Новая эпоха (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 50

— Дикарь предлагает нам следовать за ним, досточтимый? — поинтересовался начальник судна.

— Да, одним нашим кораблём, — подтвердил я, — Подойди настолько, насколько это безопасно для судна.

Навигатор велел передать сигнал на остальные наши двухмачтовики, что всё нормально, и им не следует беспокоиться, а матросне — спустить вёсла, и вскоре корабль медленно, проверяя по пути глубину, последовал за удаляющейся туземной лодкой.

На якорь встали метрах в тридцати от берега — навигатор хотел иметь на всякий пожарный двойную глубину под килем, и я не стал с ним спорить — специалисту виднее. Спустили на воду лодку, в неё перебрались четыре гребца и помощник кормчего.

— Володя, ты со мной. Ты, Бенат, с двумя бойцами — тоже, и смотри, выбери постарше, — распорядился я, припомнив, что инцидентов с туземными бабами нам не надо — как по причине нежелательности конфликта, так и из-за вполне реальной вероятности подцепить сифилис, который ртутью лечить не хочется, а кроме неё пока больше нечем, — Все предупреждены насчёт дикарских баб?

Причалили к берегу, вытащили лодку на песок до половины, с ней остались два гребца и помощник кормчего, а два других взяли корзины с ништяками для красножопых и присоединились к нам. При подъёме по крутой тропинке нам то и дело приходилось опираться на камень или держаться за ветку кустарника, и как без этого обходятся сами островитяне — у них спрашивайте. Пока взбирались на верхотуру, так казалось, что конца тому склону не видать, а как выбрались на ровное место, да поглядели сверху — метров двадцать только той высоты и есть. Если знать все тропы, по которым взобраться можно, так пожалуй, и пары-тройки хороших лучников на каждой из них хватит, чтобы сделать её неприступной. Или где-то как раз с тот пяток метателей дротиков, которые и охраняли тропу наверху. В натуре естественная природная крепость, млять!

Посмотрев на стражей, мы со спецназером переглянулись и поправили кобуры револьверов, но пять чингачгуков никаких враждебных намерений не демонстрировали, продолжая лишь стеречь тропу. А нас уже ждали другие несколько человек, в одном из которых, судя по изобилию цветных перьев и общей расфуфыренности, легко вычислялся вождь. Ему-то и докладывал — указывая на нас — пригласивший нас на берег гойкомитич. По знаку главного чуда в перьях его люди принесли два резных табурета, на один из которых он взгромоздился сам, а на второй приглашающе указал мне. Остальным, по всей видимости, полагалось сидеть либо на корточках, либо просто задом на голой земле, как и сделали красножопые из его свиты, и наши, переглянувшись, последовали их примеру.

— Раисули-касик, — представился вождь, ткнув себя в грудь для наглядности, — Масими-касик? — он ткнул пальцем в меня.

— Максим-касик, — поправил я его.

— Мак-Сим- касик, — повторил он, стараясь запомнить, — Акабали-касик ждать нет. Раисули-касик Мак-Сим-касик менять да, — предложил он мне вдруг на ломаном финикийском, отчего мы переглянулись и едва удержались от хохота — вождь явно хотел завязать с нами более выгодную для себя торговлю, чем имел с Акобалом. Типа, какая у вас там с ним дружба, это ваше с ним дело, а я тебе бизнес предлагаю, гы-гы! Потом он залопотал что-то на своей тарабарщине, из которой мы, конечно, ни хрена не поняли, и тогда он, поморщившись от досады, снова повторил свою ломаную финикийскую фразу. Ну и как прикажете ему объяснять, что мы с Акобалом, хоть и оба крутые вожди, и круче нас разве только вкрутую сваренные яйца, но при этом ни разу друг другу не конкуренты?

— Максим-касик ждать Акобал-касик, — я сцепил обе руки, — С Раисули-касик менять вдвоём, — Я показал ему два пальца и снова обе сцепленных руки.

Судя по его изумлённому взгляду, он принял меня за ненормального, и я не уверен, в каком конкретно смысле — не в том ли, за намёки на который морду лица бить полагается? Судя по Володиной ухмылке, этот скот примерно так взгляд этой обезьяны и расценил, и я зыркнул на него, изображая попытку пирокинеза.

— Уж и пошутить нельзя, — хмыкнул он по-русски.

— Сказал бы я тебе, кто есть ты сам, и каковы твои шутки, но ты это и без меня знаешь, — и мы оба рассмеялись. А вождь снова испытующе глянул на меня, подумал и снова предложил не ждать Акобала, хотя и куда более кислым тоном.

