Дама со стилетом (Роман) - Лович Яков. Страница 9

Так нагло, так бессердечно и гнусно растоптать мое первое чувство, так обмануть, так надсмеяться — подло, низко…

Я стояла на улице и неподвижно смотрела куда-то в одну точку. Я не могла ждать сочувствия. В этом огромном городе — кто мог пожалеть меня? Вероятно, каждый сказал бы мне, что такие драмы здесь случаются по нескольку раз в день и что ничего особенного со мной не случилось.

Нет, меня могли только осудить, только оплевать. Я была одна, одна в целом мире. Я поплелась к себе домой, разбитая, больная.

В тот же день я написала записку Лямину, в которой сообщала ему, что все знаю, что убью его, если он посмеет показаться мне на глаза, и назвала его поступок так, как он этого заслуживал.

Через несколько дней я встретила его на улице. Лямин увидел меня — и быстро перешел на другую сторону улицы. Подлый трус! Он испугался объяснений… может быть, подумал, что я его оболью серной кислотой…

Вместе с гневом на меня вдруг напал смех, истерический, бешеный смех. Он, мой любовник, прячется, бежит от меня! Эта мысль в ту минуту мне показалась необыкновенно смешной.

Хохоча, не в силах побороть этот дикий, больной смех, я бросилась домой, свалилась на кровать, корчась от хохота. Я очнулась в госпитале через неделю: организм победил нервное потрясение.

Потом… потом определились последствия романа… Я не хотела из гордости обращаться к этому подлецу за помощью.

Я заняла деньги и сделала необходимую — такую унизительную, такую страшную — операцию. В обстановке полной тайны, в ужасных условиях, в примитивной домашней «лечебнице». Но я осталась жива, как видите.

Я вышла на улицу и первый вопрос, который я себе задала, был: что делать? Из магазина меня выгнали, куда же теперь обратиться? Я — беженка, в Шанхае у меня никого нет, родители остались в СССР.

Нужно было не только жить — нужно было платить долги.

Я стала искать службу.

Вы знаете, что такое искать службу в Шанхае? Я обходила систематически все магазины, все конторы, все учреждения — и всюду натыкалась на отказ, а кое-где и на гнусные предложения.

Разбитая морально и физически, я уже подумывала о самоубийстве, когда кто-то дал мне мысль поступить в кабаре партнершей для танцев.

У меня не было сил бороться, рассуждать, я была раздавлена — и я пошла служить в один ресторанчик на авеню Жоффр. Я имела успех.

Потом… потом — среда, жизнь ночная, люди… ах, эти люди! Я стала пить, опускаться… Это пошло быстро, необыкновенно быстро.

Из простой кельнерши в ресторанчике я сумела быстро попасть, так сказать, в «примадонны», стала партнершей для танцев в этом хорошем кабаре. И вот я здесь.

Я не стану говорить об этой жизни — вы сами ее знаете. Я расскажу лишь о том, как встретила здесь Лямина…

Глава 12

КРИК О МЕСТИ

Блондинка подумала, что-то вспоминая, потом продолжала:

— Эта встреча произошла за несколько дней до убийства Лямина. Я увидела его сразу, как только он вошел в зал своей небрежной, так хорошо знакомой мне походкой. Лямин был не один. Он сопровождал прекрасно одетую, изящную даму.

Они сели в конце зала и Лямин что-то заказал. Я была в состоянии, которое по вечерам теперь для меня обычно — я была пьяна. Мне захотелось вдруг подойти к Лямину, сказать ему что-нибудь резкое. Меня тянуло рассмотреть его даму, сказать ей, кто такой ее кавалер.

Я подошла к ним, когда начался фокстрот и стало темнее, остановилась и стала пристально смотреть на даму.

Она была очень хороша, хотя, несомненно, не молода. Смуглая, яркая брюнетка, с удивительно тонким и нежным лицом. У меня было к ней какое-то смешанное чувство. Мне было почему-то жаль ее. Но… как ни странно после поступка Лямина, к этому чувству жалости примешивалась зависть и, пожалуй, ревность.

Я даже подумала тогда, не продолжаю ли любить Лямина. Но сейчас же отбросила эту мысль и быстро приблизилась к столику. Я стояла за спиной Лямина, так что он сначала не видел меня. Его дама с живым любопытством смотрела на меня. Я намеренно развязно коснулась плеча Лямина. Он быстро обернулся и смертельно побледнел.

