Попаданка в академии драконов - Свадьбина Любовь. Страница 47

— Это вид из Рубиновых гостевых покоев императорского дворца, — торжественно сообщает мастер-маг.

— Это… — Дыхание перехватывает, я судорожно вдыхаю такой реальный воздух. Глаза режет ярким солнечным светом. — Это на самом деле… мы там?

— Иллюзия, — с легким поклоном сообщает мастер. — Полностью повторяет погодные условия оригинала, но это не настоящее море. Это полусфера или, вернее говоря, эллипсоид дополнительного пространства. Радиус длинной стороны — четыре метра, короткой — три. Абсолютно безопасен: не снесет волной, не сдует ветром, и даже если вывалитесь с балкона — никуда не денетесь.

Море просто восхитительно! Подойдя к перилам, протягиваю руку. Ветер струится между пальцами — такой реальный. Шум волн настоящий, капли сверкают на солнце…

— Невероятно, — шепчу я.

— Мы лучшие в этом деле, — польщенно признает мастер-маг.

— Так вот как выглядит море, — в голосе коменданта Анисии чуть ли не слезы.

Опомниться от этой нереальной красоты удается только через несколько минут. А мозг отказывается принять, что это все нереально. Ну как так, если оно все такое настоящее…

Коменданта оставляем на балконе. Мастер-маг деликатно остается ждать в основной комнате.

Переглянувшись с Никой, мы одновременно распахиваем шторки в свои альковы.

В первый миг кажется, маленькая комната охвачена пламенем, но это просто искусный рисунок на шелковых обоях. На покрывале скалится расшитый бисером красно-золотой дракон в окружении белых цветов. Черные резные цветы покрывают изножье и изголовье постели. И лишь на черных полках встроенных шкафов пустовато, но это пока, потом я поставлю туда книги и какие-нибудь милые безделушки. А уже сейчас эта спальня просто… просто…

— Невероятно, — выдыхаю я. — Это просто нечеловечески изумительно.

Выйдя, я почти сталкиваюсь с ошалело-восторженной Никой. Судя по улыбке мага, выглядим мы с ней примерно одинаково. Без слов уносимся в альковы друг друга.

Спальня Ники — постель принцессы под звездным небом. Изножье и изголовье будто вытканы из морозных узоров. Такие же узоры покрывают фиолетовые полки, тоже явно нуждающиеся в заполнении.

— Ну что, довольны? — осведомляется улыбающийся во все зубы мастер.

Мы с Никой отзываемся наперебой:

- Да.

— Просто нет слов.

— Это шикарно.

— Вы гений.

— Не видели ничего прекраснее.

Посмеиваясь, он протягивает нам планшет:

— Распишитесь в принятии работы.

Стоит огромного усилия прочитать договор (Ника тоже его внимательно изучает), но там никаких подводных камней, просто согласие с тем, что работы выполнены в полном объеме и нас устраивают.

Даже не верится, что такое чудо возможно.

Получив наши подписи, маг разворачивается к двери, но затем снова обращается к нам:

— Милые леди, хочу, чтобы вы знали: никто и никогда еще не принимал мою работу с таким искренним восторгом. И я благодарю вас за эти эмоции. Всегда оставайтесь такими же счастливыми и искренними. — Он по очереди целует нам руки. — Если вдруг в вашей жизни случатся трудности, найдите меня. Меня зовут мистер Норд Галхирд. Я всегда к вашим услугам.

— Благодарим, — Ника делает книксен.

— Спасибо, — я неловко повторяю за ней.

Мистер Норд Галхирд откланивается.

Схватившись за руки, мы с Никой кружимся по мягчайшему ковру и смеемся, смеемся. Это отдает безумием, но разве не счастливое безумие эта прекрасная комната?

— Девочки, вам так повезло! — комендант Анисия восторженно оглядывает комнату, взгляд ее замирает на светящемся куполе. — Невероятно повезло. Теперь это самая роскошная комната общежития. Поздравляю.

Ох, как бы нам не аукнулась эта «самая роскошная». Но сейчас не хочется думать о плохом, я позволяю себе радоваться.

Точно девчонки, мы носимся с Никой по комнате, восклицая:

— Какой коврик!

— Ты посмотри на этот узор!

— Какая тонкая работа!

