Как я тебя... ненавижу (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 81

- Да, - Лицо мужчины на секунду скорчилось от боли, и он шумно выдохнул. - Возьми полоски пластыря и попытайся закрепить так, чтобы края раны сошлись как можно плотнее.

Я сделала, так как он просил, стараясь не обращать внимания на то, что из пореза снова начала течь кровь, и то, что своими неловкими движениями причиняю мужчине еще больше боли. Когда я, наконец, закончила, и повязка белым поясом обхватывала его поясницу, мы оба были достаточно бледными и измученными.

- Я безрукая овца, - ругала я себя, помогая Андрею добраться до спальни.

- Ты отлично справилась, - улыбнулся он мне. - Уж точно лучше нашей школьной медсестры.

- Ага, - фыркнула я. - С учетом того, что про нее говорят, то что она за несколько лет работы научилась отличать йод от зеленки да как работает тонометр, мне есть чем гордиться. Не надо было мне сбегать, - тихо произношу я, помогая Андрею сесть на кровать.

Его лицо тут же становится серьезным:

- Они ничего не успели сделать? - он с тревогой вглядывается в мое лицо.

- Нет, - покачала я головой. - Только напугали. Ты пришел вовремя.

Мужчина облегченно выдохнул и закрыл глаза.

- Тебе надо отдохнуть, - шепотом говорю я.

- Тебе тоже, - отвечает он.

Его руки ложатся мне на талию и идут вверх, помогая стянуть свитер. Теплые пальцы прошлись по коже, заставляя задержать дыхание.

- Андрей, ты же ранен! - слабо запротестую я.

- Это всего лишь царапина, притом ты хорошо наложила повязку, - парирует он мой протест, ненадолго прерывая поцелуй моего живота, пока его пальцы борются с пуговкой джинс.

Внизу живота прошла горячая волна, а судорога, сковавшая мышцы, чуть было не заставила меня упасть на колени. Руки Андрея на моей талии помогли мне устоять. Через несколько секунд с одеждой было покончено. Прохлада комнаты щекочет кожу, заставляя искать тепла. Я легонько толкнула Андрея на кровать, а сама встала на колени между его бедер, все еще обмотанных полотенцем.

- Ты уверен? - я провожу пальцами по шершавой поверхности бинта, намекая на рану.

- Вполне, - он притягивает меня к себе и наши губы встречаются.

Мысли, сомнения, страхи послушно отходят на второй план. Остаются только его прикосновения к моему телу. Пальцы смело находят самые чувствительные точки, заставляя застонать в голос. Нежные поцелуи спускаются вниз к груди.

В эту игру можно играть вдвоем. Я отстраняюсь и начинаю исследовать его тело: грудь, живот, полотенце с бедер летит на пол.

- Ты хочешь меня? - его шепот, кажется, переворачивает все внутри меня, заставляя мышцы внизу живота сжиматься еще сильнее.

Я киваю головой, возможность говорить утеряна вместе с остатками стыда.

- Не слышу, - звук его голоса, кажется, проникает внутрь меня.

- Да, - выдыхаю я остатки воздуха, и тут же чувствую ток проходящий по позвоночнику вместе с его проникновением.

Все тело горит, с каждым движением превращая кровь в раскаленную лаву. Я, ускоряя ритм, двигаюсь почти неосознанно, на грани сознания, на грани чего-то еще, чему еще нет названия. Воздух выходит рывками. Чувствительность зашкаливает, в моем мире нет ничего кроме его рук и губ, кроме этих ощущений его так близко, что мыслить себя без него уже нереально.

Наслаждение настолько острое, что граничит с болью. Я прижимаюсь к Андрею так сильно, насколько это возможность. Ногти впиваются в его плечи, оставляя полосы.

Голос меня не слушается, из горла вырывается полухрип - полустон. Мир на секунду темнеет, и вот я уже лежу на его груди, стараясь прийти в себя. Он гладит меня по голове и спине, а я чувствую, как волны усталости и наслаждения уносят меня все дальше. Пытаюсь сползти с него, да просто открыть глаза, спросить как его рана, но не на что нет сил.

- Тише, - прерывает он мои жалкие попытки. - Все хорошо, Камилла, спи.

Я уступаю звуку его голоса и проваливаюсь в сон.

Утром меня будит звонок мобильного Андрея, резко открываю глаза. Я лежу у мужчины под боком, обвив его рукой. Видимо ночью мне все-таки удалось переползти на постель. Андрей спит, крепко спит, его даже не тревожит продолжающаяся мелодия звонка. Да и выглядит он не таким бледным. Встаю с кровати в поисках мобильного. Нахожу его валяющимся на полу в коридоре, наверное, выпал из кармана куртки вчера. Дисплей высвечивает номер Бориса Игнатьевича - начальника родителей.

Что случилось? От волнения у меня засосало под ложечкой, и захотелось просто отключить телефон, но…

- Да, алло, - отвечаю я на звонок дрогнувшим голосом.

- Камилла, где вы со вчерашнего дня пропадаете? - голос мужчины звучит встревожено и возмущенно. - Я вам дозвониться не могу. У меня есть новости о твоих родителях! Они живы!

После этой его фразы я уже ничего не слышу, только чувствую, как падаю куда-то вниз, чувствуя голый пол кожей.

20 глава. Два года это 1 051 200 минут

Именно в таком состоянии меня и нашел Андрей. Я даже не знаю, сколько времени точно прошло: минута, несколько часов? Мужчина поднимает меня на руки и куда-то несет.

- Камилла, что случилось? – его вопрос доходит до заторможенного сознания, и я разжимаю ладонь. Сотовый выскальзывает на постель.

Андрей поднимает его и смотрит на дисплей:

- Звонил Борис Игнатьевич. Что он хотел?

Я лишь покачала головой и закрыла глаза, давая понять, что не могу ответить на этот вопрос. Андрей, видимо это понял, и сам набрал номер начальника родителей:

- Алло, Борис Игнатьевич. Да. Нет, с Камиллой все в порядке, - ответил собеседнику Андрей, поглядывая на меня.

Потом он надолго замолчал, слушая начальника родителей, и на лице опекуна проступило неверие, а потом и удивление.

– Да, мы приедем как можно скорее, - закончил он разговор.

Несколько секунд мужчина смотрел в сторону, видимо тоже пытаясь, переварить услышанное, потом перевел взгляд на меня:

- Камилла, твои родители живы, - В его голосе звучало удивление и неверие.

Я слышала эту фразу уже второй раз, но никак не могла осознать, поверить, что это не чья-то злая шутка. Но разве я не молила о чуде? Разве не этого хотела? Чтобы все вернулось, стало как прежде. Я не знала, какие чувства сейчас испытываю: удивление, радость, недоверие – чувства накатили на меня разом, сплетясь в один тугой комок, и от этого мой разум перестал воспринимать их все, во избежание того, чтобы я не сошла с ума.