— Что? Что вам угодно?

Его растерянность развеселила меня.

Мне захотелось сказать ему все, что накипело в душе, захотелось крика, шума, скандала, захотелось, чтобы весь этот зал узнал, кто такой Лямин.

— Что мне угодно? Немного… я подошла к вам только для того, чтобы сказать вам, господин Лямин, чтобы сказать вам, Виктор Николаевич, что вы совратитель девушек, подлец и негодяй! Больше мне ничего от вас не нужно.

Лямин вскочил и сказал своей даме, что он не может сидеть в кабаре, где его оскорбляют пьяные кельнерши.

Это было жалко, противно и смешно при его элегантности и шарме. Я хотела было уже шлепнуть его по физиономии, близкая к истерике, но неожиданно вмешалась дама.

— Ты можешь идти, Виктор, но я остаюсь. Мне здесь нравится. Очень нравится…

Несмотря на свое состояние, я была поражена этим спокойным, холодным заявлением. Ни тени волнения, испуга или возмущения не было на прекрасном лице дамы.

Она с любопытством и совершенно хладнокровно смотрела то на меня, то на Лямина, продолжая снимать изящными пальцами кожуру с апельсина, чем была занята в ту минуту, когда я подошла к их столику.

Лямин что-то растерянно пробурчал и быстро пошел к выходу из зала. Дама ласково улыбнулась мне и сказала:

— Садитесь со мной и расскажите, почему вы назвали моего спутника подлецом?

Она говорила по-русски вполне правильно и свободно, но мне показалось, что какой-то едва уловимый акцент у нее есть.

Я села напротив ее и была в таком повышенном настроении, что очень скоро решилась и рассказала этой совершенно незнакомой женщине историю своих отношений с Ляминым. Она спокойно выслушала меня и, вздохнув, сказала:

— Да… мелкий, жалкий человек…

И вдруг, неожиданно вспыхнув, загоревшись гневом, она вскочила, потребовала счет, бросила на стол деньги и почти крикнула:

— Довольно! Он получит по заслугам! Я отомщу ему… за все, за все!

Потом сразу у гасла, задумалась, морща брови.

Кивнула мне и сказала:

— До свиданья. Ира… так, кажется, вы назвали себя? Вы еще обо мне услышите.

И быстро пошла к выходу.

— И больше вы ее не видели? — быстро спросил Кросс.

— Видела. — ответила блондинка в изумрудном платье.

— В котором часу произошло убийство?

— В 7 часов вечера.

— Так вот, — со странной улыбкой сказала блондинка.

— Если эта женщина сдержала свое слово, если Лямина убила именно она, то у нее очень крепкие нервы. Вчера около 10 часов ночи, то есть через три часа после убийства Лямина, она приехала сюда, танцевала здесь и веселилась до закрытия кабаре.

Глава 13

НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛЕДИ Ю

Горин впервые за весь вечер увидел, что Кросс оживился.

Он подался вперед, насторожился, весь превратился в слух.

— С кем она была, эта дама? — спросил он блондинку.

— Ее окружало большое общество: две дамы и несколько мужчин. Некоторые из мужчин бывали здесь и раньше и, воспользовавшись удобным случаем, я спросила одного из них, моего знакомого, кто эта яркая брюнетка, которая сидела с ним и своей красотой затмевала всех в этом зале.

Он сказал:

— Собственно, я и сам не знаю толком, кто она. Кажется, она недавно приехала из Англии. Я познакомился с ней только сегодня. Очень эксцентричная особа. Мне сказали, что она чистокровная англичанка, прожившая часть своей жизни в России. Она настоящая суфражистка и пламенно отстаивает права женщин. Как-то вечером она много танцевала в Парк-отеле с моим приятелем и развивала феминистские идеи, отстаивала право женщин жить так, как им хочется. Мой приятель сказал, что, несмотря на свои передовые взгляды, она, как истинная англичанка, никогда не решится поехать кутить с малознакомой компанией. Она немедленно заявила, что не считает это шокингом и поедет куда угодно. Мало того, она сама пригласила моего приятеля кутить, но только тогда, когда будет соответствующее настроение. Сегодня она сдержала слово, сама заехала на автомобиле за моим приятелем, с помощью которого и была быстро организована эта теплая компания.