— Какой цвет!

— Ты только глянь…

С небес на землю нас спускает вид ванной: совмещенный санузел с медной полостью, раковиной и двумя корзинами смотрится откровенно убого.

Ника вздыхает:

— Жаль, что их высочества нам ванную не разнесли.

— Да…

— Может, ты еще разок принца Сарана… рассердишь? Возле ванной, чтобы он хвостом ка-ак треснул… — Ника ловит мой возмущенный взгляд и улыбается. — Да шучу я, шучу.

В стекло что-то ударяется. Вздрогнув, мы оборачиваемся: в новенькое окно эркера тыкается бумажный самолетик.

— Письмо? — Ника подлетает к окну и легко распахивает раму.

Облетев ее, самолетик пикирует мне в руки.

— Разверни, это письмо, — советует Ника.

Я растягиваю крылья, разворачиваю бумажку. И сразу узнаю почерк Арендара.

На этот раз никакого письменного этикета, зато невооруженным глазом видно неповторимый стиль принца: выйди и все, возражения не принимаются. Но после таких извинений… Окинув взглядом великолепные апартаменты, вздыхаю: будет жаль, если все это снесет разбушевавшийся драконище. Так что на крыльцо выйду, от меня не убудет.

А вот удастся ли поговорить с Арендаром при новых установках дорогого Эзалона о неприближении к принцам на тридцать метров — еще вопрос.

ГЛАВА 16

На улицу отправляюсь сразу: если Арендар будет ждать на крыльце, а меня станет откидывать на тридцать метров, я просто не смогу выйти, даже докричаться не получится.

— А вот и моя красавица! — Геринх подскакивает с ближайшей лавки и фривольной походкой направляется ко мне. — Не так-то просто до тебя добраться, Лерусик.

Такие поползновения надо пресекать сразу, но восторг от прелестной комнаты еще кружит голову, поэтому голос звучит недостаточно строго:

— Не твоя. И лучше тебе сейчас уйти.

— Ну что ты, после стольких усилий я просто не могу отступить.

— Твое выступление с доспехами, бесспорно, было показательным, но вряд ли это можно назвать сверхусилием, после которого от меня нельзя отказаться. — Оглядываюсь в поисках Арендара. Что-то мне подсказывает, что Геринху не поздоровится, если принц увидит его со мной.

Геринх вскакивает на крыльцо и нависает надо мной, посверкивая желтыми глазами:

— Этим мои усилия не ограничивались, моя прелесть.

— Что-то не заметила. — Пытаюсь отступить в сторону и оглядеться, но Геринх снова загораживает обзор на аллею и начинает загибать пальцы:

— Как это не заметила? Я героически сдержался, когда ты меня ударила. Принес цветы, хотя их очень трудно было достать в столь краткий срок. Потом я позаимствовал защиту для самого ценного, — он похлопывает новенький металлический гульфик. — И из-за этого едва не распрощался с жизнью. Цветы, кстати, дважды дарил. А еще я написал для тебя песню. И все это ты приняла, как и твоего обидчика.

Отчаявшись увидеть за его широкой мускулистой грудью хоть что-то, поднимаю взгляд:

— Приняла обидчика?

— Ну, Гаддака. Он же тебя оскорбил, — Геринх морщится. — Конечно, с ним не очень получилось: я собирался его упаковать и все красиво сделать, самому принарядиться, ну или хоть кровь смыть, а ты так удачно по дорожке шла, что я не удержался, презентовал прямо сразу, горяченьким.

И улыбается во все белые-белые острые зубы.

— Ты псих? — Усилием воли заставляю себя смело стоять на месте, а не бежать без оглядки от этого клыкастого. — Ты во что его упаковывать собирался? В гроб?

— Ну почему сразу в гроб? — Геринх растерянно хлопает ресницами. — За это из академии вылететь можно. Я бантиком собирался перевязать. У меня он даже был в комнате, зелененький такой.

Пожалуй, я впервые всерьез жалею, что у меня хорошее воображение: так и представляю Геринха в костюме с перевязанным бантиком Гаддаком под мышкой. Губы предательски дергаются в улыбке.

— А после ремонта тебе ни камушком в окно не попасть, их отталкивает, ни письмо отправить. Я уже целый час тебя караулю, моя Лерусенька.