Ниоткуда с любовью - Полукарова Даша. Страница 13

— Маш, все нормально? — Красовский поймал ее взгляд и резко повернулся на своем сиденье. — Ты… не ударилась?

Она покачала головой.

— Все нормально.

Он выскочил из машины. До столкновения оставалось всего несколько сантиметров. Водитель впереди стоявшей машины тоже выскочил наружу.

— Что случилось?

— Да вот… упал прямо передо мной.

Поворот, который вел в Портовый городок, был перекрыт. Посреди дороги лежал сбитый ветром столб с рекламным стендом.

— Этот столб еле держался. В последнее время так и кренился периодически. Должен же он был когда-то упасть.

— Немудрено при таком ветрище! — сказал еще один водитель рядом.

— Объявлено штормовое предупреждение, — вставил первый водитель.

— Это мы уже поняли, — пробурчал Олег себе под нос и обернулся к своей машине. Маша все еще сидела внутри, и взгляд у нее был странный. — Как можно объехать и попасть в городок с другой стороны?

— Только с окружной. — Поделился один из водителей, — вот только там пробка жуткая. Я уже пробовал и повернул сюда.

Позади них тоже уже образовалась пробка. Машины сигналили, водители выходили посмотреть на то, что загородило проезд.

— А если оттащить? — высказался кто-то.

— Ну и кто будет в грязи возиться? Надо дорожную службу какую-то вызывать!

Пока водители решали, что делать, Красовский вернулся к своей машине.

— Все въезды в твой район перекрыты, — сообщил он.

— Чудесно. Ладно, тогда я пойду пешком.

— Куда? — поразился Олег.

— Домой. Там же мой дом.

— До которого пилить через темные дворы и странные компании.

— Я отлично знаю свой район! — выкрикнула Маша неожиданно даже для себя.

Они помолчали.

— Маш, — успокаивающе протянул он. — Я знаю, ты устала и хочешь домой. Мы сейчас что-то придумаем.

— Да не надо со мной возиться, я не ребенок, понятно?! И вы мне не отец! — еще больше разозлилась она. Ну уж конечно, он явно не был ее отцом. Этот выкрик и вообще ее поведение ясно напомнило ему другого, хорошо знакомого ему человека, но напомнил как-то отстранено.

— Спасибо вам, Олег Александрович, но я дойду сама. Большое спасибо. Просто я и так вам доставила море хлопот. Извините, больше не буду.

Она проговорила что-то еще все так же быстро, подтянула к себе сумку и выскочила из машины на бордюр. Часть машин с проезжей части уже разъехалась, но кто-то из водителей разговаривал по телефону, видимо, описывая ситуацию, а кто-то переговаривался, в ожидании окончания разговора.

Маша бросилась мимо всей этой суеты и толкотни так решительно, как будто за ней гнались. И в этот момент в довершение всей картины с серого асфальтового неба на землю полились крупные капли первого в этом году дождя.

Дождь обрушился так стремительно, что не оставил времени на раздумья. В один миг запруженная улица опустела, а Олег выскочил наружу за своей стажеркой.

Дождь застиг ее врасплох так же, как и всех, но она, похоже, еще сопротивлялась, и хотела идти дальше, из личного упрямства. Пока стена не упала на нее сверху и не промочила ее с ног до головы. Она замерла в растерянности, чувствуя, как по лицу течет вода и капает за шиворот теплого пальто.

— Маш! — произнес позади голос Красовского. Маша Сурмина обернулась и упала в его объятья. Он обхватил руками ее лицо и сделал то, что хотел сделать очень давно: поцеловал ее. Ощущения свалились на обоих резко и безоговорочно. Как дождь. Только все было иначе. Они больше не замечали ни дискомфорт от капель дождя, ни ледяного пронизывающего ветра. Все Машины чувства сосредоточились на его губах, и немного колючих щеках, на которых к концу дня появилась щетина. Она закинула руку ему на шею, придвигаясь еще ближе.

