Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras". Страница 52

Опустившись на спину, я, тоже вертясь и отталкиваясь плотно связанными согнутыми ногами, подполз к ней. Не могу объяснить, почему я не окликнул девушку. Но произносить хотя бы звук в этом месте было страшно. Когда же я всё-таки рискнул, то смог прохрипеть что-то не очень разборчивое и содрогнулся от раздирающей боли в горле. Возможно, это остаточное действие того странного дыма, которым нас усыпили. Как и общее состояние, больше всего напоминающее похмелье.

Татьяна:

Чёрт! Голова раскалывается, а в плечо точно раскалённую спицу воткнули. Где я? Где… Ромка?

Как сквозь мокрую вату в сознание по одной просачивались мысли. И картинки… лошади, ворон, скачка… поляна… Дым! Взрывы! Блин!

Я дёрнулась и сообразила, что кроме боли в ушибленном (слава богу, не сломанном) плече, тело чувствует неестественное онемение и… пустоту. Инстинктивно попробовав обернуться, я с ужасом поняла, что не могу. Приехали!

Когда миновал приступ отчаянья, во время которого я, как невменяемая, рвалась из сковавших тело и сущность пут, я нашла в себе силы отдышаться, приоткрыть заплывшие, со слипшимися ресницами, глаза и оглядеться.

М-да, осмотр не порадовал совершенно: я в пещере, поскольку с потолка прямо над моей головой торчит сталактит. И с него… капает.

Этот холодный дождь и прояснил окончательно мой рассудок. Я всё вспомнила и осознала, что сижу в человеческом облике, связанная по рукам и ногам. Башка гудит, как колокол, куда попала пчела, а во рту пакостный привкус неизвестного происхождения.

Ёрзая на грязном, мокром полу в попытках обрести свободу, я полностью выдохлась. Зато вдруг разглядела в полутьме Ромку, который целенаправленно извивался в мою сторону. Он тоже был связан. Но, по крайней мере, живой.

— Ром… кха…тьфу!

Во рту сухо, как в пустыне, и горло першит. С трудом сглотнув вязкую, горьковатую слюну, я сделала ещё одну попытку:

— Ромка… ты как?

В ответ он прохрипел что-то не слишком членораздельное, но затем ему всё же удалось внятно выдать:

— Живой…

— Это уже полдела! — постаралась приободрить я. — Теперь бы ещё понять, где мы… и развязаться. Кха… нет, сначала развязаться, а потом понять. Ты… магичить можешь? — я догадывалась, каким будет ответ, но надежда умирает последней.

Ромэй:

Отрицательно помотав головой, я с мольбой уставился на Таню:

— Давай ты обернёшься…

— Не получается, — мрачно отозвалась она. — Что-то блокирует магию и смену образа… Наверное, эта дрянь, которой нас обмотали! Повернись спиной, постараюсь её перегрызть.

Перевернувшись, я замер, чувствуя кожей Танины волосы, дыхание… Слушая, как она ругается по-своему, шипит и рычит… Злится, матервестер!

— Да тут сутки бобром работать надо, — через какое-то время выплюнула она слова, вместе с верёвкой. — Чёрт… нужно сесть и оглядеться. Может, что-то попадётся на глаза…

Осматриваться в такой темноте было сложно, поэтому я встал на колени и попробовал ёрзать и крутиться на них. С одной стороны, мне худо-бедно, но было видно, куда именно я передвигаюсь. Но с другой, я моментально стёр колени в кровь, невзирая на штаны. Когда же я перебирался к Тане, то полз на спине, помогая себе ногами и руками, и перенапряг все мышцы, перетягивая тело в необходимом направлении. Матервестер, потрясающий ассортимент способов перемещения для мага! Выбирай, Ромэй!!!

Ещё немного поёрзав на коленях, я понял, что терпеть боль мне абсолютно не нравится и, плюхнувшись на попу, попробовал добраться к мерцающей неподалёку свалке чего-то блестящего. А Таня, перекатываясь с боку на бок, двигалась в противоположный угол: там было темнее, зато слышалось слабое журчание.

Татьяна:

Перекатываться получалось немного легче, чем елозить, обдирая живот, спину и руки. Не дно у этой пещеры, а образцовая тёрка! Главное, лучше бы верёвки перетирались, так нет же, они из чего-то такого сплетены, что раньше я пополам перетрусь. Зар-р-раза!

