День империи (СИ) - Янушкевич Сергей Казимирович. Страница 90

Впрочем, зачем я тебе всё это рассказываю,- державшие пленника, механические пальцы вдруг резко разжались и, упав с высоты двух с половиной метров, Квазимода сильно ударился о твёрдый, бетонный пол,- Ты ведь, кроме того, что полоумный, так ещё и глухонемой. Невероятно... Подумать только - как много уродства и изъянов может быть собрано всего в одном живом существе.

Почти вся элианская культура, начиная от древнейших времён, была, буквально, пронизана ощущением грядущего апокалипсиса. Если верить легендам, придёт время и огромные, чёрные драконы спустятся с небес и своим огненным дыханием превратят землю в выжженную пустыню. Пророчества не могут лгать. Конец света неизбежен, ведь, как и всё живое, ни одна цивилизация не может существовать вечно. Старое дерево умирает, чтобы освободить место для новой, молодой жизни. У элиан нет страха и истерики от ожидания исчезновения их собственной расы. Есть только тихая, меланхоличная и философская печаль. Невозможно бороться с неизбежностью, но всё же как грустно иногда становится при мысли о том, что спустя тысячи лет, наши потомки уже никогда не смогут почувствовать гармонию природы, увидеть величие восхода солнца и ощутить абсолютную свободу бескрайнего, синего неба.

Ио Максилиалу - правитель элиан,

царствовавший на Илиаке шесть

тысяч лет назад.

Система Ноя. Планета Илиака. То же время.

Первые лучи солнца Ван Дюн встретил за своим письменным столом, с ручкой в руке и перед раскрытой тетрадью собственных мемуаров. За всю эту ночь он так и не смог сомкнуть глаз. Какое то непонятное предчувствие будоражило его ещё со вчерашнего дня и всё это время не позволяло собраться и успокоиться. Поднявшись на ноги, он сделал несколько шагов и снова окинул взглядом знакомую обстановку своей комнаты.

Семь долгих лет он уже, вместе со своими людьми, живёт, словно изгнанник, среди этого чужого народа с их странной культурой и образом жизни. Впрочем, чем дальше тем всё меньше и меньше чужими кажутся ему элиане. С каждым годом он всё сильнее и сильнее начинал уважать этих космических странников за их философию и ту сдержанную и гармоничную красоту, что царит в их домах и их мыслях. Элианам не свойственны алчность и карьеризм и их невозможно подкупить никакой роскошью или богатством. Казалось, всё, что им было нужно на этом свете, так это покой и полное единение с природой. Вот уж, поистине, странные потребности для сынов цивилизации, располагающей высокоразвитой наукой и секретом гиперпространственных перелётов.

В своей книге Ван Дюн достаточно много писал об элианах, часто даже не замечая того, что постепенно и сам он внутренне всё больше и больше становится похожим на этих загадочных детей Илиаки. Иногда казалось, что эта комната, этот город и эта планета стали для него почти что родными. Почти... Вместе с тем он, по прежнему не мог забыть Землю и каждый раз когда память возвращала его домой, старый адмирал, несмотря на всю свою типично военную сдержанность, не мог удержаться от невольных, скупых слёз.

Ну, как ты там поживаешь без меня? Какие ужасы и бедствия вынесла, пока я здесь живу в покое и безопасности? Как я виноват перед тобой за то, что тогда оставил тебя и не погиб вместе с остальными. Я не смог защитить свой дом и свою Родину. Если сможешь - прости...

Плелеклаул появился тихо и незаметно. Переступив порог, он, как обычно, прежде чем начать разговор, сначала подошёл к окну и долгое время задумчиво смотрел куда то вдаль.

-Мы улетаем... Ровно через две недели наш флот покидает эту планету. Оракулы почувствовали вдали отсюда железного зверя, который обнаружил нас и уже готовится к своему смертоносному броску.

-Я знал, что, рано или поздно, этот день наступит,- Ван Дюн медленно закрыл, лежащую перед ним, тетрадь и, поднявшись с кресла, подошёл вплотную к своему гостю,- Может быть, ты был и прав. Погибнув в этой войне, мы всё равно уже не спасём ни Землю ни Илиаку.

В ответ элианин едва заметно кивнул головой и напоследок, прощальным взглядом окинув простирающиеся за окном леса и горы, закрыл глаза, чтобы больше не видеть этот чудный мир, который он собирался оставить безжалостному врагу.

