Как я тебя... ненавижу (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 22

Жжение утихло. Андрей Владимирович приподнял бинт. На месте покраснения образовалось желтое пятно.

- Все будет хорошо, - констатировал он. – Ожог несильный. Через пару дней все пройдет.

Я снова кивнула, не в силах произнести ни слова и краснея как дурочка. И тут меня осенило. В чем же я поеду домой? Блузка безвозвратно испорчена, кислота разъела ткань, да и пуговицы. Устраивать дефиле по всей школе в одном бюстгальтере? Нет, ни моя психика, ни тем более психика окружающих этого не выдержит. И тут я почувствовала тяжелую ткань на моих плечах. Андрей Владимирович накинул мне на плечо свой пиджак.

- Думаю, так ты сможешь дойти до машины?

Я кивнула, продевая руки в рукава и застегивая пуговицы. От пиджака исходил приятный запах, я невольно потерлась об него щекой. Интересно, что за парфюм? С гордо поднятой головой я прошествовала к выходу из школы.

В автомобиле снова воцарилось молчание, даже музыка не спасала. Провожая взглядом остальные машины, я, наконец, решилась.

- Андрей Владимирович?

- Да? – отозвался он.

- Я хотела извиниться за вчерашнее. Я правда не хотела.

- Забыли, - его голос прозвучал чуть холоднее, чем раньше.

Я снова замолчала, разглядывая дорогу. На душе скребли кошки. А все мое проклятое любопытство. Интересно, когда он попросит меня забрать вещи?

- Мир? – вдруг спросил он.

Я ошарашено посмотрела на опекуна. Он протягивал мне руку.

- Мир, – пожала я его ладонь.

Он улыбнулся:

- Кстати, Самойлова, ты справилась с контрольной. Пять.

Я тоже улыбнулась. Может, все не так уж и плохо, и нам удастся, наконец, найти общий язык? Я сильнее натянула на себя его пиджак и закрыла глаза, наслаждалась запахом неизвестного парфюма.

7 глава. Благими намерениями...

«Какие же заботливые у меня учителя», - думала я, сидя над учебниками.

Забота их выражалась типично педагогически - они решили загрузить меня учебой. Нет, меня и раньше посылали на различные школьные олимпиады – все–таки отличница, идущая на золотую медаль. Но сейчас они явно сговорились. Меня отправляли практически на все: от математики и английского, на которые я ездила обычно, до химии и истории, с которыми дело обстояло не плохо, ну, не настолько, чтобы соревноваться с другими «ботаниками» в задачках уровня первого курса института. Короче, сидела я за учебниками чуть ли не круглосуточно. С Ромкой встречалась от силу раза два за последнюю неделю. Он сердился, ругаясь по телефону; я обещала сходить с ним в кино, но, уставшая, просто валилась на кровать и засыпала.

- Камилла, - сквозь сон услышала я свое имя. – Камилла, просыпайся.

Глаза упорно не хотели открываться, а мозг работать. Хотелось поглубже зарыться под одеяло и сделать вид, что ничего не слышала. С моих губ чуть не сорвалась привычная фраза: «Еще пять минут, мама». Мама… Мысль о родителях больно кольнуло сердце: захотелось одновременно провалиться в сон и заплакать. Чье-то прикосновение, которое мне явно не снилось - и мысли об истерике сразу же улетучились. Я подпрыгнула на кровати, распахивая глаза. На моей постели сидел Андрей Владимирович.

Я подтянула одеяло до самого подбородка.

- Что вы тут делаете? – спросила я.

- Ты не вставала, я забеспокоился, - ответил опекун. – Ты хорошо себя чувствуешь?

- Я устала, - вздохнув, я снова откинулась на подушку.

Хорошо было бы сегодня вообще никуда не идти. Что у нас на календаре? Среда. Да такими темпами я до пятницы не доживу. Ну, мечтать не вредно, мечтать опасно, так что пора вставать, наскоро приводить себя в порядок и вперед.

Не успела я сообщить, что через пять, хорошо, десять, минут буду готова, как Андрей Владимирович меня опередил:

- Какой у тебя первый урок?

- Литература, - ответила я, немного подумав.

- Хорошо, - улыбнулся мужчина. – Ты тут не торопись, приходи ко второму уроку. С Еленой Дмитриевной я договорюсь.

Несколько секунд я хлопала глазами, появилось глупое желание себя ущипнуть, чтобы убедиться, что я не сплю. Да, мне, при всей моей фантазии, такое бы не приснилось.

- Договорились? – спросил он.

Я согласно кивнула. Тут же возник вопрос: «С чего это одному из самых строгих преподавателей, опоздание к которому на урок было смерти подобно, помогать мне прогуливать?»

- Не хочу, чтобы ты упала в обморок от голода и недосыпа, - произнес он.

Неужели меня так просто «читать»? Как говорят, все на лице написано.

«Да, Камилл, в покер тебе не играть».

- Ладно, мне пора, - встал он, поправляя костюм. – Я поехал, а то если еще и учитель опоздает… -

Андрей Владимирович ухмыльнулся, - тогда нам двоим придется отчитываться перед директрисой. Не забудь, ко второму уроку.

Я кивнула. Он вышел, закрыв за собой дверь. Я посмотрела на часы: «7:55». Да, на первый урок я определенно опоздала, но зато могу спокойно собраться. Интересно, с чего бы такая забота? После случая на химии отношения с опекуном наладились; ни я, ни он не вспоминали о том случае в кабинете. Мы даже как-то устроили совместный киносеанс. Кто бы мог подумать, что он такой же поклонник старой фантастики, как и я. За ужином мы обсуждали экранизацию «Звездных войн» и лучший сезон «Вавилона 5». Я поймала себя на том, что мне нравилось с ним разговаривать, спорить, обсуждать. В какой-то момент я поняла, что лежу с глупой улыбкой на лице, уставившись в потолок.

«Не, Камилл, никакого Набокова на ночь глядя», - тряхнула я головой.

Пора было собираться, если я не хотела опоздать ко второму уроку.

Ненависть к общественному транспорту росла с каждой минутой пребывания в забитом до предела автобусе. Тот попал в пробку и теперь стоял, окруженный гудящими автомобилями. Водитель, понимая, что скоро продолжить движение не удастся, открыл двери. Я была в числе тех, кто решил, что в этой ситуации пешком будет быстрее. Благо до школы оставалось не так далеко. Толпа растекалась по улочкам, двигаясь к метро. Я, заткнув музыкой уши, мешала себе думать, но мои мысли перетекали из одной в другую. Тут я краем глаза выхватила из толпы знакомую фигурку. Девочка в не по погоде легкой курточке подходила то к одному человеку, то к другому. Первые несколько секунд я не могла поверить своим глазам. Схватив девочку за руку и повернув к себе лицом, окончательно убедилась, что не обозналась.