Они целовались, и Олег забыл обо всей той каше, что ей удавалось сотворить в его голове. Забыл, как наплевал на самый главный принцип своей работы, а потом передумал, поняв, что она не готова, и кажется, передумал снова. Ладонью он провел по ее теплой щеке, чувствуя, как по коже побежали мурашки, потом обнял ее еще крепче. Отпускать ее совсем не хотелось, и когда, они, наконец, остановились, переводя дыхания, как-то так вышло, что он снова поцеловал ее, не в силах просто смотреть на нее или думать о чем-то кроме.

И только когда он ее поцеловал, ее, наконец, отпустило это напряжение, эта нервозность, терзавшая ее все время изнутри.

Она чувствовала, чем все должно завершиться. Чем должна закончиться сегодняшняя ночь. Но… размышлять об этом, планировать, как обычно все на несколько шагов вперед на этот раз не удавалось, будто кто-то разумно перекрыл кран ее фантазии, заставляя принимать все происходящее здесь и сейчас, наслаждаться каждым происходящим моментом.

Сознание ее, правда, сопротивлялось. Оно вопило на все голоса, призывая одуматься. Он старше почти на пятнадцать лет (по сути на 14), он известен, он талантлив, он богат!.. В конце концов, это ведь когда-то он, а точнее его работы, вдохновили ее, четырнадцатилетку, понять, что она хочет быть архитектором и только им. И это чувство пиетета и безмолвного уважения не вязалось с теми чувствами, которые она испытывала к нему сейчас. С первого дня их знакомства, еще не зная, не понимая, что это за чувства.

Да и сейчас с трудом понимала, если честно. Слишком уж они были противоречивы.

Хотя… может быть, все эти мысли — это лишь ее забавная манера все не кстати усложнять? Подумаешь, служебный роман! Да в ее районе, или в школе, или даже в университете, нашлось бы немало девчонок, которые запросто, ради развлечения устроили бы себе этот служебный романчик — хотя бы просто потому, что у них никогда такого не было, и это так необычно и по-взрослому звучало, — и при этом они вряд ли задумывались бы о каких-то там чувствах.

Все эти мысли, крутящиеся в ее голове по кругу, враз остановились, когда Красовский оторвался от нее. Он посмотрел на нее тяжелым, затуманенным взглядом зеленых кошачьих глаз.

— Тебе нужно согреться, — произнес он.

Они не успели заметить, как темнота сгустилась вокруг. Они снова оказались внутри машины, в которой воздух было словно наэлектризован. Олег включил печку, и Машу тут же начало обдавать струями теплого воздуха. Но будто на контрасте, ее, наконец, проняло, она задрожала и вдруг осознала, насколько промокла. Секунду она смотрела на него молча, а потом не выдержала, решив — была не была, — потянулась к нему, подтянула его к себе за отвороты куртки и поцеловала снова.

— Поехали, — прошептала она, отстраняясь, и он молча развернулся, кажется, не в силах больше говорить, и выехал в противоположную от Портового городка сторону.

Всю дорогу до его дома они молчали, боясь растратить силы и сказать лишнее. Он привез ее в один из старейших районов — не такой старый, конечно, как Машин, но все же… не тот, в котором должна располагаться по статусу квартира модного архитектора.

- Олег…

- Да? — он обернулся к ней от двери, которую открывал в темноте лестничной клетки.

- Ты понимаешь, что мы делаем? — осторожно спросила она.

Его глаза в темноте сверкнули.

- Честно?

— Да.

- Не знаю. А выдумывать не хочу.

В квартире было холодно. И слегка… разорено. Вещи не на своих местах, многие сложены в коробки.

- Не самая романтичная обстановка… — протянул Красовский, словно глядя на свою квартиру глазами Маши, пришедшей сюда в первый раз.

- Для тех, кто отмечает выигранный тендер — особенно…

Олег засмеялся, оглянувшись на нее, притянул к себе, поцеловал.

— Спальня дальше по коридору, — заметил он.

- И боюсь, если ты не примешь меры, нам в ней будет очень холодно, — прошептала в ответ Маша.

Все было странно.

Странное место, странная квартира, странный чужой Красовский. Странная ситуация, странный шторм, пришедший с моря и неизбежно соединивший их вместе.

Маша Сурмина, не обладавшая большим опытом романтических отношений с мужчинами, ужасно трусила. Потому что — надо же было этому случиться — первым ее мужчиной должен был стать ее начальник, больше чем на десять лет старше ее.