Укроти мое сердце (СИ) - Соловьева Елена. Страница 19

Развернулась к Хану и скрестила руки на груди. Свела брови к переносице, всем видом выражая неприязнь.

Прежде чем ответить, Хан подошел ближе. Тыльной стороной ладони провел по моей щеке.

- Волю ярости давай только на арене, - попросил примирительным тоном. - А с Анкором не ссорьтесь. Не хочу, чтобы корабль превратился в поле битвы.

Я дернула головой - Хан не должен понять, насколько мне приятны его прикосновения. И лучше всего спрятать истинные чувства за маской безразличия или злости.

- Как можно примириться с тем, кто тебя ненавидит? - спросила я ворчливо.

- Анкор беспокоится за меня и всю команду, - пояснил Хан. - И боится, что ты навредишь нам. Но ведь ты не способна на это, верно?

Его вкрадчивый тон заставил меня сдаться. И почему они вообще решили, будто я способна на подлость?

Ах, да - они ничего не знают о землянах и судят с высоты своего якобы высокого интеллекта. А меж тем ведут себя не лучше и не хуже людей. Если бы не внешние различия, то можно представить, будто меня выкрал бродячий циркач. Такой вот инопланетный цыган с сероватой кожей.

И глазами желтыми, как поле одуванчиков в солнечный день. Ради них я, оказывается, готова на многое. Даже терпеть нападки Анкора. Ну, по крайней мере, создавать видимость.

- Да я само миролюбие и сдержанность! - в напряженной тишине мой возглас прозвучал как выстрел. - И готова протянуть руку дружбы - при условии, что Анкор признает меня разумной. И перестанет называть животным.

Предложение пришлось помощнику капитана не по вкусу. Анкор скривился так, будто проглотил лимон. Или болотную жабу: огромную и скользкую.

- Пантера теперь часть нашей команды, - вступился за меня Хан. - Она нравится публике и приносит прибыль. Такими темпами она окупит свою стоимость за пять-шесть лет. Но и это не главное... Пантера стала частью Лаэса - а это многое значит.

- Не хочу думать, что она одна из нас, - Анкор продолжал хмуриться. - Но если нужна тебе - пусть остается.

Конечно же, извиняться или обмениваться рукопожатиями Анкор не стал. Попыхтев для приличия, сообщил Хану:

- Зайду позже, когда ты будешь один. Есть несколько вопросов по оснащению Лаэса. Ремонтировать корабль куда сложнее, чем стряпать. Или убираться.

Сказав это, он кивнул капитану и удалился. Оставив меня закипать от возмущения. Анкор признал меня достаточно разумной особью, чтобы готовить и скакать по сцене. Но советоваться по важным вопросам - увольте.

- Не расстраивайся, - улыбнулся Хан. - Анкор никому не доверяет.

- Неправда, - возразила я. - Тебе доверяет. И слушается каждого слова. Интересно, какой метод ты использовал, чтобы так выдрессировать помощника?

Хан дернулся так, точно я ударила его кнутом. Отшагнул и, выставив руки, замахал протестующее:

- Такой метод не понравился бы тебе. И никому другому...

- Прости, - смутилась я. Как же сложно подбирать фразы, когда не знаешь всей правды. - Это была всего лишь шутка.

- Забудь, - отмахнулся Хан. - Мне не следовало реагировать так бурно. Ты действительно не знала.

Избегая моего вопрошающего взгляда, Хан протянул мне пакеты с одеждой и предложил:

- Иди, примерь. Средства для уборки не трогай, сам вынесу. Вы с Крис и так достаточно поработали.

Все же этот инопланетянин умеет быть милым, когда захочет. Рядом с ним таким я практически забываю о родном доме и прежней жизни. И только присущий всем землянам инстинкт самосохранения упрямо твердит: берегись, ты так мало знаешь о том месте, куда занесла тебя судьба.

Хан собирал хозяйственные принадлежности и упорно делал вид, что занят работой. Но я буквально пятой точкой чувствовала - следит за мной. Но продолжать разговор не хочет и ждет, пока уйду.

Что ж, я и без того сегодня узнала и получила больше, чем за все предыдущие дни пребывания на Лаэсе. Еще один кубок победителя на полке землянки.

- До вечера, - попрощалась я. - Встретимся за ужином.

