Обряд (СИ) - Константа Людмила. Страница 36

— Добро пожаловать в Ворон, — как-то чересчур грустно проговорил Шайенн, когда их группа неторопливо перешла по мосту, сброшенному через искусственный ров с водой.

Ведара с любопытством покосилась на хищно реющие знамена на острых шпилях замка и насчитала не меньше десятка кроваво-алых полотен. Что на них было изображено рассмотреть, ей так и не удалось, пришлось поторопить своего коня. Все уже оказались во внутреннем дворе, в то время как она озиралась по сторонам снаружи.

Один из пограничников, самый низкорослый из всех, помахал кому-то рукой, властно бросил короткую фразу на своем непонятном языке, после чего развернул амистра и умчался прочь. В то же мгновение все его подчиненные поступили точно так же, оставив гостей на попечение местных хозяев. Шайенн давно спешился и прохаживался по белым плитам, которые резко контрастировали с общим мрачным видом стен замка. Ведара же не стала дожидаться пока к ней подойдет Лейврн со своим тактичным обращением и сползла вниз сама, с удивлением чувствуя под ногами твердую поверхность.

Откуда-то со стороны стены открылась маленькая неприметная дверь и наружу просочился худой жилистый мужчина с роскошной гривой седых волос. Завидев его, сэр Херефорд изобразил радушную улыбку, поклонился ему издали и, повернувшись к коллегам, прошептал:

— Это Тибо, сенешаль замка. Постарайтесь не вызвать его неудовольствие, он — глаза и уши его светлости!

— Сэр Херефорд, мы не на службу сюда приехали проситься, — с легким намеком на металл в голосе проговорил Лейврн.

Сенешаль был единственным вампиром с белыми, как снег волосами, которого увидела в своей жизни Ведара, думавшая до этого, что старость им вообще не грозит. Он был высоким, как жердь и худым, как будто постоянно сидел на жесткой диете. Удивительно, но даже кожа у него не была естественно гладкой, как у остальных его соотечественников. У рта пролегли глубокие складки, а у глаз собралась сеточка морщин, как будто он имел привычку постоянно щуриться. На нем красовалась плотно прилегающая к телу подпоясанная куртка со стоячим воротником и надставленными полами, собранными в складки. Красные узкие штаны резко обрывались у щиколоток. Приблизившись, он охватил всю компанию цепким взглядом темных глаз и разлепив ссохшиеся губы скрипучим голосом произнес:

— Сэр Херефорд, его светлость Мердо ждал вас всего с одним спутником. Что-то изменилось?

Ведара с любопытством разглядывала старшего из слуг замка и подумала, что вампир странный народ. У них бы никто из челяди, пусть даже на придворной должности, не посмел бы вмешиваться в дела хозяина так явно. А этот Тибо, судя по всему, чувствовал себя очень вольготно и не стеснялся приставать к дворянину с вопросами, хотя сам им не являлся.

— Я думаю об этом лучше мне рассказать непосредственно его светлости, — железным тоном отрезал Шайенн, поглядывая на старика со странной смесью неприязни и страха.

По тонким губам Тибо скользнула понимающая усмешка, он коротко поклонился сэру Херефорду. Однако это не выглядело так, будто слуга выказывает уважение высокородному господину, а наоборот, сенешаль лишь подчеркнул, что Шайенн здесь значит еще меньше, чем просто ничего.

— Как скажете, сэр. Я доложу его светлости о вашем прибытии, но он не сможет уделить вам время прямо сейчас. У него гости из соседних провинций, поэтому, скорее всего вы сможете увидеть его только на ужине. Я распоряжусь по поводу ваших коней и апартаментов.

Услышав намек в голосе Тибо, вампир вскинулся и напряженно поинтересовался:

— А кто именно гостит у графа?

— Леди Латифель и еще несколько владетельных лордов, вы увидите их за ужином, не беспокойтесь.

Сенешаль ушел, оставив Шайенна биться в молчаливой панике. Ведара хотела было спросить у посеревшего вампира, не о той ли Латифели идет речь, о которой он упоминал вскользь, пытаясь осмотреть ее на предмет каких-то меток, характерных для alere. Но сумела проглотить едва не сорвавшийся вопрос: Шайенн выглядел так потерянно, что могло показаться, будто она обижает младенца. Меньше всего она бы хотела вмешиваться в чужие проблемы, тем более, вдруг любовь к эльфийке пересилит его сумасшедшую идею о том, что ведьма с чего-то вдруг его избранная спутница жизни и мать будущих детей. Так и должно быть, если вампир действительно влюблен в Латифель. Хотя ведьма все еще сомневалась в искренности сэра Херефорда, иногда вспоминая, как уверенно себя чувствовала разносчица из «Мечты русалки». Явно он не первый уже раз пользуется услугами этой удивительной зеленокожей женщины.