— Теперь он решил, что ты начальник Акобала, более главный вождь. Прикинь, Акобал на двух кораблях плавал, и никто больше кроме него, а тут ты вдруг нарисовался — на шести, да ещё и покрупнее евонных, и при этом и его знаешь, и путь к острову. Вот это чудо красножопое и не въезжает, какого хрена ты шестёрку свою ждёшь, когда сам явно главнее его, и он наверняка твоими же товарами по твоему приказу и торгует. Как теперь выкручиваться будем?

— Как, как… Поменьше болтая! — не собираясь вести здесь самостоятельную торговлю, мы ведь уровня цен акобаловских не знали, так что могли запросто сдуру и демпингануть, чего, ясный хрен, не хотелось. Так что торговать — раз сказал, что только вместе с Акобалом, значит — только вместе, и никаких сусликов. А касик этот, Раисули который, уже и людям своим отмашку дал, чтоб скорее товары для обмена несли, и те ждать себя не заставили. Появились горы жратвы, плетёные из прутьев клетки с живыми крупными попугаями, шершавая кожа акул для полировки твёрдого дерева, тщательно отполированные этой же кожей панцири больших морских черепах, а затем — с особой гордостью — чингачгуки разложили на расстеленной циновке жемчуг, среди которого попадались и редкие цветные жемчужины.

Глаза разбегались, глядя на всё это великолепие, и вождь снова заладил:

— Акабали-касик ждать нет, Раисули-касик Мак-Сим-касик менять да!

— Акобал-касик нет — менять нет, — настоял я на своём. Дабы не обижать его, а заодно и потянуть время, я переключился на дипломатический ритуал вручения подарков — это мы и сами можем, это — не торговать. Собственно, с означенной дипломатии мы бы и начали, если бы вождь не пожелал сразу же показать себя деловым человеком, что мы при других обстоятельствах только приветствовали бы. Всё, что этот надутый павлин успел в своё время получить от Акобала, было и так на нём, поэтому к двум бронзовым колокольчикам, привязанных у него под коленями, я добавил ещё два, которые по его знаку ему тут же привязали к плечам, к красным и синим стеклянным бусам добавились зелёные, затем бронзовое зеркальце на цепочке, а к порядком запущенной и начавшей уже ржаветь фалькате с серповидным ножом в чехле на её ножнах — новенький широкий иберийский кинжал. В заключение я вручил ему мутноватую и пузырчатую, но более-менее прозрачную стеклянную линзу, показав ему сперва её увеличительные оптические свойства, которые привели его в неподдельный восторг. Вождь уже отдаривался пятью большими черепаховыми панцирями, и полутора десятками великолепнейших цветных жемчужин, и ежу было ясно, что для торговли он приготовил уж всяко поболе этого. Я лихорадочно соображал, как же мне дальше от предложений немедленного перехода к той торговле повежливее отбрыкаться, когда с берега загнусил большой турий рог.

— Акобал на подходе, — доложил сбегавший к обрыву боец, указывая в сторону моря. И точно — там паруса четырёх усовершенствованных гаул и трёх "гаулодраккаров". Сосчитал их и вождь — ага, загибая пальцы, после чего крепко призадумался — видимо, кто же всё-таки из нас с Акобалом главнее — тот, у кого больше кораблей или тот, у кого они крупнее. Потом ещё раз взглянул на линзу, рассмотрел сквозь неё грязь под ногтями и явно пришёл к выводу, что размер имеет значение. Но это уже никакой роли не играло, поскольку флотилия финикийца приблизилась, и ясно было, что до встречи недалеко.

— Отсалютуем? — предложил вдруг Володя.

— А почему бы и нет? — необходимости в этом особой не было, ведь и Акобал, конечно, прекрасно разглядел наши корабли, но нам представлялся прекрасный случай произвести на дикарей впечатление "громом и молнией". Я подошёл к обрыву и дал отмашку нашему навигатору, тот передал сигнал кораблям на внешнем рейде, и вскоре с одного из них громыхнула пушка. Не так, чтобы очень уж грозно — и калибр небольшой, и расстояние приличное, но хлопок огнестрельного выстрела и внушительное облачко дыма тутошние гойкомитичи наблюдали впервые в жизни. Конечно, они не упали наземь, как это водится за неграми, но глазки-то у них вытаращились, а челюсти поотвисали, гы-гы! Ну и финикиец — молодец, тоже сообразил ответным выстрелом отсалютовать — звук-то был едва слышен, но облачко дыма — заметное. И тут мы со спецназером, переглянувшись и перемигнувшись, достали револьверы, взвели курки и шмальнули в воздух, отчего все красножопые тихо прихренели…