Хан оторвался от занятия и одарил меня улыбкой. Не без гордости заметил:

- Кладовые забиты до отказа, так что жду сегодня чего-то особенного.

От одного его взгляда у меня перед глазами закружилась стая разноцветной мошкары, а ноги предательски ослабели. Пришлось бежать, чтобы поскорее скрыться за спасительной дверью каюты.

Но никакие стены и никакие запоры не могли оградить меня от Хана. Все то время, что мы находились порознь, я думала о нем. И видела сны, которые детям до восемнадцати лучше не рассказывать.

Хан оказался куда стойче. И все же, даже его моральная броня постепенно давала трещину. Взгляды, которые я ловила на себе во время репетиций или совместных ужинов, были красноречивее сотни слов.

Хан тоже поражался возникшей между нами симпатии, и то, что я землянка, его не сильно останавливало.

Крис и Ирон замечали многое, но держали мысли при себе. Рин и Амула обращали внимание только друг на друга и жили в своем собственном тесном, пропитанном бурной страстью мирке. Лишь репетиции и совместные ужины вынуждали их покидать каюту.

Анкор все еще держался отстраненно, но открытой агрессии не проявлял. Если и ревновал Хана ко мне, то делал это молча. И только однажды злодейка-судьба заставила нас столкнуться нос к носу с первым помощником.

Случилось это вечером, накануне прибытия на одну из многочисленных космостанций. Капитан успешно проложил курс, и Лаэс плавно продвигался к намеченной цели.

Команде стало не до отдыха. Наше выступление решили посмотреть Вальенцы - одна из самых почитаемых рас. Хан признался, что после Антерианцев, они самые заносчивые и высокомерные.

- Постой, - не дополняла я, - хочешь сказать, что принадлежишь к элите космоса? И вообще, мне ты не кажешься ни заносчивым, ни высокомерным.

- Я ― исключение из правил, - без лишнего самодовольства признался он. - Но Антерианцы считаются самой древней расой среди разумных галактик. И ведут себя соответственно.

- Вот бы посмотреть на твоих «родственничков», - пошутила я. - Сравнить, так сказать...

Как всегда, шутка не удалась. Или у Антерианцев и вовсе отсутствует чувство юмора?..

Как бы то ни было, Хан вновь замкнулся в себе и лишь небрежно заметил:

- Мне бы не хотелось. Не для того я покинул родную галактику... Давай продолжим.

Мы тренировались последними на арене, используя последнюю возможность отрепетировать новый номер. Огнеупорный костюм сковывал движения, но это не мешало мне показывать чудеса ловкости. Пожалуй, теперь я могла дать фору настоящей пантере. Даже удивительно, как многому человек способен научиться при необходимости. Мышцы мои словно превратились жгуты - прочные и пластичные. Тело приобрело небывалую силу и выносливость. И при всем при этом я стала грациозней и изящней, чем была прежде.

Хан не стал перешивать свой костюм, только добавил к белым брюкам и рубашке широкий пояс цвета воронова крыла. И повязку на голову, чтобы во время выступления не лишиться роскошной шевелюры.

Мой укротитель зажигал по очереди кольца разного диаметра и, повинуясь щелчку кнута, я преодолевала барьеры. Скользила в воздухе, как изящная стрекоза. И приземлялась на четыре лапы, как настоящая кошка.

И вот Хан подготовил главное испытание: целый туннель из горящих обручей. Этим трюком должно было закончиться наше выступление и поразить зрителей до глубин души. При условии, что у Вальенцев таковая имеется.

Я оттолкнулась от возвышения и прыгнула, плотно прижав руки к телу. Ровно семь секунд занимал этот маневр. Семь секунд на грани человеческих возможностей.

Когда ты занят любимым делом или увлечен разговором, время проходит незаметно. Но в подобные напряженные моменты оно точно замирает. Сквозь полуприкрытые веки я видела пламя, окружившее со всех сторон. И слышала грохот собственного сердца о грудную клетку. Дышать боялась - раскаленный воздух мог обжечь легкие.

Неожиданно корабль задрожал, точно попал под метеоритный дождь. Я успешно преодолела барьер, но из-за тряски не сумела эффектно приземлиться. Упала на бок, больно приложившись локтем и головой.