Единственная для Барса (СИ) - Караюз Алина. Страница 27

Антуана целый день мучила мысль, что это лицо ему очень знакомо. Где-то он уже видел и эти высокие скулы, и этот породистый подбородок… Образ, который он никак не мог уловить, вертелся в памяти, раздражая и тревожа. И вот теперь, наконец, вспыхнул ярким воспоминанием.

Антуан скрипнул зубами.

Нет, это не может быть он, черт возьми! Мертвые не возвращаются, а Захар Стромов мертв.

Мертвее не бывает. И он, Антуан, в этом уверен.

Он сам его хоронил.

Глава 14

Утро не принесло облегчения. Лика проснулась такой усталой, будто всю ночь носила мешки с камнями. Голова была тяжелой, тело – чужим. Кожа стала такой чувствительной, что любое прикосновение к ней казалось прикосновением к оголенному нерву. А еще зуд между ног усилился, и не обращать на него внимания стало намного труднее.

Но надо было вставать, одеваться и топать на базу. Впереди ждал рабочий день.

Она наспех оделась, кое-как позавтракала. Проверила, все ли вещи сложила в свой единственный чемодан. Их у нее было не так много, чтобы она могла позволить себе что-то забыть.

Около семи Лика уже спустилась в фойе отеля и не без сожаления сдала ключи. Попросила администратора вызвать такси. От нее не укрылось, каким масленым взглядом молодой человек окинул ее фигуру, затянутую в строгий костюм с наглухо застегнутым воротником. Даже идя к выходу она чувствовала, как его взгляд прожигает дыру в ее ягодицах через плотную ткань скромной юбки.

А потом был таксист, призывно улыбавшийся ей всю дорогу через зеркало заднего вида.

И охранник, пропускавший ее на территорию базы.

И еще с десяток мужчин, которых ей пришлось обойти по широкой дуге, чтобы в целости и сохранности добраться до рабочего места.

Влетев в кабинет, Лика захлопнула дверь и тут же привалилась к ней спиной. Чемодан с глухим стуком выпал из рук. Лика закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Потом расстегнула верхнюю пуговку блузки. На шее и верхней части груди выступили капельки пота.

– Доброе утро, – голос Неймана ворвался в ее сознание, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Испуганно распахнув глаза, Лика сжала пальцами воротник.

– Извините, профессор, я не знала, что здесь кто-то есть…

– Наблюдение ведется круглосуточно. Вы сегодня рано пришли. Что-то случилось?

Поднявшись с кресла, Нейман подошел к девушке. Ее рабочий день начинался в восемь часов, и появляться здесь раньше смысла не было. Если только что-то не заставило ее прийти раньше.

Лика попробовала улыбнуться, но губы не слушались. Хотелось плакать, кричать, бить кулаком в стену. В общем, сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть ту бурю эмоций, что раздирала ее изнутри.

Но вместо этого она ответила:

– Все нормально, – и опустила взгляд.

Нейман задумчиво поскреб подбородок. Девушка, стоявшая перед ним, выглядела совсем не нормально, как бы она ни пыталась это скрыть. И он, зная о ней кое-какие подробности, вполне представлял, что сейчас происходит.

Вчера вечером у него состоялся очередной разговор с Андрулеску. Генри долго думал, стоит ли сообщать тому о появлении Стромова. В том, что это выживший сын Захара, он был уверен. В конце концов, осторожность взяла верх, и Нейман решил придержать козырную карту.

– Знаешь что, – произнес он после минутной заминки, – давай выпьем кофе и поговорим, пока здесь никого нет.

Лика неуверенно кивнула.

– Тебе не нужно меня бояться, Лика, – заговорил Нейман, когда ароматный напиток был готов, и девушка чуть подрагивающими руками поднесла картонный стаканчик к губам. – В том, что ты здесь, есть и моя заслуга. Это я писал прошение с просьбой направить тебя сюда.

Поперхнувшись от неожиданности, Лика уставилась на него расширенными глазами.

– Что? Что это значит?

– Тебе что-нибудь говорит имя Антуан Андрулеску?

Лика сильнее вцепилась в стакан. Неужели Нейман что-то подозревает о ее нечеловеческих корнях?

– Да, – медленно проговорила она. – Это нынешний глава Химнесса.

– И твой отец.