-Знаешь, у элианского народа есть одна старая легенда о прекрасной птице, устроившей своё гнездо в расщелине скалы. Целый день, с утра до ночи, она летала на своих больших, белых крыльях, чтобы только раздобыть пищу для своих птенцов. Всю свою жизнь она провела в небе и почти никогда не отдыхала, так как забота о потомстве была для неё куда важнее любой боли и усталости.

И вот однажды, вернувшись домой, она увидела, что тяжёлый валун упал с верхушки горы и заградил ей путь к своему гнезду. Её ужасу и отчаянью не было предела. Словно одержимая, она взметнулась ввысь и на всей скорости ударилась о прочный камень. Затем она повторяла эту попытку снова и снова, ломая свои прекрасные крылья и оставляя на белой скале яркие, кровавые следы. Любая другая птица на её месте уже давно бы погибла, но эта, благодаря необыкновенной любви в своём сердце, ещё пока продолжала бороться. И всё-таки, с каждым новым ударом, жизнь постепенно покидала её. Наконец, она почувствовала, что конец уже близок. Вложив в решающий удар все свои силы и всё отчаянье, она последний раз в своей жизни вспарила в небеса и стремительной стрелой устремилась вниз. Птица была мертва. Её безжизненное тельце медленно скатилось к подножью горы, а прочный камень, не выдержав этого ужасного, заключительного удара, в один миг рассыпался на сотни мелких осколков.

Между своей жизнью и жизнью собственного потомства она, не секунды не раздумывая, выбрала второе. Элиане не зря восхищаются её храбростью и самопожертвованием. Птица сделала достойный выбор, ведь если бы она тогда, в последний момент развернулась и улетела строить новое гнездо, кто бы её вспомнил теперь, спустя многие и многие тысячи лет.

Дослушав рассказ до конца, Ван Дюн вдруг резко обернулся и с удивлением посмотрел на своего собеседника.

-Конечно, это очень интересная легенда, но вот только я не могу понять, почему ты мне её рассказываешь именно сейчас.

В ответ Плелеклаул лишь едва заметно улыбнулся и в последний раз, как будто прощаясь, окинул печальным взором бесконечную даль, уходящую где-то там вдали за самый горизонт.

-Славная и благородная смерть гораздо лучше бессмысленной и никчемной жизни. Я только что принял своё окончательное решение. Мы улетаем... улетаем навстречу своей судьбе... улетаем на войну и пускай это будет последняя битва элианского народа, но нам уже надоело постоянно скрываться и каждый раз заново отстраивать свои дома на новых планетах. Наша цивилизация и так уже живёт слишком долго даже по космическим меркам. Пора уходить и освобождать место для других, молодых и полных сил народов. Гордые сыновья Илиаки готовы встретить свою смерть, так и не склонившись перед жестоким и беспощадным врагом. Маленькая птичка ведь смогла разбить огромный камень и, кто знает, может быть и у нас пока ещё есть шанс изменить историю.

Неожиданно на плечо элианина опустилась рука адмирала земного флота. Ван Дюн стоял совсем рядом и в его взгляде, до этого таком печальном и безжизненном, теперь вдруг вспыхнул настоящий огонь надежды и решительности.

-Как давно я хотел услышать от тебя эти слова, друг. За то, чтобы только ещё раз увидеть Землю, я готов без колебания отдать что угодно и в том числе собственную жизнь. Можешь твёрдо рассчитывать на мои силы, ведь слово Родина для людей пока ещё, надеюсь, не стало просто пустым звуком. Мы ведь уже не просто маленькая птичка, которая надеется разрушить обломок скалы. Мы две птицы и, объединившись, мы становимся силой, с которой вскоре будет вынужден считаться любой противник.

Наконец то, после долгих скитаний и долгого пути я снова увидел свой дом. Я увидел Центраполис. Я был поражён... Мой город изменился... мой город стал другим...

От прежней жемчужины Земли осталась только лишь жалкая тень былой красоты и величия. Столица человечества стала похожа на сплошное, безжизненное кладбище, зажатое где-то там между пустыней и океаном. Вокруг царила разруха и опустошение. Сверкающие шпили небоскрёбов, когда-то уходившие под самые облака, теперь превратились в грязные, серые обломки, между которыми, словно чуждые паразиты, виднелись уродливые здания недавно построенные фаталоками.