Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras". Страница 67

Только песчаную подушку надо сделать потолще, чем мы и занялись. Разровняли вершину, выкопали в ней три неглубокие выемки, расстелили плащ, и оказалось, что все довольно уютно.

Только мы, довольные своей изобретательностью, слезли с импровизированного ложа, вернулся лис.

Сияющий, как пряник на ярмарке, гордый и насквозь мокрый, с него все еще капало. Он был в человеческом обличье и тащил в руках штук пять довольно больших рыбин.

Тай:

Я был горд — принес в стаю мясо. Правда, стая его, как обычно, испортила — пожарила. Но это уже не мое дело. Нравится им есть жареное — и пусть. Главное, чтобы было, что есть. А с этим у нас могут возникнуть проблемы — дичи тут кот наплакал, только мышей с крыльями и рыбу вот нашел.

После ужина я перетек в лонгвеста и плюхнулся головой Тане на колени:

— Вычесывай, мешают очень!

Таня сначала застыла. Я уж ожидал, что опять хвостом крутанет и станет прежней. Но тут глаза у нее хищно заблестели, и она вцепилась мне в уши:

— Да-а-а! М-м-м… у-ушки!

Даже щекой об них потерлась.

— Репейника там нет, — уточнил я.

После моего спасения Таня стала вести себя как нормальная самка. Даже восхитилась моим уловом, а не скривилась пренебрежительно, как раньше. Так за меня испугалась? Правильно, Ромка, может, как маг и круче тучи, а как мужик он… Не приспособлен к жизни совсем. В городе — да, а в лесу и тут, в пещерах, — нет. Хитрая она. Выходит, мы с Ромкой дополняем друг друга. Вот она и держится за нас двоих.

Татьяна:

Ушки-ушки-ушки-ушки-и-и-и! Я до них добралась!

Они и на ощупь оказались именно такими, как я думала — нежными, с тонким, очень густым пушком, а самое вкусное местечко было сразу за ушами, пальцы сами тянулись зарыться в шелковый мех, и я не стала себе отказывать.

Лис еще что-то буркнул про колючки, но уже через минуту нежных поглаживаний глаза у него заволокло туманом, и он растекся по полу, положив голову мне на колени и иногда смешно подрыгивая задней лапой. Блаженство стало взаимным и затянулось.

Ну, немного… не знаю, сколько времени спустя, я все же вспомнила про репьи и с сожалением оторвалась от вожделенных органов лисьего слуха. Тот за время массажа настолько расслабился, что даже не поднял голову, так и кайфовал у меня на коленях с полузакрытыми глазами.

Колючки прятались в глубине роскошной черно-серебристой шубы, за день они коварно ввинтились почти до кожи. Я нащупывала их сначала в шикарном пушистом «воротнике», проходя пальцами, как гребнем, туда-сюда по меховым волнам, ероша и приглаживая, потом руки дотянулись до лисьей спины, а потом и до пушистого, в нежном серебристом подшерстке, живота.

Тай покорно растянулся и чуть слышно сопел, все так же полузакрыв глаза и иногда протяжно зевая во всю клыкастую пасть от удовольствия, а я почесывала шерстистое пузо и выбирала из него последние колючки. И удивлялась про себя — вот как огромного щенка тискаю, так… приятно и уютно. И живот мне подставили, а это у любого оборотня знак наивысшего доверия.

В конце концов, я оторвалась от Тайя, но с большим сожалением. Ромка, пока я наглаживала лонгвеста, демонстративно сидел в сторонке и что-то там магичил над несколькими камнями. Обещал, что будут греть всю ночь, разложил их вокруг песчаной «кровати».

Уже когда мы улеглись, лонгвест опять приполз через крякнувшего Ромку за поцелуем в нос. Ромка попытался его отпихнуть:

— А меня?

— А тебе и не только поцелуи достаются, — обиженно фыркнул Тай, — так что потерпишь.

— Знаете что? — возмутилась я их перепалке. — МЕНЯ еще ни разу никто из вас не целовал на ночь! Так что фиг вам, целуйте друг друга, если будете вредничать!

Четыре преданных глаза и две пары губ бантиком были мне ответом. Лис ради такого дела даже обернулся человеком, поерзал по Ромке, нарочно, по-моему, угодил ему локтем в живот и тут же получил от обозленного магенка коленом в бок.

Я сделала вид, что не заметила всю эту возню, легла на плащ навзничь, заметила про себя, что подсыпанный в изголовье песок очень даже неплохая замена подушки, и прикрыла глаза ресницами, пальчиками обеих рук ткнув себя в щеки:

— Целуйте, как наиграетесь!

