и ту же воронку, – объяснял приятелям какой-то кавказец, – а значит, второй облавы ждать нечего.
По этому поводу на столе возникла еще одна бутылка коньяка, и тягучая янтарная жидкость полилась в стаканы в таких количествах, словно это был сок, а никак не спиртное крепостью в сорок градусов. На появление Наташи никто не обратил никакого внимания, даже бармен, смирившийся в душе с потерей денег. К тому же знал, Андрей Рублев и его друг рано или поздно появятся в его баре – расплатятся. Так что единственное неудобство, которое он испытывал, это мысль о том, что пока недостачу придется перекрыть из собственных средств – ровно столько, сколько он смог сегодня выудить сверх цен у незадачливых кавказцев.