Стакан выскользнул из рук, расплескав по столу черную жидкость. Лика застыла, глядя, как по блузке расползаются безобразные пятна. В голове пожарной сиреной сигналила одна мысль: «Он знает! Знает! Откуда?! О, боже, меня сошлют в резервацию…»

– Успокойся.

Нейман даже не повысил голоса. Абсолютно спокойно, неторопливо, взял с полки пачку салфеток и промокнул разлитый кофе. Потом кивнул на шкаф, в котором висели чистые халаты, предназначенные для сотрудников:

– Переоденься. Ничего страшного не произошло. Я знал, кто ты, еще до того, как увидел тебя. Мы с твоим отцом знакомы так много лет, что ни у него, ни у меня не осталось секретов. – Тут он, конечно, лукавил.

Лика машинально подчинилась. Странное дело, слова Неймана не удивили ее, словно где-то в глубине подсознания она все время знала об этом. Но теперь у нее сложилась картинка.

– Мой отец знает, что я здесь, – произнесла она, скорее утверждая, чем спрашивая.

– Да.

– Он имеет отношение к моему назначению.

– Да.

Непослушными руками Лика застегнула халат на все пуговицы. Их было достаточно, чтобы она успела собраться с мыслями.

– Кто еще в курсе?

– Никто. Только я и он.

– И… что теперь?

– Ничего. Лика, я не враг тебе, – Нейман покачал головой, видя в глазах девушки недоверие. – Поверь. И у меня в мыслях нет ничего плохого.

– А у моего отца? Он же сам от меня отказался… Зачем я ему теперь? Тем более здесь…

– Это долгая история.

Несколько секунд Лика колебалась, раздумывая, что делать. Но бежать от правды и от самой себя было уже бессмысленно, и она это осознавала.

Решительно сев за стол, она взглянула Нейману прямо в глаза.

– Рассказывайте. У нас куча времени.

– Даже не знаю, с чего начать… – взяв свой стакан в руки, Нейман начал мерить шагами кабинет. – История долгая и не очень красивая.

– Начните с самого начала.

Лика подозревала, что вряд ли ей понравится то, что она услышит. И первые же слова профессора подтвердили ее подозрения.

– Когда ты родилась, твой отец уже несколько лет был главой Химнесса. И по праву носил звание самого сильного вера. Он единственный из первого поколения, кто обладает даром внушения. Эта способность и помогла ему занять место главы после смерти Захара Стромова…

– Гибели, – машинально поправила девушка.

– Что? – Нейман, обескураженный тем, что его прервали, растерянно посмотрел на Лику.

– Захар Стромов погиб, я учила историю.

– А… Да, ты права. В общем, для твоего отца авторитет означал все. Уважение, власть, силу. Он выбрал в спутницы самую красивую девушку из звериных невест, которые прибыли в тот год на Химнесс. Анна Румянцева не была его парой, но она была умна, красива и умела себя подать. Антуан всегда говорил, что его женщина должна символизировать собой его престиж.

– И как, символизировала? – Лика не сдержала кривой усмешки. – Так вот кем для него была моя мать – всего лишь средством поддержать свой престиж…

– Ты все воспринимаешь, как человек, – Нейман покачал головой. – А у них там свои законы. Твой отец отличный глава и политик, он поднял Химнесс из хаоса, дал верам подобие нормальной жизни. Ты не знаешь, что там творилось сразу после принятия закона о резервациях. Только подумай: веры первого поколения – сплошь мужчины. Гибриды, созданные с одной целью – подчиняться командованию и убивать. Они оказались не способны сдерживать свои звериные инстинкты, и в то же время никто из нас не подумал вложить в них больше человечности. Они дикие звери в человеческом теле. Это мы, люди, создали их такими. Какое будущее их ждало? Либо истребление, либо изгнание.

– Я все это знаю, – Лика раздраженно махнула рукой. – И никого не осуждаю. Просто хочу знать, почему мой отец отказался от меня? И зачем я ему теперь.

Пару минут Нейман молчал, постукивая пальцами по краю стакана. Этот стук раздражал Лику, он казался слишком громким, слишком резким ее возбужденному сознанию. Она чувствовала, как он отдается в висках вместе с пульсацией ее собственного сердца. Но ей хотелось знать правду, и она решила, что узнает ее, даже если сейчас ее голова взорвется.