Тай:

Проснулся я от голода. Рыбина у нас осталась всего одна. Пнул Ромку в бок — бестолку. Оббежал и рыкнул Тане в ухо. Нежно так, тихо.

— Да, мамочка, сейчас встану…

Фыркнул, лизнул в нос. Странно, засыпала она человеком, всю ночь проспала энтакату, а сейчас — лонгвест. Свернулась клубком и морду хвостом прикрыла. Спряталась, только нос и торчит.

— Я за завтраком, — выдал мысленно, хотя есть уже расхотелось. Такая шикарная самка рядом, какая тут рыба…

Тут Таня смешно чихнула и открыла глаза. Слишком большие для ее мордочки.

— Где завтрак? — довольно бодро выдала она, облизнувшись.

— Вот за ним я и пойду, — пояснил я и быстро рванул в сторону озера.

Вдруг кто-то дернул меня зубами за шерсть на хвосте, а потом игриво пихнул мордой в бок. Я обернулся. Таня бежала рядом, хитро косясь и подпрыгивая, как щенок. Фыркнул, приотстал, тоже цапнул ее легонько за хвост и обогнал.

— Ар-р! Я первая, спорим?!

Таня опять пихнулась, плечом, уже сильнее. И вырвалась вперед.

— Нам в другую сторону, — решил пошутить я и свернул налево. Хотя проход к озеру был направо.

Таня возмущенно тявкнула и резко затормозила, чтобы повернуть. Потом принюхалась — водой не пахло. Состроила смешную обиженную мордочку и возмущенно взрыкнула:

— Я тебе репьев полный хвост насажаю, так нечестно!

— Ой, боюсь! Спасите! — зашелся я в дурашливо-испуганном лае. При этом успев первым вбежать в нужный туннель.

Таня висела буквально на хвосте, но обогнать не могла — узко. Так что выскочила к озеру второй. По инерции пробежала вдоль кромки… Зубами подхватила из воды камешек, мотнула головой и подбросила его вверх. Упал он уже ей в руку. Я тоже перетек в человека.

— Я выиграла! — объявила наглая самка. Ф-р-р! Взял и с разбегу прыгнул в озеро, прямо рядом с ней. Конечно уже снова лонгвестом — я же не дурак, свою одежду мочить.

— С чего это вдруг?! — прорычал я у нее в голове. Своей я в это время отчаянно тряс, устроив вокруг себя второе озеро.

— Ну, я же первая камешек подбросила и обернулась! Не брызгайся, паразит!

Таня хитро прищурилась, уже обернувшись лонгвестом. Я растявкался от смеха.

— Мы же не договаривались, что именно я первая? — состроила она невинную мордочку.

Зайдя в воду по брюхо принюхалась и спросила:

— А как мы рыбу поймаем? Я лисой никогда не ловила.

— А что ты еще лисой никогда не делала? — я неожиданно даже для себя оказался рядом. Очень хотелось напрыгнуть сзади и… Ша! Чужая самка. Чужая и дурная. Вдруг не поймет, и опять поругаемся. Думаем о рыбе… О рыбе! — Кошки как рыбу ловят?

— Да я ничего лисой толком не делала, — ответила Таня совершенно серьезно. Я тут думаю, как ей под хвост залезть, а она… — Я же совсем недавно приняла новый облик, она меня пока плохо слушается… Знаешь, как первые осмысленные обороты, когда зверь пытается тебя вести? — Я понимающе кивнул и зашел поглубже, чтобы пузо было в холодной воде. Остужает. — Вот… А кошки ловят рыбу лапами.

— Щенок, значит, забавно, — вру, не забавно ничуть. — Своих я только мельком видел, не доверили. Сейчас на тебе проверим, какой я учитель.

Татьяна:

— Твоих щенков? — я села прямо в озеро и вытаращилась на лиса, чуть ли не открыв пасть. — Щенков?! У тебя есть дети? И жена?! — не знаю, чего в моем голосе было больше, офигения или злости. Я-то тут… губу раскатала, а у него… щенки и жена!

— Жена? — Тай посмотрел на меня странно, пытаясь что-то понять. — Нет, что ты! Парами у нас мало кто живет. А мне так вообще рано еще.

— А щенки тогда откуда? — жены нет, уже лучше, но все равно плохо!

Тай посмотрел на меня еще более странно и даже чуть в сторону отошел.

— А то ты не знаешь, откуда щенки берутся?