Они постояли немного во дворе, пока вампир пытался взять себя в руки и отдышаться, после чего он выпятил подбородок, решился на что-то и уверенно двинулся вперед, к красивому ансамблю переливающемся на солнце, что был словно целиком вылеплен из обсидиана. Стоило им войти внутрь, как местные слуги, одетые во что-то величественное и старомодное, торопливо поклонились им и отступили к стенам. Замок внутри оказался куда более внушительным и богатым, чем казалось снаружи.

Сэр Маккендзи вывернул мощную шею, пытаясь рассмотреть изумительные фрески на полу и стенах. И полюбопытствовал:

— Куда мы идем?

— Туда, где с комфортном можно подождать, пока Тибо пошевелится и подготовит нам что-то более сносное, — тут же откликнулся Шайенн. В его голосе, звенящем от злости, слышалось странное удовлетворение, — а пока он где-то ковыряется, я не хочу торчать во дворе как какая-то прислуга!

— Скажите, пожалуйста, сколько скрытой экспрессии в этом мужчине — тихонько хмыкнула Ведара про себя, не понимая, откуда в Шайенне столько гнева.

Ей казалось, что лучше подождать на свежем воздухе, чем в помещении, где зимой и летом гуляют одни сквозняки. Прошмыгнув через анфиладу небольших залов, где сквозь узкие окна лился яркий свет, они очутились в огромном холле, что соединял сразу несколько зданий замка. Здесь на пятиметровых стенах, висели различные знамена, явно чужие, когда-то захваченные хозяевами замка, да гербы на щитах. Все это органично перемешивалось с разнообразным оружием и роскошными гобеленами.

Проскочив и это место, они устремились к каменной лестнице, укрытой ярко-красным ковром, что вел на второй этаж. Ведара мельком покосившись в сторону, где начинался коридор, ведущий в галерею, так и замерла, заворожено глядя туда. В трех метрах от ведьмы, в солнечном свете, который точечно падал на каменные плиты, изящно махая разноцветными крылышками, кружила стайка бабочек.

Ведара сожалением покосилась в сторону удаляющихся мужчин. Подчиняясь внутреннему зову, тихо направилась прямо к ним. Что бы не спугнуть необычный танец крылатых красавиц, движения у нее были медленными и плавными. Но чем ближе подходила к ним ведьма, тем дальше они отлетали, оставляя в воздухе мельчайшую золотую пыльцу. Пройдя еще немного вперед, женщина поняла, как сюда могли попасть эти хрупкие создания. Галерея вела прямо в небольшой ухоженный сад, оборудованный круглыми клумбами с экзотическими цветами, ажурными коваными скамейками и фонтаном в виде маленькой девочки из светлого мрамора.

Стоило Ведаре, задержав дыхание от восторга, осторожно ступить на узкую дорожку, любовно выложенную из мелких блестящих камешков, как стайка крылатых прелестниц окружила ее. Они летали над головой, разбрасывая золотую пыль и меняя цвет крыльев каждые две-три секунды. Завороженная этим великолепным зрелищем, ведьма рассмеялась и беспечно подставила лицо и руки, ловя переливающиеся частицы.

— Приятно видеть, что хоть кто-то нравиться этим радужницам, — мягко произнес мужчина, буквально выныривая из-за кустов, словно затаившийся разбойник.

Он предупредительно замер в нескольких шагах от напрягшейся ведьмы, стараясь не пугать ее лишний раз своим резким приближением.

— Не поверите, но в этом замке вы первая, к кому они отнеслись с таким радушием.

Ведара с удивлением рассматривала незнакомца, отметив про себя, что у него очень интересное лицо, с подчеркнутыми широкими скулами, длинным носом с едва наметившейся горбинкой. Достаточно короткими темными волосами, тронутые легкой сединой и необычными, ярко-голубыми глазами. У жесткого рта, который наверняка привык отдавать властные указания, пролегли глубокие складки, совершенно не портившие лицо уже взрослого мужчины, а не глупого юнца. У такого сразу видно, что амбиции идут рядом с возможностями. И он не будет постоянно напрягаться кому-то что-то доказывая во вред себе. Да и вообще не будет делать что-то ради своего имиджа. Он уже все прошел, увидел и понял для себя, а остальные как хотят, пусть живут своей головой.