В углу, куда я так стремилась, по стене действительно стекал ручеёк, образуя маленькую лужицу у подножия. Я задействовала все доступные мне органы чувств, но ничего подозрительного не учуяла. Влага как влага. Вкусная! Мама-кошка, какое блаженство, даже если приходится лакать, уткнувшись человеческим лицом в лужу.

Вода была холодная настолько, что заломило зубы. Зато голова начала нормально работать. С некоторым трудом сев и подтянув связанные ноги к груди, я позвала своего собрата по несчастью:

— Ром, здесь можно попить!

Ромэй:

Чтобы не ползти на спине, не видя куда, я передвигался, подпрыгивая на попе, лицом вперёд. Сначала приподнимался, уперевшись ладонями, потом перебирал немного руками и ногами. Затем опускался, чтобы отдохнуть и снова делал пару-тройку «шажков». Так и доскакал до цели. Приглядевшись, заметил, что рядом с моей кучей есть ещё и не одна. А чуть дальше они вообще сливались в громадную кучищу. «Только дракона не хватает», — подумал я и даже поёжился. Но это, и правда, была огромная… нет, огромнейшая, матервестер! …свалка драгоценностей.

Убедившись, что крылатых рептилий точно не наблюдается, я залюбовался красотой, переливающейся даже в такой полутьме. Но зачем-то решил подобраться немного ближе. Рука провалилась в небольшую выемку, и меня повело в сторону… равновесия я не удержал и с размаха по плечи въехал в эту гору блестящего металла и огромных камней!

Я, скорее, сначала ощутил, чем услышал, как она задрожала и начала рассыпаться на тяжёлые… весьма, матервестер! тяжёлые составляющие! Сообразив, что если замешкаюсь, то меня ждёт смерть под завалом из чьих-то сокровищ, я ринулся назад, к спасительному голосу Тани.

Ну, что сказать… голову из-под лавины я всё же успел убрать (она и так немилосердно болела после столкновения с этой горой), а вот ноги… ноги пострадали. На них свалилась какая-то неподъёмная диадема… хорошо не по колену, а чуть выше… а потом ещё что-то острое оцарапало икру.

Татьяна:

За водой Ромэй не явился. Да он даже не ответил. Зато в его углу что-то загрохотало, зазвенело и обрушилось. Мамочки! Надеюсь, не потолок?! Хотя потолок не звенит…

Блин, а вдруг Ромку там замуровало?! От ужаса у меня на пару секунд отнялось всё, что только могло это сделать, и я, неудачно дёрнувшись от шума, съехала по шершаво-тёрочной поверхности пола прямо в лужу… мягким местом! Блин! Я не до такой степени хотела пить, и вообще… попытавшись быстро перекатиться на бок, чтобы хоть как-то доползти до моего магёныша, я так звезданулась локтем о какой-то чёртов вырост на чёртовом полу в этой чёртовой пещере, что у меня искры посыпались отовсюду, а во рту на секунду стало сладковато от боли.

Вряд ли это подземелье слышало столько нецензурщины, сколько высыпалось из меня в следующие три минуты. И лишь после своей прочувствованной речи я выдохнула и окликнула с надеждой:

— Ром, ты там как?! Ты живой? Что это было? — а сама в это время то извивалась, то катилась в нужную сторону. Вдруг он там… без сознания?

Ромэй:

— Ром, что это было?! — раз пять глухо повторило эхо голосом Тани.

— Меня накрыло богатством, матервестер! — ответил я, лихорадочно крутясь на попе и пытаясь нащупать пальцами то острое… Ых! Вот оно!

Я собрался гаркнуть, что мы спасены, но вдруг одумался. А если где-нибудь рядышком пристроились наши похитители? Осчастливить их такой новостью?! Не дождутся! Мы сейчас втихую всё провернём!

Приготовившись было «прыгнуть» навстречу девушке с чем-то, очень напоминающим большой нож, я красочно представил себе, как приземляюсь задом… прямо на остриё… и резко передумал.

— Давай сюда! Тут столько интересного!

— Нашёл место для интересов! — моя кошка появилась из темноты только минут через пять, а до этого оттуда доносилось сердитое сопение и сдавленный иномирный мат.

Я отодвинулся в сторону и гордо кивнул на лежащий рядом небольшой кинжал:

— Во!

— Ух ты! — восторженно выдохнула Таня, подобравшись ближе и разглядев находку. — Это ты удачно обрушился… Что упало-то? Тебя не ушибло?